Монеты на твоей ладони - Шумилова Ольга Александровна "Solali" (читать книги без регистрации полные .TXT) 📗
Ну и прекрасно. Совесть, она бы одним поглядом не ограничилась, а это мы уже проходили. Я развернулся и ушел с ненадежного места в мое давешнее укрытие. Присел в тени чахлых кустов с узкими тонкими листочками и задумался. Надолго. Очень надолго. Анализируя и достраивая свою картину происходящего, плод и моего, и чужого мощнейшего сознания, его, по большей части его знаний и опыта, без которых мне бы просто не хватило информации, я наконец увидел решение, не единственно, но верное. Для нас, для Сумерек. Последние факты стали на место и она наконец сошлась, эта дикая, нелогичная, корявая, как сами Сумерки картина, в которой понятно все и в то же время столько вопросов, что всех ответов не знает никто. Даже титаны.
Я кусал губы, не решаясь начать действовать теперь, когда я дошел до того, до чего еще, быть может, не дошла еще застрявшая незнамо где Тень, когда второй мой страж прочно от меня отрезан, а сам я совершил глупость, не узнав даже, где нахожусь и есть ли отсюда вообще пути на Безымянную. Где я, абсолютно неопытный и очень уязвимый теоретик, все равно никогда не был. Так что пока первый вопрос — куда идти?… Идти?!
Слишком поздно до меня дошло, где я оказался. Горы. Огромный массив, состоящий из пиков и обрывов. Они улетели.
Но я-то летать не умею! Здесь козлы горные не пройдут, не то что человек без малейшей способности к левитации.
Я почти побежал к противоположному краю площадки. Так и есть. Горный монолит обрывался вниз ущельем настолько глубоким, что протекавшая на его дне узенькая полосочка воды вполне могла оказаться полноводной рекой. Противоположный край ущелья был ниже метров на сто и отстоял от меня на все четыреста. Черти!… В таких ситуациях понимаешь, насколько в команде необходим Ворон со своей телепортацией.
Я постарался пресечь естественное побуждение организма к панике и огляделся. Господи, темно-то как. Где-то на горизонте узкой пронзительной полосой разрывала тучи яркая рыжая полоса, но на остальное небо будто опрокинули бутылку чернил. А ведь вечер только-только начинается. Как бы в бурю не попасть, сметет же к чертовой матери.
Я прикрыл глаза и прислушался к своим ощущениям. Давление упало. Сильно. Значит, высоко я сейчас. Но снега здесь нет, а должен бы быть. Ни единой снежинки на всех этих черных с прозеленью скалах, хребтах и расселинах. Почему? Я задрал голову вверх и сощурился. Так и есть, даже на вершине вон того Эвереста местного значения снега нет. А уж он куда как выше. Отличный, кстати, из него выйдет ориентир. Я присмотрелся. Странная все-таки гора. Даже и на гору-то не похожа. В основании широкая, а вверх поднимается, будто столб, узкий и высокий, прямо в небо. И по ощущениям — это небо протыкая насквозь.
Я медленно вернулся обратно и уселся под защитой скал. Снова — думать. На этот раз, хочу я этого или нет, придется полагаться только на себя, и наделать глупостей сгоряча нельзя. Мне это может стоить жизни, а кое-кому, если мои догадки верны — гораздо, гораздо большего.
И я думал. Думал долго, составляя четкий план и учитывая случайности. Я не мог себе позволить ни ошибки, ни того, что эмоции могут вырваться из-под контроля. Мельком услышанное, подсмотренное и понятое, оно сложилось с событиями последних дней дали тот единственно верный и логичный вывод, который мне не нравился.
Но что делать, все варианты развития событий так или иначе принесут массу неприятностей. Я подобрал ноги, прижав их к груди, в своей любимой позе уложил пирамидкой подбородок на руки. И раскинул во все стороны щупальца поисковых импульсов, послав за ними раздробившийся луч сознания…
Я бежал. Куда? Вокруг была пустыня, почему-то красная, почему-то безумно горячая. Почему-то песок осыпался по ногами, а неверная земля не держала, норовя выскользнуть из-под ног, как бьющееся в судорогах тело обезглавленной змеи. Воздух дрожал от жара, на горизонте вставало огненное марево. Откуда огонь, здесь же пустыня? Не может пустыня гореть, я же знаю. Не может, это же только песок. Голый. И красный. Мерцающий без солнца, и почему-то вырывающийся из-под ног. Встающий над головой и пляшущий, как пламя. Красное. Горячее.
А я бегу. Зачем? Сквозь языки этого странного песка, куда-то тороплюсь и что-то пытаюсь сделать. Что? Не видно, воздух дрожит и плавиться от жара, оплывает густой непрозрачной пеленой. А песок под ногами все ходит ходуном, уже не просто взмывает вверх, он расползается, мелкой пылью просыпаясь куда-то вниз. Красное тает вместе с жаром, все ссыпается вниз, в это неизвестное нечто, которого не видно, но которое есть. Есть. Иначе куда сыпется песок, если не в нечто? Правильно, нигде нет больше места для песка.
Меня подбросило вверх вместе с тем, что осталось. Я упал и увидел, что под ногами — паутинная сетка. Ну надо же, меня — и поймали. Обидно. А мне ведь бежать надо. Если бы еще вспомнить, зачем… Я оглянулся и увидел, что я, оказывается, здесь не один. И нас всех поймала сетка. Песок она тоже пыталась поймать, но он просыпался сквозь ячейки. Такой у нас неуловимый песок. Просто-таки огненный. Я сидел и наблюдал, как песок пытался прожечь в сетке дыру. Интересно, прожжет или нет? Я посмотрел на горизонт. Там еще танцевали красные языки песчаного пламени. Пламени… Вот так же танцуют тени от костра, складываясь… О Боги!
Я вспомнил все.
И проснулся.
Где-то рядом захлопали крылья, обдавая потоком холодного воздуха. Я среагировал не сразу, возвращая все части разобщенного сознания из многочисленных горных щелей и впадин и собирая их воедино.
Я сощурился, прикрывая глаза ладонью от слепящего света, внезапно и крайне неприятно разрезавшего темноту. Я, знаете ли, уже успел привыкнуть.
Напротив меня стояло человек пять, все в тех же закрывающих лица повязках давешних патрульных. Впереди с большим фонарем в руке стоял пожилой уже тип, но отнюдь не старик. Отнюдь. Я присмотрелся к чисто выбритому, за исключением пышных усов, лицу с минимумом морщин, которые, впрочем, все до единой обозначились резкими тенями от фонаря, поднятого им у самого лица. Усы рассекал явный шрам, это было видно четко. А вот глаз под такой же резкой тенью капюшона не было видно вовсе. Но взгляд у этих глаз был очень, очень материальный. И крайне жесткий.
Ну что ж, раз так, не нужен нам свет. Я взмахнул рукой и фонарь погас, погрузив нас обратно в непроглядную темень, уже не разбавленную даже рыжей полосой на горизонте.
— Я вам что говорил, — послышалось из темноты.
— Если бы вы больше думали и меньше говорили, давно состояли бы в Ордене, капитан, — ледяным тоном отрезал человек с фонарем, особо выделив последнее слово так, будто оно было сделано из навоза. — К вашему сведению, иные магические школы практикуют для решения таких проблем вовсе не управление животными, а левитацию и пространственные прыжки. Ваше счастье, что он к ним не принадлежит.
— Могу я попросить прекратить говорить обо мне в третьем лице? — меланхолично поинтересовался я. И когда это я стал таким вежливым? Сразу вспоминается сэр и его овсянка.
— Ах, так молодой человек нас понимает. Это радует, — с безрадостно отозвался усатый. Из-за его плеча высунулся давешний капитан и, не уловив того, что я уже стал активным участником разговора, начал оправдываться:
— Он же никуда не делся. Риск был минимален.
— Капитан, заткнитесь, — ровно ответил Фонарщик. — Не ставьте себе в заслугу набор случайностей. Идите к своим воинам, если не хотите снова сделаться учеником.
— Как пожелаете, — довольно-таки сердито сказал капитан. — Но я бы на вашем месте…
— Вот поэтому вы и не на моем месте.
— Но…
— Идите! — Усатый зажег наконец свой фонарь снова. Яркий сноп золотисто-желтого света оказался очень неуместным, но моя попытка погасить его повторно провалилась. — Чем вам не нравиться мой фонарь, молодой человек? Боитесь света?
— Чего я боюсь, вас не касается, — я встал и шагнул назад, за освещенный круг. Пятерка за спиной Усатого напряглась. Понятно. Предельно понятно. У всех довольно сильная защита от магии, но где вы здесь видели мага? Я аккуратно обошел защиту стороной, и, не замеченный, за пару секунд успел сотворить ма-а-аленькую корректировочку. Совсем маленькую, но ее хватило, когда я внезапно бросился бежать. Ребята рванулись друг другу под ноги, попадав, как сбитые кегли, сбив с ног заодно и Усатого. Я криво усмехнулся на бегу и почти сразу же наткнулся на невидимую стену. Силовым толчком она не сносилась. Я метнулся в сторону, жалея, что не догадался параллельно с побегом сканировать пространство. Одновременно с этой мыслью я почувствовал такой удар по спине, как будто огрели не меньше, чем столом на двенадцать персон, и не кто иной, как Дикий. Я с шумом выдохнул и рухнул на колени. Вдохнуть, как и подняться, не получалось. Я с тихим ужасом начал понимать, что с позвоночником все может обстоять гораздо хуже, чем мне кажется. Поэтому обхватившим меня через секунду со всех сторон рукам я не сопротивлялся, дотошно прислушиваясь к собственному организму.
