Когда тают льды. Песнь о Сибранде (СИ) - Погожева Ольга Олеговна (полные книги txt) 📗
– Поближе к плато, – шёпотом попросил Дагборн, делая знак охотникам.
Я ушёл извилистой тропой по склону, соскользнул по верёвке вниз, едва не ухнув от спешки в ущелье, и короткими перебежками пробрался к стоянке. Присматривавшие за нашими ящерами бойцы молча расступились, позволяя мне вскочить в седло одного из них.
– Ну, Эйр, – потрепал я верного напарника по чешуйчатой шее, – не подведи.
Ящер шумно выдохнул, встряхнул уродливой мордой, расправляя кожистые крылья, и сделал первый взмах. Земля привычно качнулась, затем стремительно отдалилась; ветер засвистел в ушах, бросил крохотные снежинки в лицо.
Я управлял ящером свободно: полёт после первых лет удивления и восторга больше не казался чем-то удивительным, превратившись в обыденность. Это была моя работа – обеспечить легион Объединённой Империи крылатыми скакунами – и я истово выполнял свой долг: от самого Великого Императора грамоту получил! Чудно, на самом деле: до того я лил кровь на двух войнах, участвовал в унтерхолдском сражении – видит Дух, не в последних рядах – но не выслужил, кроме бесполезного звания, ничего. А тут – хищных зверушек приручаю… чем гордиться?
Император Давен и легаты легиона считали, видимо, иначе. Так всегда получается: дело, которые по праву мог бы назвать своей заслугой, умирает непризнанным и незаметным, а прославляют лишь самое незначительное, чем и похвастать-то стыдно.
Впрочем, славы я никогда не искал. В мои года – тем более неинтересно. Жизнь меня в принципе не баловала: оглядываясь назад, с трудом вспоминаю времена, когда мог бы назвать себя безоговорочно счастливым и беспечным. Верно, лишь тот одинокий год, когда я повстречал Орлу, и весь мир, казалось, состоял из одной нашей любви.
Я прожил сорок одну зиму и вырастил троих сыновей. Спокойнее жить я не стал: сердце разрывалось в груди каждый раз, когда я думал о старших, кололо смутной тревогой за среднего, и отзывалось недоверием и хрупкой надеждой на младшего. Назар и Никанор отправились на службу в легион в свои шестнадцать зим, и первые пять лет их обучения и походов спокойно я не спал. В конце концов не выдержал и написал Витольду, впервые обратившись с личной просьбой к легату: пусть вернёт мне сыновей! Бывший сослуживец откликнулся, переведя моих бойцов на службу в северную крепость: место опаснейшее, но зато – рядом. На крылатых ящерах так и вовсе – полдня пути.
При встрече Витольд, конечно, зубоскалил как мог:
– Герой войны! Иммун легиона! Грамота от Императора! Сибранд Белый Орёл! Твои односельчане ничего не перепутали? Не орёл ты, а наседка! Ха-ха, гордый отец! Всех к себе под крыло, как квочка…
Я не обижался: что мне чужие насмешки? Старшие сыновья по-прежнему могли в любой момент погибнуть в участившихся стычках с альдами, но я спал спокойнее, зная, что они рядом. Вскочу в седло – и повидаюсь. И отцовское сердце забьётся увереннее.
Хватит того, что мой средний сын, как и пророчествовал покойный Люсьен, подался в маги! Я виделся с Илианом реже, чем со старшими, и каждый раз жадно вглядывался в светлые глаза, страшась там обнаружить мрачный огонь, который когда-то плескался в его первом учителе. Хвала Духу, не находил, но от суеверного страха избавиться всё равно не мог. Тяжёлый мне выпал жребий: разрываться между сыновьями, не находя себе ни минуты покоя…
Эйр качнул крылом, закричал, издалека чуя собратьев, и я поднял правую руку, перехватывая удила левой. Ещё ближе, ещё…
Мы стрелой врезались между разъярёнными ящерами – рискованный манёвр, те могли нас зацепить острыми когтями – и взвились ввысь, уводя их за собой. Я сбросил им на крылья несколько болезненных, но безвредных разрядов, чтобы раздразнить и увести подальше от гнезда – и только когда мы оказались над плато, резко развернул Эйра в полёте, сбрасывая на преследователей плотную волну воздушного потока.
Родная стихия повиновалась легко: их прибило к земле, а я дожал сверху, не позволяя ящерам вырваться. Внизу к ним уже бежали с сетями сидевшие в засаде охотники – я помог, стрельнув колдовским ударом по оскаленным мордам. Ящеры дёрнулись раз или два, но с их размером мозга сопротивляться магии разума не сумели, так что к моменту, когда охотники добрались к жертвам, оба впали в полудрёму, лишь изредка вздрагивая мощными крыльями.
Я спустился тоже. Пока остальные вязали да грузили в клетки драгоценную добычу, мы с Дагборном наведались в пещеру: детёныши ящеров – настоящее сокровище. Как только примут пищу из человеческих рук, да обживутся годик-другой, станут покладистыми, как объезженные скакуны. Моё дело – воспитать, облетать, подобрать толковых всадников и обучить их полёту. Крылатые отряды переходили затем под твёрдую руку Витольда, который своей рисковой идеей загладил вину за не слишком удачную унтерхолдскую кампанию. Ну а воплощать рисковую идею пришлось, конечно же, мне.
– Дальше сами справимся, – утирая пот, пообещал Дагборн, как только мы погрузили в клетку последнего детёныша.
Я оглядел обоз, ещё раз проверил прутья и путы, молча кивнул сам себе. Пойманных ящеров разъединяли редко – те действовали особенно слаженно, когда летать доводилось бок о бок с собратьями. Удачной получилась вылазка!
На всякий случай накрыл хищников ещё одной колдовской волной – чтоб не проснулись раньше времени. Растирая виски, отошёл к Эйру, не с первой попытки взобрался в седло. Всё же не маг я, не маг: истощался быстро. Третий круг – это всё, на что я оказался способен. Да, по правде, и его бы не взял, если бы не помощь госпожи Иннары…
– Увидимся, – кивнул Дагборну, наматывая поводья на кулак.
Помощник отступил назад, чтобы не задели его размашистые крылья. Охотники уважительно склонились, провожая меня так, как положено по уставу, и уже с высоты я видел, как медленно трогается длинный обоз. Оставлял их на Дагборна со спокойной душой: этот своё дело знает.
Лететь мне пришлось ночью: охота затянулась. Зато появилось время побыть наедине с собой, не отвлекаясь ни на завораживающие картины под кожистыми крыльями, ни на обманчивое небо. В темноте я доверял Эйру – за несколько лет всё же привыкли друг к другу и научились слаженно работать вместе. Почи как с Ветром.
Витольд не соврал: мне действительно понравилось последнее назначение. Обеспечить легион Империи крылатыми отрядами накануне войны – верное дело. Даже альды, впервые повстречавшись с нашими наездниками, надолго притихли, обдумывая дальнейшие шаги. Под предводительством эйохана Дейруина наверняка сочинят достойный ответ, ну а наша задача проста – укрепить имеющееся и подготовить новое.
Тем более что в самом Стонгарде, как и накаркал Витольд, тоже стало неспокойно: отбросы Братства Ночи в отдалённых городах и сёлах время от времени поднимали короткие и яростные вспышки среди народа, разбрасывая зёрна братской ненависти. «Стонгард для стонгардцев!», «слава Стонгарду!», «Стонгард превыше всего!» и прочие топорные лозунги для простолюдинов звучали то тут, то там, распыляя силы Империи как на внешнего, так и на внутреннего врага.
Граница с серокожими тоже стала напряжённой: её укрепляли форпостами, вооружёнными отрядами и боевыми магами, серьёзно переменив для этого политику Империи. Если раньше колдовство не только не поощрялось – за него неудачливый маг вполне мог скоротать жизнь на плахе – то теперь, посредством хлопот госпожи Иннары, гильдии снабжались из имперской казны, готовя боевых магов и лекарей для легиона. Как там говорил отец Кристофер? Главное – как использовать! Тем более что госпожа Деметра Иннара, Сильнейшая стонгардского отделения, лично следила за теми, кто проходил испытания пятого круга.
Знак Тёмного накладывался на таких магов в ходе обряда; то, что такие колдуны становятся особенно подверженными влиянию Врага, мы уже имели несчастье наблюдать лично. Выход подсказал, как ни странно, отец Кристофер, в один из своих приездов в Ло-Хельм. Случилось так, что я поделился с ним переживаниями, и опытный духовник сразу увидел решение.
Деметра окрестила его «жало в плоть»: магу большой силы накладывалась печать болезни или телесной слабости: это спасало дух человека.
