Дрессировщик драконов - Одинец Илья (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .txt) 📗
— Ты себя недооцениваешь, — качнул головой крон. — Ты будешь сражаться с колдуном не один.
— Я еще не согласился!
— Согласился, — эльф положил ладонь на плечо луноликого и слегка сжал. — Старший народ будет в неоплатном долгу перед тобой. Как и хомо обыкновениус. За одно только это согласие.
— Я еще не согласился! — повторил Янек, и понял, что Ирлес прав. Для себя он уже все решил. И сердце сразу стало стучать спокойнее, хотя должно было просто разрываться от ужаса. — Глупо как-то.
— Не глупо! Зловонная пасть поганого Ярдоса! Мы ему еще покажем!
Дагар рубанул кулаком воздух и даже сделал движение, чтобы обнять Янека, но потом передумал.
— Тебе не придется с ним драться, — произнес крон, серьезно глядя в глаза луноликому. — И убивать не придется. Если ты готов, мы можем обсудить подробности.
— Нет, — качнул головой Янек. — Сначала я должен поговорить с Эргхаргом.
— Он поймет, — уверил Дагар. — Он умный.
Эльфийская тюрьма Shtah-helle находилась на окраине Ил'лэрии, недалеко от того места, где Эл'льяонт встретился с Гланхейлом. Снаружи она походила на фантастический замок, росший вширь, с толстыми круглыми башнями, поросшими мхом, стальными решетками вместо главных ворот и вооруженной охраной у входа и на каждой башне. Окон в замке не было, если не считать одинокого витража над главными воротами — святилища, где приговоренные к заключению или помещенные в Shtah-helle до дальнейшего разбирательства эльфы могли обратиться к земле Ил'лэрии за прощением и помощью.
Эл'льяонт никогда не был в тюрьме и никогда не думал, что доведется ее посетить, тем более, в качестве арестанта. Нетхел и Синтейл держали крепко, но мальчик не пытался вырваться, он, как и консильоны, исполнял последнюю волю убитого правителя — полукровка должен сидеть в тюрьме. Насколько затянется заключение, не знал никто, потому что никто не знал, кто будет управлять страной вместо Гланхейла. Сейчас обязанности правителя перешли на консильонов, и им необходимо собрать совет, чтобы выработать дальнейшую тактику ведения войны. Или ее прекращения. Поэтому близнецы держали полукровку крепко — у них не было времени бегать за ним по лесу, если тот неожиданно вырвется.
Сердце мальчика разрывалось от боли — Синий лес горит, Ил'лэрию атакуют сартрские и ви-эллийские солдаты, а на нем самом тяжким грузом лежит ответственность за исполнение предназначения. Он станет следующим правителем старшего народа. Это пугало. Но еще больше пугала непостижимая скорость свершения пророчества. Консильоны могут править Ил'лэрией не более десяти лет, ничтожный срок, за который Эл'льяонт не успеет ни смириться с положением пленника, ни выработать правильную политику, ни придумать, как избежать выхолащивания.
Охрана у главных ворот преклонила голову перед Нетхелом и Синтейлом и пропустила их внутрь без единого вопроса.
За решеткой, отделяющей свет от мрака, находился широкий просторный, но темный коридор, освещенный смоляными факелами. Он разветвлялся на более узкие коридоры, отходившие от основного рукава, где и размещались камеры.
Консильоны подвели Эл'льяонта к широкой винтовой лестнице, по ширине рассчитанной как раз на троих эльфов: двух охранников и одного заключенного.
— Вперед, — подтолкнул мальчика Нетхел.
Подниматься было неудобно. Каменные ступени были слишком узкими там, где шел Сильон, и слишком широкими там, где ступал его брат, поэтому скорость процессии несколько замедлилась.
— Куда вы меня ведете? — спросил полукровка просто ради того, чтобы не слышать противное шуршание каменных крошек под ногами.
— В святилище, — отозвался Нетхел. — Это единственное место, где разрешена магия. Каждому заключенному дозволяется обращаться к священной земле с просьбой даровать мудрость и смирение.
— Но предупреждаю, — вмешался Синтейл, — если попробуешь колдовать в камере, сильно пожалеешь. Shtah-helle защищена чрезвычайно сильными заклинаниями, ни один эльф не сможет пробить их.
Эл'льяонт промолчал. Он не собирался нарушать закон, он был невиновен и не хотел становиться виновным, находясь за решеткой, к тому же его сила была вполовину меньше силы любого самого слабого из эльфов, ведь кровь старшего народа, текшая в его венах, был разбавлена кровью хомо обыкновениус.
Винтовая лестница закончилась неожиданно — за очередным поворотом в глаза мальчику попал алый отблеск витража, он на секунду зажмурился, а когда перед внутренним взором перестали мельтешить красные точки, осмотрелся.
Красотой святилище Shtah-helle могло соперничать с королевскими покоями Фархата и любого другого земного правителя, Эл'льяонт не ожидал, что за мрачными стенами тюрьмы может находиться такое помещение — просторное, светлое, радостное, наполненное покоем и умиротворением. Стены святилища украшала драпировка из белого шелка с вышитыми золотом очертаниями Ил'лэрии, потолок, инкрустированный самоцветами, отражал свет, проникающий сквозь витражное окно, и рассеивал его миллионами разноцветных бликов. Пол выложен семиугольными камнями семи оттенков серого, образующими сложную фигуру, которая символизировала глубинную связь с землей.
В центре зала находилось возвышение — семиугольный постамент, закрытый полупрозрачными занавесками. На постаменте в большой глиняной чаше, где с легкостью мог уместиться взрослый человек, лежала волшебная земля Ил'лэрии. Под потолком, созданный эльфийской магией, сиял вечный светоч, символизирующий вещую звезду Diehaan
Консильоны проводили пленника к чаше, а сами встали в дверях.
— Мне не о чем просить, — произнес Эл'льяонт. — Я ни в чем не виноват.
— Тогда проси совета, — послышался шепот. — Замри!
Мальчик замер, а потом опустился на колени.
— Нас слышат, — негромко произнес он, оглядываясь на близнецов.
— Нет. Шепот матери может услышать только сын. Здравствуй, Эл'льяонт!
Сердце полукровки забилось сильнее, в глазах защипало, он наклонился вперед, чтобы попытаться увидеть что-то сквозь занавеску, но ничего не рассмотрел. Он уже понял, что мать находится либо по ту сторону постамента, либо на нем, скрытая от суровых взоров Нетхела и Синтейла глиняной чашей.
— Мама!
— Прости, что ничего не объяснила тебе, — произнесла Кьолия.
— Ты спасала мою жизнь!
— Говори тише, делай вид, будто просишь совета у священной земли или Diehaan.
Эл'льяонт воздел руки к потолку.
— Что ты здесь делаешь? — с замиранием сердца спросил полукровка.
На одну крохотную секундочку кровь хомо обыкновениус победила кровь старшего народа, ему вдруг показалось, что все его проблемы решены, что он снова обыкновенный ребенок, находящийся под защитой матери. Но радость быстро поблекла. Они находились в тюрьме, и даже сила материнской любви не сможет побороть предназначение.
— Жду тебя, — отозвалась женщина. — Я знала, что рано или поздно тебя начнут искать, поэтому попросила Дагара присмотреть за тобой и увезти подальше. Мне не должно было быть известно твое местонахождение, чтобы с честью выдержать допрос. Гланхейл отправил на твои поиски целый отряд, а ко мне прислал крона Ирлеса Ландала. Я не помогала ему, но он задавал правильные вопросы. Прости.
— Мне не за что тебя прощать, мама!
Сердце Эл'льяонта сжалось, он из последних сил сдерживал слезы. Ему так хотелось подбежать к Кьолии и прижаться к ее груди! Хотелось расплакаться и забыть обо всем, словно он был маленьким мальчиком… но что-то внутри, что-то большое и твердое, словно скала, не позволяло ему пошевелиться. Он стоял на коленях, воздев руки к светочу, символизирующему Diehaan, и делал вид, что молится. Так должен поступить настоящий эльф. Настоящий сын своего народа. Будущий правитель.
— Тебя заключили в Shtah-helle из-за меня, — с грустью прошептал Эл'льяонт, — и ты каждый день приходишь в святилище, чтобы молиться. Прости, я не хотел, чтобы ты страдала.
— Мой сын станет величайшим правителем Ил'лэрии, — с достоинством откликнулась эльфийка. — Оно того стоит.
