Жемчуг (СИ) - Вольмарко Андрей (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные txt) 📗
Он и сам не знал.
Вытерев щёки от слёз, Синг устало зашагал прочь. В свою лабораторию. Продолжать бессмысленную борьбу.
За жизнь девушки, которая, похоже, была настолько глупа, что влюбилась в него.
Коридоры лазарета гудели. На первом этаже опять оживление - наверняка либо раздача еды, либо какая-то игра. Странно - больные отличаются потрясающей жизнерадостностью. Они готовы веселиться и играть во что угодно и как угодно. Ну, как сказать "во что угодно"... Карты да кости - во что тут ещё играть-то? Но Синг знал, что играют они на интерес - а партии собирали массу зрителей. Некоторые даже играли с лекарями. Это было... Гротескно. Неправильно, что ли.
Когда за ними придёт Брат-Смерть, что они скажут? "Погоди чуть-чуть, мне карта пошла"? Неужели они не видят, что всё это - бессмысленно и...
"Каков я молодец, а! Все дураки, один я умный - и ничего, что всё лицо в соплях и слезах!"
Мысль заставила его сбиться с шага и почувствовать, как недавняя горечь превращается в густую, липкую злобу.
А ведь раньше он считал, что отчаянье и нужда - самые сильные катализаторы работы. Как там писал Гитше? Что-то о том, что безвыходные положения - залог того, что выход будет придуман?
Синг с трудом удержался от того, чтобы пнуть что-нибудь. Гитше! И он читал этот бред и верил, что в нём есть хот капля смысла или пользы! Лучше бы читал трактаты о медицине и эпидемиях!
Что-то внутри обожгло его, и он ускорился, спеша миновать ветхий столик, который его так и подмывало ударить.
Безвыходные, мать его, ситуации! Рождают выходы, ага!
Безвыходнее некуда - так в чём проблема?!
Впрочем, тут же оборвала рациональная часть Синга, всегда есть куда хуже. От Гнили могли бы слечь его лекари или он сам, и тогда...
Он сделал ещё два шага, прежде чем мысль окончательно дошла до него.
Всегда есть, куда хуже.
Он замер посреди тёмного коридора. С первого этажа слышались приглушённые крики и смех, откуда-то сверху - шаги дежурных лекарей. Но Синг слышал только стук своего сердца.
- Безвыходные ситуации рождают выходы, - медленно произнёс он.
А что, если недостаточно безвыходно? Если недостаточно страшно?
- Хм-м, - протянул он. Привычное хмыканье стёрло без следа недавних слёз и злости, оставляя лишь острый, почти болезненный интерес.
- Недостаточно безвыходно... - задумчиво проговорил Синголо. А затем быстрым шагом двинулся к своей комнате.
Зародившаяся в его голове идея была абсурдна, опасна и имела мало общего с медициной, если быть честным.
Но, в конце концов, если не работает медицина - может, стоит попробовать философию?
День выдавался крайне неудачным.
Эту мысль Синг перекатывал у себя в голове раз за разом, но она, дивным образом, не делала день лучше.
А потому он, пытаясь оторвать себя от мыслей, хмуро смотрел на статую, заливаемую дождём.
Синг не был большим ценителем искусства, и открыто признавал это. Стихи, рисование, что угодно - пустая трата времени. Спасёт ли кого-то картина? Поможет ли кому-нибудь партия на три скрипки? Нет.
И, тем не менее, в статуе перед ним было что-то странное. Цепляющее.
По идее, это была Сестра. Приглашающе распростёршая руки женщина, укутанная в лёгкую тогу. Безвкусное произведение будто бы искусства, которое для Синга было гораздо менее практично, чем, скажем, стена.
Да что угодно будет более практичным, чем статуя.
Но эта была особенной.
Поверх обычного, каноничного изображения красивой женщины кто-то нанёс пару своих штрихов.
На щеках женщины кто-то выцарапал дорожки слёз. Они выглядели как шрамы - рваные, уродливые - но бегущие ровно из уголков глаз. Судя по всему, кому-то не хватило и этого - и поперёк груди статуи красовалась надпись.
"Скоро всё закончится, и это будет милосердием".
В слове "милосердие" была ошибка, но Синг всё равно был впечатлён.
Пожалуй, вот это он бы и назвал искусством. Не статую. Надпись и слёзы. В них жизни будет побольше, чем во всех статуях разом.
А уж под дождём... Да, зрелище шикарное.
И, тем не менее, Синг выбрался сегодня из лечебницы не ради созерцания статуй. Будь его воля, он бы никуда не выбирался. Ему нужно держать себя в порядке. Не хватало ещё, чтобы его невинная забава обернулась его смертью в самый ответственный момент.
"Невинная забава", - хмыкнул он сам себе, глада на покрытую чёрными пятнами руку.
Да, пожалуй, он немножко переборщил с энтузиазмом. Возможно, идея заразить себя была не так уж и хороша.
Но, по крайней мере, с того самого момента у него прибавилось идей. И некоторые из них точно будут рабочими. Он был совершенно уверен.
По крайней мере, пытался.
И вот теперь Робартон вытаскивает его сюда. Присылает своего проводника-посыльного с просьбой прийти одному на встречу, о которой не должен знать никто. Взять с собой наработки лекарства. Присматривать за своими людьми, поскольку у Робартона есть информация, что кое-кому из них нельзя доверять.
Синг читал достаточно глупых романов, чтобы знать, чем обычно такое заканчивается. Банальная, предсказуемая ловушка.
Однако жизнь - не глупый роман. К тому же, человек Робартона был ему знаком. Ну а ещё - кому нужно причинять вред ему, Сингу, когда он будто бы является единственной надеждой города на спасение?
Если бы кто спросил Синга - крайне переоценённой надеждой. Но другим об этом лучше не знать.
В любом случае, у него были причины полагать, что позвал его Робартон. И позвал ради чего-то важного.
Да и так поступить мог только Робартон - назначить нелепую тайную встречу, опаздывать на... Насколько опаздывать? Синг не знал, сколько он тут уже стоит, но, судя накопившемуся раздражению - вечность.
Синг считал, что пунктуальность - простейшая форма вежливости. Ну, после ничего не значащих слов. Неужели так сложно прийти вовремя, чёрт побери?
Зло сплюнув в лужу, он убрал со лба мокрую прядь волос. Проклятье, ладно ещё он - а если промокнут записи?! Что тогда?! Некоторые наработки, которые он хотел показать Робартону, были зарисовками, черновиками без копии. Если они пропадут, то...
Страх подмывал Синга открыть сумку и проверить, всё ли в порядке с бумагами. Однако коллегист зло одёргивал себя. Уж скорее всё зальёт водой, когда он полезет проверять, не намокли ли бумаги.
А они, эти бумаги, нужны ему. И Робартону, судя по всему.
Поэтому он нелепо торчал тут, в уговоренном месте - посреди маленькой площади, заливаемой дождём. Вокруг - лишь высокие дома, увитые плющом и пустые.
И это не добавляло хорошего настроения Сингу, который уже порядком вымок и замёрз.
Что этот безмозглый Робартон себе позволяет?! Думает, что это смешно?! Доказывает, что властен заставлять Синга ждать сколько угодно?
Синг зло фыркнул и развернулся на месте, уже собираясь уходить - пока не потухла волна злости, которой потом можно будет оправдать эту нерациональную глупость.
И заметил спешащего к нему человека.
- Наконец-то, - зло выпалил ему в лицо Синг, складывая руки на груди. - Какого хрена?! Я жду тут уже целую вечность!
- Господин Робартон приносит извинения, - запыхавшийся мужчина с сожалением взглянул на Синга из-под капюшона. - Дела серьёзнее, чем он предполагал.
- Да что ты! - Синг показательно ударил по своему мокрому насквозь плащу, чтобы тот влажно хлопнул. - Я уже скорее рыба, чем человек, если верить количеству воды вокруг меня и степени моей мокрости!
- Господин Робартон принесёт вам извинения, - человек, быстро и встревоженно оглянувшись, взял Синга за локоть. - Если успеет. Прошу, быстрее.
Вся злость и желчь Синга разом лопнули, оставляя неприятную пустоту внутри. Которую сразу же заполнило неприятное предчувствие.
