Чисто семейное дело - Федотова Юлия Викторовна (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗
Необследованной оставалась обширная территория, прилегающая к озеру и подножию холма. Плюс само озеро. Трудно было представить, что лордам удалось зарыть труп на его дне, но Балдур и такую возможность не исключал: не только спригганам дано управлять стихиями.
— А хочешь, я его для тебя осушу, — услужливо предложил Хельги. — Станет легче искать.
— Только не это!!! — воспротестовал эльф, не оставив колдуну времени на ответ. — Вдруг ты нечаянно смешаешь стихии, или еще что-нибудь пойдет неправильно. И без того сидим, как на носу у спящего дракона, не хватало проклятых мертвецов взбаламутить!
— Пожалуй, ты прав, — был вынужден согласиться Балдур.
А Хельги почувствовал себя уязвленным. Может, он и не являл миру чудеса астральных манипуляций, и демон из него получился никуда не годный, но, будучи урожденным спригганом, Силами Стихий владел не хуже любого своего соплеменника, что не раз демонстрировал на деле. Доказательством этому служат, между прочим, и Холм Героя и Вдовье озеро, созданные им собственноручно на месте Морагских топей. Уж кому, как не Аолену, этого не знать?!
— Я знаю, знаю, — скорбно вздохнул эльф. — Но я знаю и то, с каким трудом ты возвращаешься к жизни после применения спригганской магии! Мы так тревожимся за тебя…
— Вот именно! — состроив зверскую физиономию, прошипела сестра по оружию. — Думай, гадай каждый раз: помрет — не помрет…
Хельги разозлился еще больше:
— Так и говорите, что все дело в ваших излишне чувствительных натурах! А меня нечего при посторонних круглым идиотом выставлять! Стихии я, видите ли, перепутаю! Надо же такое сочинить!
Он долго еще ворчал, в лучших традициях старшего брата по оружию. Привычку к кочевой жизни можно сравнить с дурманящей травой семейства Cannabis, что курят маргиналы Сехала и Южного Аполидия. От нее нельзя отказаться внезапно и избежать при этом неприятных последствий. Опустошенность, тревога и дурное настроение — таков результат резкой перемены образа жизни. Однако на этот раз процесс развивался неестественно быстро. Внезапная остановка вкупе с вынужденным бездельем в считаные дни сделала спутников излишне раздражительными и склочными; то и дело, по поводу и без повода, вспыхивали мелкие ссоры и короткие скандалы. Даже смиренный Годрик стал покрикивать на безропотного Спуна, и что самое удивительное, тот осмеливался, пусть вяло и робко, но все-таки огрызаться в ответ!
— Ведем себя, как психопаты! — сетовал Аолен — Место, что ли, так действует? Похоже, оно заражает нас древним злом!
— Не говори! — решил поддакнуть Рагнар. — Если наши характеры так испортились за какие-то две недели, во что превратился дух Карола за сотни лет! Думается, наш Царь по сравнению с ним покажется маленькой феечкой!
Есть у народа и такая полезная мудрость: не буди лихо, пока оно тихо! Жаль, что славный оттонский рыцарь ее недооценил, жаль, что не смолчал. В качестве же «лиха» на сей раз выступила дочь сенатора Валериания, которая со скуки, в прямом смысле слова, полезла на стену. Вспомнила сомнительную байку о том, будто степные (именно степные!) гули умеют при желании бегать по вертикальным стенам, как мухи или ящерицы (откуда, спрашивается, в Аттаханской степи взяться вертикальным стенам?), и решила: а чем, собственно, сильфы хуже гулей? Неужели боги дали ее благородному и светлому народу талантов меньше, чем аттаханским трупоедам? Нет, она непременно должна была доказать обратное! Этим и занялась, благо высота землянки позволяла. Трудилась с большим рвением, но без малейшего успеха, даже навыки левитации не помогали. Невольные зрители уже начинали насмехаться над ее бесплодными усилиями, поэтому девица была просто счастлива возможности сменить тему. Она с шумом шмякнулась на пол и требовательно уставилась на Хельги, который сидел в сторонке и мирно писал что-то в своем дневнике, не принимая участия в общей суете.
— Правда! Где же твой Царь Народов?! Что-то он давненько не устраивал нам сюрпризов! Неужели позабыл своего «повелителя»? Хотя что я удивляюсь? Каков демон, таков и его…
Договорить она не успела.
— Умолкни, глупая дева!!! — раздался трубный глас из ниоткуда. — Как смеешь ты умалять величие повелителя моего и сомневаться в вечной моей преданности ему?! Да исполнится воля его! Повелитель возжелал — Царь Народов воплотил…
И он таки воплотил!
— Ой! А где это мы?! Такое странное место! Полки какие-то… бутылки… — В шепоте Ильзы слышался мистический ужас. — Хельги, ты же вроде ничего не желал…
— Угу! Не желал, как же! Вот! — Он протянул девушке раскрытый дневник. — Читай. Вслух. Чего уж теперь…
И она стала читать, медленно, по слогам, замирающим голосом.
Из дневника Хельги Ингрема
…Когда специально стараешься о чем-то не думать, оно само, будто назло, всеми правдами и неправдами лезет в голову. Это я об идоле. Который день извожусь любопытством и ругаю себя последними словами. Чего, спрашивается, психанул? Зачем не спросил у демона, кто таков, как его имя. Интересно ведь! Даже безотносительно того, что он воображает себя моим отцом (я пока не решил окончательно, верить ему или нет).
Конечно, можно в любой момент попросить Бандура вызвать его снова. Но мне неловко. Не воин, скажет, а дева на выданье: хочу — не хочу, пойду — не пойду, прогоните — вызовите… Подожду. Думается, Энка страдает от любопытства не меньше моего, зато долготерпением многократно уступает. Скоро она обязательно всех достанет, и вызов состоится без моего участия.
…Поиски наши продвигаются крайне медленно, и в успехе их Балдур абсолютно не уверен, говорит, чтобы мы не обольщались. Мы и не обольщаемся, поскольку в настроении пребываем самом скверном — никаких радужных надежд. Между собой грыземся, как цепные собаки.
По ночам мне снятся кошмары: мужики с мечами, жрецы в балахонах, расчлененные трупы, обезглавленные девы и тому подобная кровавая муть. Не знаю, может, это не простые сны, а видения? Должно же во мне быть что-то мистическое, раз сам я демон, и папаша мой демон, и видно, не из последних, раз ему такого крупного идола отгрохали… Хотя это еще не показатель. Лично у меня тоже есть идол, большой, каменный. Стоит себе в Сехале, и жертвы ему приносят — а что толку? Какой из меня демон — всем известно.
Но не буду заниматься самобичеванием, лучше опишу последний из моих странных снов (или видений?) — очень своеобразный, непохожий на предыдущие. Как будто бреду я в гордом одиночестве по бесконечно длинному деревянному помосту, протянутому через местность, здорово напоминающую север Аттаханской степи, только вся трава там синяя. Глухой такой цвет, приятный для глаз. Но мне откуда-то известно, что на самом деле он должен быть гораздо ярче. Вроде бы здесь случилась какая-то беда, вся трава завяла и потускнела. Мертвая она. И сухая. А помост мокрый и скользкий, как причалы во фьордах. Помню, в детстве я на таком поскользнулся и чуть череп не раскроил. Поэтому идти мне страшно до визга — редкая глупость! В реальной жизни только три вещи способны вызвать у меня подобное состояние: зачарованный перевал в Безрудных горах, клопы и профессор Перегрин (не в обиду ему будь сказано)…
Так вот, иду я, иду, еле ноги переставляю, дрожу от ужаса, и сколько часов проходит в этой тягостной дороге — сказать невозможно, кажется, целая вечность. И становится у меня на душе все тоскливее и безнадежнее, впору волком обернуться и выть на луну.
Но когда стало совсем невыносимо и я решил наложить на себя руки (для этого было достаточно просто спрыгнуть с мостков в мертвую траву), предо мной появился бог! Вижу: сидит на деревянном табурете полуголый, синий, очень толстый, очень лысый пожилой дядька с колотушкой ночного сторожа в руках, и понимаю — бог! Типичный высший демон, и надо ему поклоняться. А как это делают — не знаю, хоть в лепешку расшибись! Никому прежде не доводилось поклоняться, нет у меня такого полезного навыка.
А бог смотрит на меня требовательно, ждет. Стою пред ним истуканом — ужасно неприятная ситуация. И тогда, чтобы ее наконец разрешить, я сделал книксен. Как наша Ильза, когда хочет выглядеть вежливой и воспитанной девушкой. Получилось удивительно ловко, будто заранее тренировался. Даже края куртки не забыл оттянуть в стороны, на манер юбочки! Смех и грех!
