78 - Элтанг Лена (прочитать книгу .TXT) 📗
— Я люблю твой мозг, — сказал Карлсон, поглаживая живот. — Ты не должен делиться им с другими.
— На моей планете не осталось ничего, что ты еще не сломал, — сказал маленький принц.
— Ты совсем меня не любишь. Я больше не прилечу, — сказал Карлсон.
Маленький Принц долго сидел на испорченной планете. Когда солнце взошло сто восемнадцать раз, он начал наводить порядок. Маленький Принц наводил порядок три недели. И когда все было закончено, Маленький Принц установил на своей планете антикарлсоновый радар и катюшу. На всякий случай.
8 Чаш
Инертность
Эта карта призывает к действию, не велит сидеть на печи. Часто указывает человеку, что он отказывается от каких-то прекрасных деяний из страха утратить интерес к достигнутому. Предлагает пересмотреть свое поведение.
В плохом окружении Восьмерка Чаш свидетельствует, что такое поведение — в основе характера, и изменить его очень трудно, если не вовсе невозможно.
Ася Андреева
Мяч
Обычно такие районы называют «спальными». Считается, что люди здесь как бы и не живут. Просто приезжают с работы, быстро проглатывают несложный ужин и сразу проваливаются в глубокий сон. Все это делается исключительно для того, чтобы с утра проснуться и успеть на троллейбус. Потом — благополучно миновать тоннели метро и вовремя попасть в помещение, набитое столами, стульями а так же людьми со сходной зарплатой, образованием и целями на день. Люди стремятся в центр, растекаются по офисам, опаздывают, спешат, но мысли их редко покидают обжитый клочок новостроек. Потому что именно там дети возвращаются из школы, жены готовят ужин, а родители никак не могут добраться до аптеки. Телефоны в новых домах звонят в течение всего рабочего дня. И жизнь здесь не затихает ни на минуту — совсем как в деревнях.
В продуктовом две неторопливые домохозяйки обсуждают школьную учительницу, по аллейкам недавно разбитого парка проносятся на велосипедах школьники. На стене детского сада нахально расположились граффити. Проходящий мимо пенсионер неодобрительно поджимает губы. Оглядывается по сторонам. Но вокруг, как назло — никого, поэтому он отправляется восвояси, аккуратно огибая лужу на черном асфальте.
Двор детского сада огорожен высоким забором из железной сетки. Если врезаться в него с разбегу, сетка прогибается, как парус пиратской бригантины. На нем можно висеть, или вставить носки ботинок в ячейки, и ползти вверх, как муха. Но недолго — пока не увидела воспитательница.
Девочка с блестящими черными глазами осторожно слезает с забора.
Сетка даже не колышется, ведь девочка почти ничего не весит. Она задумчиво дергает себя за косичку и, вытянув шею, смотрит вслед уходящему старику. Натягивает на лицо презрительную гримаску, приподнимает левое плечо и мелким старческим шагом обходит кучу опавших листьев. Покашливает, поджимает губы… Потом вспоминает, что обезьянничать нехорошо и снова становится собой. Что ж, пора возвращаться к своим.
Сейчас все играют в мяч. Девочка садится на скамейку. Раскрывает книгу, которую с таким трудом удалось выпросить с собой на улицу. Читать почему-то не хочется, и она просто прижимает шершавый переплет к груди.
Дети играют в мяч. Мяч — очень легкий, он перечеркивает площадку звенящими косыми линиями, и никак не дается в руки. Вихрастый бандит в клетчатой куртке не жалеет живота своего в погоне за красной каучуковой кометой. Отважно перепрыгивает через перекладину качелей, пытается схватить слету, падает. Он заводила. За ним несутся остальные, захлебываясь восторгом. Мяч отскакивает от стен. «Ребзя, держи!! Мазила!» Резкие голоса подстегивают мяч, он взлетает все выше, разрезает осенний воздух, дразнится… Даже самый серьезный из них — спокойный голубоглазый мальчик, такой умница, — кидается в погоню. «Давай, сюда — ну же!! Стой, это не по правилам, так…»
Воздух звенит, дети хохочут, дети ловят мяч. Она смотрит на них во все глаза. Можно встать, поднять руки и перехватить тугой красный шарик с веселыми полосками, можно кричать и носиться вместе со всеми. Наверное, она сможет обогнать их всех… «Эй, иди к нам — кричит раскрасневшийся Бандит — Иди к нам!!!». Девочка улыбается. «Нет, я сама, — думает она. — Я сама». Правда, ей не нужно ничего ловить. Девочка просто смотрит.
Вдруг игра замирает. Из стеклянных дверей появляется энергичная женщина с усталым лицом. Она только что выкурила сигарету в закутке под лестницей и теперь с удвоенной энергией приступает к выполнению своих обязанностей. «Так, что здесь происходит?» — Воспитательница обводит взглядом растрепанных подопечных. Бандит делает шаг назад и упирается взглядом в качели, его дружки тревожно гудят себе под нос привычные оправдания. Любимчик вздыхает и устремляет на Воспитательницу серьезный взгляд.
«Мы играли. Понимаете, у этой игры такие правила, что тихо играть не получается».
Его голубоглазое спокойствие в который раз спасает всех от заслуженной выволочки.
«Хорошо, хорошо… А теперь все заходим внутрь. Пора обедать».
Девочка тихо сидит, вжавшись в скамейку. Она очень надеется, что ее чудесным образом забудут на улице, мысленно заклинает воспитательницу: «Не возвращайся, не возвращайся!» Ветер разгоняет по двору глянцевые осенние листья. Если воспитательница забудет про нее, девочка сможет с ними поиграть. Все уже зашли внутрь, стеклянная дверь закрылась. Теперь они раздеваются, идут мыть руки. У воспитательницы столько дел, ну как тут не забыть про одного-единственного ребенка, ведь взрослые тоже совершают ошибки.
Но воспитательница возвращается, окликает по имени. Девочка медленно идет к двери. Неуклюже поднимается на крыльцо, нарочно ставит обе ноги на ступеньку, прежде чем сделать следующий шаг. Дверь закрывается. Крупная черная ворона стремительно пикирует во двор. Оглядывается, делает пару шагов и начинает неторопливо клевать листья, выискивая крошки рассыпанного кем-то печенья. Пока детей нет, она в безопасности.
Вечером игра продолжается. Но всем уже не так весело — честно говоря, только Бандит и сотоварищи получают от нее прежнее удовольствие. Любимчик даже и не смотрит на мяч. У него в руках тяжелая серебристая коробочка, по экрану бегут гоночные автомобили. Он сосредоточенно обходит препятствия, не обращая внимания на кучку восхищенных болельщиков, столпившихся за его спиной. Иногда он отрывается от игры — ненадолго, просто проверить, все ли в порядке. Девочка сидит на своей любимой скамейке, сейчас она нахохлилась над книжкой. Со стороны кажется, что плотные страницы согревают ей руки. Вдруг прямо над ее плечом пролетает мяч. Кто-то промахнулся… Она поднимает голову и ласково улыбается смущенному Бандиту.
Вместе с темнотой приходят родители. Наступает час ожидания. Хлопает железная калитка, и один из галдящей стайки оборачивается. Улыбается, несется к своим, с каждым шагом убегая все дальше из прожитого дня. Кто-то даже не обернется, кто-то машет свободной ладошкой девочке, которая по-прежнему сидит на своей скамейке. За ней почему-то никто не идет. Калитка все хлопает, дети уходят. Девочка остается одна. Встревоженная воспитательница долго уговаривает ее пойти погреться. Нет-нет, она будет ждать здесь. На улице совсем не холодно, ну еще немножечко. Еще минуточку! «Хорошо, пять минут — и внутрь.»
Свобода! Девочка встает со скамейки. Запускает руки в кучу листьев и кидает их прямо под луч только что проснувшегося фонаря. Листья кружатся, девочка смеется. Оглядывается. В углу двора лежит мяч. Девочка подходит к нему и равнодушно трогает носком ботинка. Нет, одной неинтересно. Придумала! Широко раскидывает руки и кружится, кружится, легко пролетая по всему двору — совсем как листья. Она кружится долго-долго, пока не наступает в лужу. Останавливается, присаживается на корточки. В луже отражается Луна. Девочка с минуту смотрит на блестящую поверхность, потом протягивает руку и достает из воды лунное отражение. Встает, взвешивает блестящий белый шар в руках. Он тихонько светится, и капельки воды, стекающие с округлых боков разбиваются об асфальт с хрустальным звоном. Девочка щелкает по нему пальцем. Звенит! А если… Она подбрасывает шар высоко в воздух. Он взлетает, падает, касается земли — и весело прыгает прямо ей в ладонь. Ну вот, совсем другое дело. Хорошо! Она подходит к стенке и аккуратно бросает в нее свой новый мяч.
