Темный день. (Дилогия) - Рут Алла ( Сербжинская Ирина) (книги без регистрации бесплатно полностью .txt) 📗
— А… — отозвался Дарин, который снова начал засыпать и мало что понимал из слов Дадалиона. — Тогда ладно…
— Еще бы не ладно! Я знаком с настоятелем монастыря. Писал ему как-то родословие — он происходит из торгового сословия, но после того, как подался в монахи и обрел невиданную святость, очень захотел обзавестись подобающими предками. Я ему немного помог… он скуповат и никак не желал платить сполна, так что я ему и завещание заодно оформил…
Голос Дадалиона уплывал все дальше и дальше, вскоре до Дарина доносилось лишь невнятное бормотание. Однако, услышав свое имя, он встряхнулся и прислушался.
— Не к месту сейчас это говорить, конечно, но… сам знаешь, семьи у меня никогда не было. Мечтал, конечно, когда-то о сыне, но… гм… м-да. Знаешь, Фендуляр с Тохтой так беспокоятся за тебя! И даже наше несносное зеркало, кто бы мог подумать! Я, пожалуй, не стану его продавать, пусть себе стоит в лавке…
— Правильно, — пробормотал Дарин.
— Мы все к тебе привыкли и я … гм… да. Когда твой раб сказал, что тебя понесла нелегкая в Тисовую рощу, мы заволновались. А тут еще ламии!
Дадалион покачал головой.
— Вот я и подумал: поживешь у монахов денек-другой, а я пока постараюсь все уладить.
— Что уладить? — вяло поинтересовался Дарин. От ответа Дадалиона сон с него как рукой сняло.
— Поговорю с Тесом, что ж еще!
Дадалион вытащил носовой платок и вытер лоб.
— Ты станешь говорить с повелителем дамий?!
— Стану. Стану уговаривать его не убивать тебя. А ты дашь мне слово, что вернешь амулет!
— Дадалион, да ты с ума сошел! Он и слушать не будет! Я разве не рассказывал тебе, как он сжег вига?!
— Ты мне дашь слово…
— Нет уж! Ты не станешь вмешиваться, и не будешь разговаривать с ламией!
— Еще как буду! Это нелегко, да, — признался Дадалион и снова нервно захрустел пальцами. — Все так завертелось… знаешь, сколько завещаний я был вынужден написать для тебя? Девятнадцать! Признаюсь, в моей практике это небывалый случай!
— Спасибо, — пробурчал Дарин. — Но амулет не отдам!
— Если хочешь жить, отдашь. И выбрось из головы все сказки о другом мире и все, что сказал тебе Попуций! Ему-то что: он давным-давно умер, поэтому может болтать, что угодно! Хотя… ламии ему, конечно, не страшны, но вот драконы — они и с того света достать могут! Им не впервой.
Он спрятал платок и подстегнул лошадь.
Дарин понял, что переспорить Дадалиона не удастся и умолк, решив отложить разговор на утро.
Басиянда, сидя за спиной Дарина, возился, пыхтел, вздыхал, явно намереваясь тоже высказаться, да так и не осмелился.
Дадалион говорил еще что-то, но Дарин уже не слышал его. Он снова задремал и мечтал только о том, как бы не свалиться с лошади. Сквозь сон слышался только мерный стук копыт, лошадиное фырканье, да звяканье удил. Когда он, наконец, открыл глаза, небо было уже совсем черным. Басиняда клацал зубами от холода и жалобно сетовал на свою нелегкую судьбу, стараясь, однако, чтоб Дадалион этого не слышал.
— Приехали, — объявил тот. — Слава небесам, добрались благополучно!
Они слезли с измученных лошадей. Дарин с трудом разлепил глаза и прямо перед собой увидел высокую стену, сложенную из грубого камня. Дадалион приблизился к наглухо запертым воротам и стукнул дверным молотком.
— Господин, — робко проговорил Басиянда, с опаской взирая на крепкие дубовые ворота. — Как только нас пустят внутрь, ты должен сразу же озаботиться о ночлеге и ужине для своего раба.
— Отвали, Басиянда… Дадалион, так что это за монастырь?
— Да самый обычный монастырь, — небрежно ответил тот. — Самый обычный!
— Зачем мне тут оставаться? Я же тебе сказал…
— Это ненадолго! Ненадолго! Тебе нужно отдохнуть, а тут все условия: покой, свежий воздух и…
В воротах приоткрылась маленькая калитка.
— Приветствую вас, путники! — радушно проговорил низенький и толстенький монах средних лет. — Желаю процветания! Вы, верно, Дадалион? — он расплылся в улыбке. — Я так и знал! Наш настоятель подробно вас описал, не узнать невозможно! А это кто? Это и есть тот юноша, о котором нам надлежит позаботиться?
— Он самый, — кивнул Дадалион. — Позаботьтесь о нем как можно лучше!
— Ты же заплатишь, добрый человек, так что не сомневайся, — добродушно сказал монах. — Уход будет хорошим, а молитвы братьев помогут ему исцелиться!
Дарин насторожился.
— Исцелиться? От чего?
Монах обменялся с Дадалионом понимающим взглядом.
— Ну, — бодро сказал Дадалион, потрепав Дарина по плечу. — Пойду я поищу отца-казначея. Потолкую с ним.
— Стой! Сначала потолкуй со мной. Ты меня привозишь в какой-то монастырь, а сам собираешься вернуться в Лутаку и с повелителем ламий разговаривать?!
Дадалион небрежно пожал плечами.
— Завтра поговорим! Мы всю ночь провели в седле, нужно отдохнуть и поспать, да и лошадям дать отдохнуть. Переночуем здесь, выспимся, перекусим утречком — тогда и потолкуем. А?
Он с надеждой посмотрел на Дарина.
— Сейчас, — твердо сказал тот.
Дадалион насупился.
— Не думал я, что ты будешь так бессердечен! Я еле на ногах держусь, а тебе и горя мало! Ты-то молод, здоров, что такое усталость и не знаешь! Где уж тебе понять, что мне, старику, надо бы с дороги передохнуть! Погоди, вот доживешь до моих лет…
Он потер поясницу и страдальчески вздохнул.
— Эх, молодость, молодость! Ну что ж, если хочешь, поговорим прямо сейчас. Только давай присядем куда-нибудь, а то здоровье мое уже не то… ну, да раз тебе приспичило, будь по-твоему!
Дарин удивился: говорить про свой возраст Дадалион не очень-то не любил, а уж считать себя стариком ему и вовсе никогда в голову не приходило. Но, возможно, он действительно, устал так, что и на разговор сил не осталось? Тогда настаивать на немедленной беседе, конечно, не очень хорошо.
— Ладно, — сказал Дарин, пожав плечами. — Тогда завтра утром. Идет?
— Идет, идет! Отправляйся отдыхать, а я пока за ночлег заплачу!
Не успел Дарин и глазом моргнуть, как Дадалион, мгновенно забывший о больной пояснице, исчез. Монах проводил его взглядом, потом посмотрел на Дарина.
— Пойдем, брат мой, покажу твою келью. Здесь, в спокойной обстановке, здоровье твое быстро пойдет на поправку.
Дарин остановился. Басиянда, шедший, как и подобало хорошо воспитанному рабу, позади хозяина, натолкнулся на него и громко ойкнул.
— А что с ним случилось, с моим здоровьем?
Монах ничего не ответил, лишь вздохнул и скорбно покачал головой.
…Утро началось необычно и даже как-то странно: кто-то бубнил над ухом у Дарина невыразительным и скучным голосом, будто твердил заклинание.
Дарин приоткрыл один глаз: рядом с кроватью на корточках сидел раб Басиянда.
— Господин, уже наступило утро, господин! — обрадовался раб, увидев, что хозяин, наконец-то, соизволил проснуться.
— Утро? Какое утро? Чего ты бубнишь, Басиянда? — сиплым спросонья голосом спросил Дарин, попробовал было повернуться на другой бок и охнул.
— Господин болен? Как самочувствие? — заботливо осведомился раб.
Дарин прислушался к ощущениям и ответил честно:
— Господин чувствует себя так, будто его вчера палками били. Все тело болит…
Басиянда встревожился.
— Не угодно ли господину позвать лекаря? Я уверен, что тут можно отыскать хорошего лекаря и он вылечит хворь!
— Отвали, Басиянда, — невежливо сказал Дарин и попытался сесть на кровати. С третьей попытки это ему удалось. — Никакая это не хворь. А болит, так это потому, что я вчера первый раз в жизни на лошадь сел и полночи верхом ехал. Вот и ноет все с непривычки.
Он, кряхтя, поднялся на ноги и пару раз присел, разгоняя мышечную боль.
Басиянда с беспокойством следил за ним.
— Ты, господин, вчера свалился на постель и заснул, как убитый, — сообщил он. — Я пытался было разбудить тебя, напомнить, что мы, хоть приехали в монастырь поздно ночью, ты должен был в первую очередь покормить своего раба ужином. Но ты не просыпался, — Басиняда почесал в голове. — И я, твой раб, остался без еды!
