Хитрости Локка Ламоры - Линч Скотт (электронная книга .TXT, .FB2) 📗
Аньяис выскочил вперед с мешочком алхимического порошка в руках, высыпал весь в воду и благоразумно отступил назад. То был так называемый подстрекатель – смесь сильнодействующих веществ, которая возбуждала в акуле лютую ярость, не угасавшую на протяжении всей схватки. Если запах крови привлекает и разгорячает акулу, то подстрекатель приводит ее в совершенное бешенство – и страшная хищная рыба стремительно мечется взад-вперед, вспенивая воду, и в слепой ярости бросается на женщин, скачущих по деревянным площадкам.
Сестры Беранджа подошли к самому краю маленькой водной арены с обычным своим оружием – топориками с заостренным обухом и короткими метательными копьями. Аньяис и Пакеро стояли позади них слева. Капа по-прежнему стоял у своего кресла, хлопая в ладоши и широко улыбаясь.
Черный плавник прорезал поверхность воды, хвост мощно хлестнул. Короткий всплеск – и разлитое в воздухе возбуждение усилилось. Локк почти телесно ощущал эту смесь животного вожделения и животного страха. Толпа попятилась, отступая еще ярда на два от водной арены, но все равно многих зрителей в первых рядах трясло в нервном ознобе, а несколько человек развернулись и стали пробиваться в глубину толпы, под презрительный смех и улюлюканье окружающих.
На самом деле морская хищница имела в длину всего пять-шесть футов; в Плавучем цирке нередко использовали акул и вдвое крупнее. Но даже сравнительно небольшая рыба запросто может в прыжке покалечить человека, а уж если она утянет противника под воду… ну, в такой неравной схватке размер акулы вообще не имеет значения.
Сестры Беранджа вскинули руки, приветствуя зрителей, потом одновременно повернулись к капе. Локк так и не научился различать, кто из них Черина, а кто Райза… И сейчас, при виде двух женщин, похожих как две капли воды, сердце у него мучительно сжалось от горя по близнецам Санца.
Играя на публику, Барсави медленно поднял ладонь и обвел своих подданных вопросительным взором. Когда зал взорвался ободрительными криками, капа спустился с помоста, встал между контрареквиаллами и получил поцелуй в щеку от каждой из них.
Тут вдруг вода перед ними троими взволновалась; черная тень стремительно проскользила вдоль края водной арены и нырнула в черную глубину. Пятьсот сердец обмерло враз, в пятистах горлах перехватило дыхание. Внимание Локка сейчас было обострено до предела, он с поразительной ясностью видел каждую мелочь в общей картине, словно бы застывшей перед ним во времени: от нетерпеливой, жадной улыбки на багровом жирном лице Барсави до дрожащих отблесков огней на темной воде.
– Каморр! – прокричала сестра, стоявшая справа от капы.
И вновь толпа смолкла, на сей раз так мгновенно, будто кто-то перерезал острым ножом одну гигантскую глотку. Пятьсот пар глаз напряженно впились в капу и его телохранительниц.
– Мы посвящаем эту смерть, – продолжала женщина, – капе Венкарло Барсави, нашему господину и покровителю!
– И он поистине заслуживает этого! – выкрикнула другая Беранджа.
В следующий миг прямо перед ними из воды взметнулась акула – темно-серое чудовище с черными безвекими глазами и оскаленными белыми зубами. Подняв десятифутовый столб брызг, она взвилась в воздух, рывком всего тела перевернулась и стала падать… падать…
Прямо на капу Барсави.
Пытаясь защититься, Барсави вскинул руки, и страшные челюсти сомкнулись на одной из них. Тяжелое мускулистое тело рыбы с глухим шлепком упало на пол, увлекая за собой капу. Неумолимые челюсти сжались крепче прежнего, Барсави дико заорал, и кровь хлынула фонтаном из прокушенной правой руки, растекаясь по полу, заливая тупое акулье рыло.
Аньяис и Пакеро бросились на помощь отцу. Не сводя взгляда с акулы, одна из сестер Беранджа стремительно приняла боевую стойку, занесла сверкающий топор и метнула со всей силы.
Лезвие врезалось Пакеро Барсави над левым ухом, раскроив череп; очки так и отлетели в сторону. Молодой человек сделал еще пару неверных шагов вперед и ничком рухнул на пол, уже мертвый.
Толпа исторгла вопль ужаса, заколыхалась и отхлынула. «Прошу, не дай мне лишиться чувств сейчас, о Великий Благодетель! – мысленно взмолился Локк. – Укрепи мои силы, дабы я смог увидеть дальнейшие события и уразуметь наконец, что все это значит!»
Аньяис ошалело уставился на отчаянно бьющегося отца и бездыханного брата, но прежде чем он успел произнести хоть слово, вторая сестра Беранджа подступила к нему сзади, обхватила одной рукой, уперев древко короткого копья под подбородок, и с размаху всадила острый боек топора в затылок. Аньяис всхрипнул, выплеснув изо рта кровавую струйку, повалился ничком и больше уже не шевелился.
Бешено извиваясь и молотя хвостом, акула терзала зубами правую руку капы, а он с душераздирающими воплями колотил по жесткой шершавой морде левой рукой, в кровь обдирая кожу. Наконец с тошнотворным хрустом акула оторвала руку и скользнула обратно в воду, оставив на полу широкую красную полосу. Барсави тяжело откатился назад, заливая все вокруг кровью, хлещущей из рваного обрубка, и в диком ужасе воззрился на мертвые тела своих сыновей.
Потом он попытался подняться на ноги, но одна из сестер Беранджа пинком повалила его обратно на пол.
В толпе позади поверженного капы произошло движение, и несколько Красноруких, бессвязно вопя, ринулись вперед с оружием наготове. Последовала схватка столь молниеносная, что Локк, непривычный к такого рода зрелищам, даже не разглядел ничего толком, но ясно было одно: две полуодетые женщины расправились с полудюжиной здоровых вооруженных мужиков с жестокостью, которой позавидовала бы и акула. Стремительно мелькали короткие копья, взлетали и падали топоры, кровь хлестала фонтаном из проткнутых и перерубленных глоток. Последний Краснорукий, с кровавым месивом вместо лица, рухнул на пол секунд через пять после того, как первый из них бросился в атаку.
На галереях началась страшная давка. Теперь Локк видел людей, прокладывающих себе путь в толпе: мужчин в серых непромокаемых плащах, с арбалетами и длинными ножами. Одни стражники Барсави просто стояли в оцепенении, ничего не предпринимая, другие обратились в бегство, а иные уже были убиты противниками в сером. Звенели арбалетные тетивы, свистели в воздухе стрелы. Гулко грохнули громадные двери зала, захлопнувшись словно сами собой, застрекотал и защелкал запорный механизм. Люди отчаянно бились в них, пытаясь выломать, но все без толку.
Один из стражников Барсави протолкался через объятую паникой толпу и навел арбалет на сестер Беранджа, которые по-прежнему стояли над раненым капой, точно львицы, стерегущие добычу. В следующий миг неясная черная тень с диким клекотом низринулась на него из-под утопавшего во мраке потолка, и выпущенная стрела, просвистев высоко над головами контрареквиалл, вонзилась в дальнюю стену. Стражник яростно отбивался от крупной коричневой птицы, и спустя несколько мгновений она взмыла ввысь на изогнутых серпом крыльях, а мужчина вдруг схватился за шею, пошатнулся и упал ничком.
– Оставайтесь все на своих местах! – внезапно прогремел повелительный голос. – Оставайтесь на местах и успокойтесь!
Приказ возымел гораздо более сильное действие, чем ожидал Локк. Он и сам почувствовал, как страх в нем ослабевает и паническое желание пуститься наутек исчезает. Истошные вопли стихли, бешеные удары в дверь прекратились, и жуткая тишина повисла в зале, где всего пару минут назад буйно ликовали подданные капы Барсави.
У Локка волосы зашевелились на голове: произошедшая в людях перемена была совершенно неестественной. Возможно, он не понял бы этого, если бы однажды уже не испытал на себе действие магических чар. Локк невольно задрожал. «О боги, – пронеслось у него в уме, – надеюсь, решение явиться сюда не было самоубийственным».
А потом в зале появился Серый король.
Казалось, он просто вышел из некой незримой двери, распахнувшейся около кресла Барсави. Одетый все в тот же серый плащ с капюшоном, он легкой, уверенной поступью охотника прошел между трупами Красноруких. С ним рядом шагал Сокольник, высоко подняв кулак в грубой перчатке. Через секунду на руку к нему слетела Вестриса, сложила крылья и издала пронзительный торжествующий крик. По толпе пробежал испуганный гул.
