По ту сторону рассвета - Чигиринская Ольга Александровна (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗
На государя Мельхара, как и на большинство гномов в подпитии, нашел приступ говорливости и бахвальства. Это еще можно было бы стерпеть, не потеряй он окончательно чувство меры и не начни рассказывать такое, чего ни в каких сказках не выдумаешь. Ладно, байку про морийское серебро, кольчуга из которого выдерживает любой удар, а весит при том не более тяжелой латницы — он когда-то слышал. Но вот байка о том, что далеко к югу за Морией никогда не бывает зимы и среди гиритрона блещут нимросы, [44]а на деревьях в роще созревают золотые яблоки, которые сами собой, без ножа, распадаются на дольки. А люди в тех краях, заливался гном, с лица черны, как древесный уголь.
На такую басню можно было ответить только правдой, но такой, которая заткнет ее за пояс. И Берен с удовольствием принялся рассказывать, что слышал от мудрых: некогда, проходя через земли далеко к востоку от Мглистых Гор, беоринги повстречали диковинное племя:
— С виду — люди как люди, но росточка вот такого, — он показал четыре фута от земли. — Как дети.
— Знаю, — отмахнулся гном. — Нибин-наугрим, гномы-малютки. Отребье.
— Н-не, — Берен с оттенком торжества в голосе покачал пальцем. — Не гномы вовсе. Мы поначалу тоже думали. Однако ж. Бород у них не растет. Лица гладкие даже у старых. И ноги волосатые.
— Эка диво — ноги волосатые. У меня, к примеру, тоже волосатые…
— Да нет. Не такие волосатые. Не как у всех мужчин. Совсем. Наподобие заячьих или собачьих.
— Ну, ты даешь, — подался назад гномий король. — Ну ты сочиняешь, князь — мне за тобой не угнаться.
— Я? Сочиняю? А кто тут про черно… чернолицых рассказывал?
— Дак я-то правду говорил!
— И я правду.
— Да ну! И от кого ж ты ее знаешь? На собственные глаза-то ты видел своих, с собачьими ногами?
— А ты — свои головешки ходячие?
— Мир полон таких вещей, — вклинился в начинающийся спор Кальмегил, — которые порой даже мудрец не может увидеть во сне.
— Точно, — согласился гном. — Лучше выпьем.
Выпили.
Берен обнаружил вдруг, что рассказывает гному о тролле, которого убил его дед, Брегор Бешеный, причем гном одновременно рассказывает ему о найденном им в юности изумруде, и при этом обоих, похоже, такой разговор вполне устраивает.
— …Быков душил, а людей так жрал…
— …Тесно там, грю, и жарко, как у балрога в заднице…
— …Дед туда-сюда, смотрит — потерялся…
— …Я туда-сюда — ну, думаю, чушка свинцовая — застрял…
— …Вокруг никого, если не считать тролля …
— …А снизу пышет жаром и воняет — дракон, как пить дать…
— …И тут он выходит — здоровенный что твой дуб…
— …А как глаза попривыкли, смотрю прямо перед носом — сверкает… Вот такой, в кулак…
— …Лег дед и притаился в камнях…
— …А размахнуться негде — хоть плачь, хоть смейся, хоть зубами выковыривай… И драконом несет…
— …И прямо через него перешагивает… Понял тут дед, что сегодня Тулкас прямо на него смотрит… И рубит тролля ровно через то место, где ноги вместе сходятся…
Гном вдруг умолк и подозрительно посмотрел на Берена.
— Зачем мне твой дед, князь? Я про этого тролля от него сто раз слышал. Ну, раза три — это точно. Ты про себя расскажи.
Не дожидаясь помощи слуги, он открыл трубку и плеснул и себе, и Берену.
— Выпьем.
— Чтоб нам только так и встречаться, — уже с некоторым усилием проговорил Берен.
Выпили. Берен знал, что, если ему сейчас понадобится в отхожее место, то своими ногами он не дойдет — придется опираться на плечи оруженосцев. На его счастье, голова у него была крепче ног.
Озорная задумка родилась в этой голове, и Берен с удовольствием ей поддался. С самым нешутейным видом он начал пересказывать историю о том, как ранил самого Саурона. Правду сказать, он сомневался в том, что раненый им громадный черный волколачище — сам Саурон; ничто не говорило в пользу этого — кроме того нестерпимого, животного ужаса, который тварюка распространяла вокруг себя. Однако же, никто из волколаков к себе не располагает — просто этот был больше и сильнее других, да какой-то особенно злобный дух горел в его глазах…
— …И в окрестностях Гвайра мы встретились. До того я преследовал, а он уходил… Но когда увидели — он меня, я — его… Все обратно повернулось… это… кинулся он. Ростом — с коня, зубищи — м-мать моя честная женщина, что твои гвозди… А я… это… Нож… И копье… Все…
— И что?
— Копье — дрянь… Древко гнутое… Т-торопился… В плечо ему — раз! Здар-ровый… Зубами за древко… Хрясь — и пополам!
— Поклянись, что не врешь.
— Чтоб я сдох. Я бежать. Он за мной, понимаешь? Хромает, а идет. Слышу — воет… Своих созывает… И тут я, государь, смекнул, что не простой это волколак… Простой — не будет раненый по следу идти… Я в скалы… Успею — моя судьба, не достанут. Не успею — сожрут…
Берен надолго замолчал, вроде бы как собираясь с мыслями.
— Ну? — не выдержал король гномов.
— П-полез, — Берен стукнул кулаком по столу. — А в Гвайре я сроду не лазил. Ни одной скалы не знаю… Сорвусь — крышка. Лезу… А холодно, собаки его рви… Пальцы задубели… Гляжу вниз — тварюка уже там… Сидит, стерво, рану лижет и на меня зенки таращит; а достать — уже никак…
— А дальше?
— Лезу, — уперто проговорил Берен. — Лезу, лезу, лезу… Пальцы в кровь содрал… Гляжу — мать моя честная женщина! — внизу уже трое. И тут у меня ногу свело… Сорвался я и х-х-хху-у-у! — вниз.
С этими словами Берен ударил по столу ладонью, а потом со стуком ткнулся в доски стола головой.
Краем глаза он увидел, что гном изумленно смотрит на него. Попытался выпрямиться и подпереть щеку ладонью. Голова была тяжелой и на руке не держалась.
— Ну и что?
— Чего что?
— Чем кончилось?
— Чего кончилось?
— Тьфу ты! Сорвался, упал — и что?
— Упал? А-а-а, упал… Насмерть, — сообщив это, он снова упал лицом вниз — но не на стол, а на сгиб своего локтя.
Мельхар какое-то время потрясенно молчал, потом в крайнем недоумении спросил:
— Как насмерть?
Берену уже не удавалось перебороть смех или сделать вид, что это пьяная икота. Вытирая слезы и содрогаясь от хохота всем телом, он поднял голову и откинулся на спинку кресла.
— Ты меня купил, — с какой-то почти детской обидой сказал король Ногрода.
— Я тебя купил, — сквозь смех согласился Берен.
— Ты меня купил… Я думал, что ты уже лыка не вяжешь, а ты так меня купил!
— Купил, — шепотом ответил Берен — от смеха свело живот и говорить в голос он не мог.
— Нет! — Мельхар грохнул кулаком по столу так, что подпрыгнул бочонок и вздрогнул Кальмегил. — Нет, ты меня не купил! А ну, пьем дальше.
— За что? — Берен взял из руки мельхарова слуги стакан.
— За всех наших друзей. Хху!!!
«Ой, как мне плохо…» — Берен решил, что пора. Больше неразбавленного норпейха он не выдержит…
— Налей воды, парень, — протянул он стакан Руско. — Твои повара, государь Мельхар, знают как развести горнило у человека в глотке. Ветчина славная, но как же пить охота…
— И мне, малый, — гном подставил стакан под кувшин. — Твоя правда, пряная ветчина любит много пива…
Берен пригубил, усиленно изображая, что жадно пьет. Мельхар и в самом деле опорожнил свой стакан.
— Дорогой гость, — сказал гном, вытирая усы и отдуваясь. — Я тебя покину, иначе вот-вот лопну. Без меня не пей.
— Не дерзну, — кивнул Берен.
Мельхар выбрался из-за стола и, поддерживаемый юным гномом, направился к двери.
Хмель сразил его на пороге.
«Вода любит воду», — вспомнил Берен слова Кальмегила. Покосившись на эльфа, он увидел, как тот грустно улыбается.
Неразбавленный норпейх действительно не пьянит — слишком крепок. Можно выпить довольно много — и захмелеть не более чем от обычного эля. Но если после четвертой-пятой доли выпить воды или пива — хмелеешь так же мгновенно, как теряешь сознание от удара по черепу.
Юный гном не удержал своего государя — и тот завалился на спину, стукнувшись головой об пол.
