У Великой реки. Поход - Круз Андрей "El Rojo" (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
Противодействовать маршу взбунтовавшихся сипаев могла лишь авиация. Поэтому те двигались лесными дорогами, рассредоточившись, а самолёты бомбили всё, что удавалось разглядеть в густых лесах. А разглядеть в них много не получится, так что надеяться на серьёзный успех не стоит. От Твери досюда почти четыреста километров по прямой, для тех же штурмовиков уже предельная дальность боевого вылета. Одна надежда — на дирижабли, но у них с маневренностью проблема и заметностью. При их появлении противник успевает разбегаться. Поэтому и применяют их больше как транспорт и для атаки неподвижных объектов — вроде выжигания лесов напалмом.
А вот «громовержцы» бы могли сработать неплохо. Недаром рот ПВО в сипайских полках вообще не было, равно как и крупнокалиберных пулемётов на вооружении. Всё же не совсем идиоты составляли штат туземных полков — предвидели возможные неприятности.
По ходу беседы я перенёс прицел на дальние дома, начиная разглядывать возможные цели в чердачных окнах. Если и появятся снайперы и будут они не совсем дебилами, то устраиваться за баррикадой или в трактирном окне не станут: их там любой приличный стрелок снять сможет. Устроится снайпер поодаль, где-нибудь в глубине тёмного чердака, пристроив винтовку на опору. А вот ниже чердака не получится, скорее всего: заборы здесь везде высокие.
А вот это кто? Перекрестье остановилось на тёмной фигуре, пристроившийся за балкой. В темноте. С винтовкой. Но набор вариантов, кто это может быть, немал. Самый простой — кто-то спрятался от разгулявшихся бандитов и сидит у себя на чердаке, готовый отбиваться, если туда кто-то ворвется.
Фигура шевельнулась. Что именно делает, разглядеть трудно, но похоже, что пристраивает винтовку на балке в качестве опоры. Однако темно, трудно разглядеть. И ждать неохота, когда снайпер, если это он, подстрелит кого-то из защитников гостиницы или комендатуры, но и стрелять наобум нельзя: можно своего завалить. Вот тебе и вопрос вопросов. Застрелить незнакомого человека и узнать потом, что это был не враг, или дождаться, когда враг убьёт кого-то из своих?
Сверкнула синеватая вспышка выстрела, чердак на мгновение осветился. Выстрел был в нашу сторону, хорошо, что не в меня. Раскрылся противник.
— Уши зажми, — пробормотал я.
Маша зажала уши ладонями, не задавая лишних вопросов. Я подвёл перекрестье к середине видимого силуэта. Прямой выстрел, никаких поправок не надо. Метров шестьсот до противника. Тот снова слегка шевельнулся — похоже, начал выискивать цель. А я уже выискал. И потянул спуск.
Сверкнуло в стороны лисьими хвостами пламени из дульного тормоза, шарахнуло по ушам до ватной глухоты и звона, лягнувшейся лошадью ударило в плечо, изображение в прицеле дёрнулось, сменившись быстро скользящими брёвнами сруба. Затем я опять поймал чердачное окно. Силуэт за балкой исчез, но освещённый участок опорного столба словно покрылся красным свежим лаком. Не промахнулся.
Открыл затвор, выбросив из его слегка дымящегося нутра длинную стреляную гильзу, поймал её, горячую, рукой и перебросил в футляр. Переснарядим потом. Затем взял из футляра ещё один патрон, вложил в винтовку.
— Ох, ничего себе, — сказала Маша, отняв ладони от ушей. — Как из пушки пальнули. Я лучше заклинанием прикроюсь.
— Ну да, примерно, — кивнул я. — Примерно такой эффект и получаем. Кстати, а почему бы тебе в «Барабан» не запустить какой-нибудь огненный шар? Попади в окно, и эффект будет выше всяких ожиданий.
Маша волшебница сильная. Её огненный шар по мощи мог бы сработать как снаряд корпусной артиллерии. Мало в трактирных недрах никому бы не показалось.
— Думаешь, не догадалась? — усмехнулась она. — С этого и начала. Два шара пустила, но все отбиты. Кто-то там защиту ставит, и неслабую. Сам знаешь, как с шарами бывает. А для молний далеко. А чего-то ещё я пока и не умею толком: знаний мало.
Насчёт знаний я тоже давно заметил. Сил у Маши на пятерых колдунов обычного уровня, но училась она недолго — рано умер Валер, её наставник. Управлять силой её научил, а вот самих заклятий дал немного.
А с боевой магией проблем всяких хватает. Например, у большинства магов, за исключением гениальных, самым дальнобойным боевым заклятием является огненный шар. Он бывает больше или меньше, меняется даже природа его образования, даже шаровую молнию к нему относят, но не меняется главное — он летит со скоростью ядра из катапульты, ничуть не быстрее. А обычно даже медленней. И поражать способен метров на двести — триста в среднем, иногда чуть больше.
А значит, пока он летит, другой волшебник всегда успевает выставить защиту. И если он не дурак и не пытается бороться Силой против Силы, он всегда способен перенаправить атаку куда-нибудь в небо, где чужая волшба превратится в пустой звук лопнувшего воздушного шарика.
Скажу больше — огненный шар можно даже пулей сбить, если попадёшь. Не попадёшь, разумеется, но в теории возможно. Он взорвётся при контакте с любым препятствием, даже если какой-то предмет угодит в него.
Есть заклятия гораздо быстрей шара, и отразить их намного труднее. Те же молнии, например. Но по дальнобойности они и до двух сотен не дотягивают. Так, для рукопашной годятся. Метров на пятьдесят-шестьдесят — и то у сильного волшебника. Ими раньше в подходящий строй противника целили, когда стенка на стенку бились. Всякие бывают молнии, вплоть до «цепных», которые бьют от человека к человеку и способны целую толпу поразить. Если толпа близко. Великие волшебники умели открывать порталы прямо среди нападавших, сбрасывая живых людей в тёмные планы бытия, некроманты вырывали души из живых тел. Всякая жуть случалась в магических битвах. Но — вблизи. На расстоянии броска камня практически. А с тех пор, как пришлые поменяли характер боёв, магам достались всё больше оборонительные и маскировочные функции. И дальняя связь.
— Видела кого-то? — спросил я, имея в виду волшебников противника.
— Вроде бы, — правильно поняла меня Маша. — Мелькнул кто-то в чёрном, с капюшоном.
— Созерцающие, — поморщился я. — Уже видел их сегодня.
— А кто это?
— Не знаешь? — удивился я. — Немногому же тебя Валер научил. Созерцающие — монашеский орден, поклоняющийся Кали. Силу берут из человеческих жертв, мучительствуют, добытую Силу закачивают в амулеты. У них всё на магии крови держится, хуже вурдалаков. Запрещены везде, во всех землях. В Вираце, например, за один факт принадлежности к Созерцающим разрывают на куски лебёдками после снятия кожи заживо.
— Тогда почему они здесь? — удивилась Маша.
Действительно. Как-то я об этом не подумал. Это странно. Никто никогда не мог бы сказать, что в Вирацком баронстве Созерцающим давали поблажки. Более того, известен случай, когда лет пять назад агенты «Камеры знаний» похитили троих монахов тайного ордена в Гуляйполе, доставили в Вирац, где те и были преданы лютой смерти за принадлежность к своему ордену. А это значит, что вирацкая власть преследовала монахов-живодёров ревностно и пристрастно. По слухам, у самого барона Вираца был какой-то пунктик по отношению к этому ордену, вроде бы те кого-то близкого правителю принесли в жертву. И тот поклялся на могилах предков преследовать орден везде и всегда, не считаясь ни с чем. И ведь преследовал!
Так как же они могли очутиться здесь, в компании вирацких дворян, пусть и немногих? Тут вообще дебет с кредитом никак не сходится. Нужно считать всё заново. А ещё надо думать, как смыться из гостиницы в форт. Против бандитов мы тут продержимся, скорее всего, а вот когда подойдут сипаи… Расставят пушки с миномётами да начнут обстрел…
Здание гостиницы расположено в углу, образованном стеной форта и городским частоколом. До частокола метров тридцать от заднего крыльца, до ворот форта — метров двести, не меньше, и по открытому пространству. С одной стороны, расположение этой гостиницы даёт возможность вести огонь во фланг наступающим на форт. С другой — за ней и в ней, если её захватить, могут накапливаться силы штурмующих. В данной ситуации я бы на месте командования оставшихся войск сюда ещё подкрепления подвёл, но они этого не делают. Или они клинические идиоты, что весьма сомнительно, или они не рассчитывают удержать этот дом. Против полковых пехотных пушек с их осколочными и осколочно-фугасными пятикилограммовыми гранатами эти брёвна выдержат — какое-то время, разумеется: ничто не вечно под луной. А вот против миномётов с их навесной траекторией — никогда. Мины калибром восемьдесят два миллиметра разнесут перекрытия и будут рваться внутри, а мы тут будем метаться, как мыши в клетке, которую на огонь поставили. Надо уходить в форт. О чём я Маше и объявил.
