Потаенный Город - Эддингс Дэвид (читать книги без .TXT) 📗
– Господи! – содрогнулся Бергстен. – Только не это! Мне и так уже несдобровать!
– У Долманта, когда я навещал его, тоже были трудности, – отметил кузен Афраэли. – У вас, служителей эленийского Бога, бывают какие-то странные идеи. Его не беспокоит то, что мы существуем, так почему же это должно беспокоить вас? Как бы то ни было, пока весь этот кризис не разрешится, всем нам придется отступать от правил. Мы даже привлекли на свою сторону Эдемуса и бога атанов – хотя они оба уже много тысячелетий не разговаривают с нами. Афраэль хочет, чтобы я рассказал тебе что-то о солдатах, которых привел сюда Клааль. Некто по имени Халэд придумал, как их уничтожить.
– Расскажи об этом Гардасу, – предложил Бергстен. – Он перескажет все мне, и я не попаду в беду.
– Извини, Бергстен, но Афраэль настаивала, чтобы я рассказал об этом именно тебе. Представь, что я тебе снюсь или что-то в этом роде. – На лице Сетраса появилось слегка озадаченное выражение, а в больших блестящих глазах – пугающее непонимание.
– Я мало что смыслю в этом, – сознался он. – Афраэль гораздо умнее меня, но мы любим друг друга, так что она не слишком часто тычет мне в лицо моей тупостью. Она ужасно вежливая. Она мила даже с вашим Богом, а уж он временами бывает так зануден… о чем это я?
– Э-э, – мягко подсказал сэр Гардас, – ты хотел рассказать его светлости о солдатах Клааля, Божественный Сетрас.
– Правда? – в больших глазах отразилась полная пустота. – Ах да, верно. Ты не должен позволять мне так много болтать, Гардас. Ты же знаешь, как я легко отвлекаюсь.
– Да, Божественный Сетрас, мне уже доводилось это замечать.
– Как бы там ни было, – продолжал Сетрас, – этот Халэд… ужасно умный молодой человек, я полагаю… сообразил, что есть какое-то сходство между той кошмарной дрянью, которой дышат солдаты Клааля, и чем-то, что он называет «рудничный газ». Бергстен, ты имеешь хоть малейшее понятие, что это такое? – Сетрас заколебался. – Может, я должен обращаться к тебе, как Гардас – «ваша светлость»? На мой взгляд, ты ни чуточки не светишься.
– Это формальное обращение, Божественный, – пояснил сэр Гардас.
– Вот как? Ну, мы можем и отбросить формальности, верно, Бергстен? Мы ведь уже почти что старые друзья.
Патриарх Эмсата сглотнул с немалым трудом и вздохнул.
– Да, Божественный Сетрас, – сказал он, – полагаю, что это так. Может быть, ты все-таки расскажешь мне, что именно придумал оруженосец Спархока?
– Разумеется. Да, кстати, вот еще что. К утру мы должны быть у ворот Кирги.
– Пожалуйста, атана Лиатрис, – терпеливо проговорила баронесса Мелидира, обращаясь к атане – супруге Сарабиана, – пойми: мы хотим, чтобы они совершили это покушение.
– Это слишком опасно, – упрямо сказала Лиатрис. – Если я опережу их и убью Шаколу и Тореллию, остальные разбегутся, и с заговором будет покончено.
– А мы никогда не узнаем, кто еще был в него замешан, – не менее терпеливо пояснил патриарх Эмбан, – и не сможем знать наверняка, не повторят ли они покушение.
Принцесса Даная сидела чуть поодаль от них с Мурр, свернувшейся на ее коленях. Ее зрение странным образом раздвоилось – одна картина налагалась на другую, и казалось, что ночные улицы Кирги пролегают прямо за спинами собравшихся в гостиной.
– Я тронут тем, что ты так тревожишься за меня, – говорил Сарабиан, – но я и сам не так беспомощен, как кажусь. – Он театрально взмахнул шпагой.
– А поблизости мы поставим стражу, – добавил министр иностранных дел Оскайн. – Шакола и Тореллия наверняка получают помощь от кого-то из правительства – скорее всего, от тех, кто уцелел после разгрома мятежа.
– Я вырву из них эти имена, прежде чем их прикончу! – объявила Лиатрис.
Сарабиан заморгал при слове «вырву».
– Мы уже близко, Божественная Афраэль. – Голос Ксанетии казался одновременно немыслимо далеким и очень близким. – Мнится мне, что я чую воду. – Узкая темная улица, которой они шли, выводила на площадь длиной не меньше, чем в сотню футов.
– Лучше схватим их всех, Лиатрис, – уговаривала Элисун свою сестру-императрицу. – Возможно, ты и сумеешь вырвать у Шаколы и Тореллии пару-тройку имен, но, если мы застигнем убийц при попытке покушения, мы сумеем очистить всю имперскую резиденцию. В противном случае нашему мужу придется прожить остаток дней с обнаженной шпагой в руке.
– Чу! – прошептала Ксанетия в другом, далеком городе. – Воистину я слышу шум текущей воды.
Даная изо всех сил постаралась сосредоточиться. Так трудно было существовать раздельно…
– Мне очень не хочется так поступать, Лиатрис, – с сожалением сказал Сарабиан, – но я запрещаю тебе убивать Шаколу и Тореллию. Мы разберемся с ними после того, как их наемники попытаются убить меня.
– Как прикажет мой супруг, – автоматически ответила Лиатрис.
– Что мне на самом деле нужно от тебя – чтобы ты защитила Элисун и Гахенас, – продолжал он. – Гахенас, вероятно, грозит сейчас наибольшая опасность. Элисун пока еще нужна заговорщикам, но Гахенас известно больше, чем им бы хотелось. Уверен, что они попытаются убить и ее, так что лучше сегодня ночью вывести ее из Женского дворца.
– Сие под улицей, Божественная, – сказала Ксанетия. – Мнится мне, что поток воды протекает под самыми нашими ногами.
– Верно, – согласилась Богиня-Дитя. – Давай проследим его до источника. Должна же быть какая-то возможность проникнуть в этот поток во внешнем городе.
– Как ты оказалась втянутой в это дело, Элисун? – спрашивала между тем Лиатрис. Элисун пожала плечами.
– У меня больше свободы передвижений, чем у всех вас, – ответила она. – Шакола нуждалась в доверенном лице, которое выносило бы ее послания из Женского дворца. Я сделала вид, что мне понравился ее план. Шаколу не так-то трудно было обмануть – она же, в конце концов, кинезганка.
– Это здесь, Божественная, – прошептала Ксанетия, положив ладонь на железную плиту посередине булыжной мостовой. – Ток воды можно ощутить, даже лишь касаясь сей плиты.
– Верю тебе на слово, анара, – отозвалась Афраэль, содрогаясь при одной мысли о том, чтобы прикоснуться к железу. – Как ее открывают?
– Кольца сии наводят на мысль, что плита может быть поднята.
– Тогда вернемся и приведем сюда весь отряд. Думаю, что это и есть то самое слабое место, которое хотел отыскать Бевьер.
Даная зевнула. Все как будто шло по плану, а потому она свернулась в кресле, обняла Мурр и тотчас уснула.
– А ты не можешь просто… – Телэн красноречиво повертел в воздухе пальцами.
– Это железо, Телэн, – преувеличенно-терпеливо сказала Флейта.
– Ну и что? Какое это имеет значение? Она содрогнулась.
– Я не выношу прикосновения железа. Бевьер пристально взглянул на нее.
– Беллиом страдает тем же недомоганием, – заметил он.
– Ну да. И что?
– Это предполагает некоторое родство между вами.
– Бевьер, твое умение постигать очевидные вещи прямо-таки потрясающе.
– Веди себя прилично, – одернул ее Спархок.
– Что такого неприятного в железе? – спросил Телэн. – Оно холодное, твердое, ковкое и ржавеет.
– Превосходное научное описание. Тебе известно, что такое магнетизм?
– Кусок железа, который прилипает к другому куску железа, правильно? Помнится, Платим как-то толковал что-то о магнетизме.
– И ты как раз слушал? Поразительно!
– Так вот почему Беллиому пришлось сгуститься в сапфир! – воскликнул Бевьер. – Все дело в магнитных свойствах железа. Беллиом не переносит его – и ты тоже.
– Пожалуйста, Бевьер, – слабо попросила Афраэль, – у меня от одной мысли об этом мурашки по коже. Мы ведь сейчас говорим не о железе, а о воде. Под улицами внешнего города течет поток воды, быть может подземная река. Течет он ко стенам внутреннего города. Посередине улицы неподалеку отсюда в мостовой есть большая железная плита, и слышно, как под ней бежит вода. Вода течет по некоему туннелю, а этот туннель ведет во внутренний город – во всяком случае, я на это надеюсь. Я выясню это наверняка, как только вы, господа, поднимете для меня эту железную плиту.
