Мир Валькирий. Адаптация (СИ) - Ковальчук Алексей Алексеевич (читаем книги .txt) 📗

Алексей Ковальчук

Мир Валькирий. Адаптация

Глава 1

– Как сообщают нам из Воронежа, от падения метеорита, который сегодня утром взорвался над городом, пострадало уже более пятисот человек. Список пока не полный, и количество пострадавших наверняка будет больше.

Я сделал радио потише и подумал: "Количество инопланетных гостей в последние годы как-то увеличилось. Сначала в Челябинске, спустя всего четыре года – Воронеж. И все, как назло, на Россию падают, других мест, что ли, нет?" Сильная вспышка в небе, прямо по ходу движения моей старенькой "десятки", прервала мои размышления. А спустя несколько секунд мощный "Бум" меня просто оглушил. Я, как и едущие впереди редкие автомобили, начал притормаживать, одновременно пытаясь осознать, что за хрень произошла, как вдруг увидел увеличивающуюся в небе точку, которая стремительно приближалась, приобретая с каждой секундой очертания огромного камня. Мне казалось, что он несется прямо на меня. "Братан, тебе не кажется. Он реально несется на тебя", – забила тревогу паника. Резко затормозив – так как, увлекшись созерцанием падающего с неба булыжника, чуть не въехал во впереди стоящий автомобиль – и нервно дернув ручку двери, собрался рвануть из машины.

–Твою мать! Ремень! – выкрикнул я, лихорадочно пытаясь отстегнуть ремень безопасности.

Но это всё, что успел я выкрикнуть, до того как огромная тень накрыла меня и мою машину. Удар, и последнее ощущение перед полным погружением во тьму – это ледяной холод, мгновенно сковавший меня. Следующим ощущением, стала чудовищная боль. Болело всё, начиная от туловища – по нему , похоже, потопталось стадо слонов – и заканчивая головой, которую явно использовали вместо наковальни. Причём добрые молодцы– кузнецы никуда не ушли, а продолжали работать, мерно стуча своими кувалдами. Ко всем этим удовольствиям добавился наисвежайший аромат дерьма, и запах этой жуткой вони пробивался между ударами кувалд, заставляя выворачивать от отвращения практически пустой желудок. "Слоны – козлы", – воспользовавшись паузой между всеми этими удовольствиями, вывел я нереальную для селекционеров мысль. – "Мало того, что потоптались уроды, так и ещё навалили сверху целую кучу."

Жуткая головная боль и множество других болезненных ощущений не давали возможности сосредоточиться и понять свое положение в пространстве – то ли я лицом к земле, а задом к небу, то ли наоборот. "Глаза, нужно открыть глаза", – пришла следующая мысль. Первая попытка провалилась, вторая и третья тоже не привели к успеху. "Попробовать помочь руками, – решил я. – Где там моя правая?" Попытался пошевелить и ощупать пространство вокруг себя. Ага, так и есть, я все же лежу задом кверху, ладонь правой руки нащупала что-то скользкое. Трава? "Надо перевернуться на спину", – принял я волевое решение. Но первая попытка, как и с открытием глаз, не привела к результату – накатила слабость и усилились болевые ощущения, что заставили меня отступить и бросить это занятие. Немного приведя дыхание в норму , собрав все остатки воли в кулак и сопроводив своё действие громким стоном, все же смог сменить положение своего тела, перевернувшись на спину. После чегорезкая БОЛЬ снова отключила сознание и погрузила меня в благословенную тьму.

Сколько так пролежал без сознания, не знаю. Очнулся от ощущения всемирного потопа вокруг. Дождь, практически ливень, заливал меня с ног до головы, добавляя организму новые впечатления. Попытался снова открыть глаза. Открыть-то открыл, но разглядеть что-то, кроме хмурого неба над головой и воды, льющейся с небес, не получилось. Пересохшее горло тут же дало команду открыть рот, что я с превеликим удовольствием и выполнил. И пока живительная влага удовлетворяла желание пить, в мозг ворвалась паническая мысль: "Где скорая? Почему никто не приходит на помощь?" Трасса из Пскова на Санкт–Петербург, по которой я возвращался с дачи родителей домой в Питер, в воскресенье днём была более чем оживленной. И наличие пострадавших – наверняка, не я один – от падения метеорита не оставило бы равнодушными многих сердобольных автолюбителей. Но никого не было. Я же не пять секунд валяюсь, чтобы ко мне никто не успел подойти.

Прислушался к организму, молотобойцев в голове сменили златокузнецы, вооруженные молоточками поменьше. "Когда уже и эти отпуск возьмут?" – страдальчески поморщился я. Руки и ноги слушались практически идеально, легкая проверка – осторожно поднять, согнуть – не выявила переломов и не добавила новых болезненных ощущений. А это уже очень хороший результат – после такого столкновения и выжить-то шансов не много, а тут даже переломов нет. Как там основное тело? Надо же, и здесь всё хорошо: дышу ровно, нигде не давит и не колет, похоже, слоны мне всё-таки померещились. На всякий случай принюхался. А нет, кто-то всё-таки отвалил кучу, и была она совсем рядом. Я недовольно поморщился, потом подумал и поморщился уже от самого себя. Вот что человек за скотина такая неблагодарная? Нет, чтобы благодарить Бога за то, что оставил в живых, позволяя и дальше радоваться жизни, а я тут нос недовольно ворочу.

Дождь, поначалу живительный, тоже перестал мне нравиться: во-первых, крупные капли затекалив нос, заставляя постоянно отфыркиваться, во-вторых, стало холодно, все-таки начало сентября – не самый теплый месяц в Петербурге. Надо вставать, иначе околею тут, не успев порадоваться чудесному спасению. Выжить в такой аварии, а потом сдохнуть от пневмонии – вот будет прикол.

Осторожно перекатившись на правый бок и помогая себе руками, принял сидячее положение. Вроде бы все хорошо: кроме слабости и уже не такого сильного стука в голове жаловаться было больше не на что. Все еще неуверенно поднялся на ноги. Ливень, перешедший в сильный дождь, мешал разглядеть, что находится вдали. Но мне так далеко и не надо было, потому что я находился примерно в центре немаленькой поляны, в самом узком месте шириной метров в сто, а вокруг был густой сосновый лес. "Повезло, – мрачно подумал я, – по сосновому лесу ходить намного проще. Только вот дорога где?" Моя старенькая десятка катапультой, как самолеты, не оснащена, поэтому предположение, что меня выбросило вместе с креслом и на парашюте опустило на эту поляну, не выдерживало никакой критики. Валялось бы рядом кресло с парашютом, тогда да, я бы даже поверил в гениального инженера тольяттинского автозавода, впихнувшего такой офигительный девайс в мою машину.

Но парашюта не было, и кресла не было, зато рядом с собой я увидел очень большойкамень. Подошел вплотную – определение "камень обыкновенный" подходило не очень. Это была монолитная плита примерно метр высотой, столько же шириной и длиной в три моих шага, то есть метра два. Как я его сразу-то не заметил? Практически ровная гранитная поверхность, совсем немного испещренная сколами и царапинами. А вот боковины порадовали меня наличием множества выбитых прямо в камне рисунков и каких-то значков. Присел на корточки, чтобы лучше разглядеть гравировку. Перед глазами предстал разнообразный животный мир. Волки, медведи, лисы, даже разные пернатые присутствовали – вроде бы вороны и соколы, не уверен, так как совсем не орнитолог – и под каждым изображением животного или птицы располагалась руна. Почему руна? Да потому, что если вы не можете разобрать слова, а вместо букв – непонятные какие-то значки, то это стопудово руна.

Меня передернуло – в своём исследовательском порыве я как-то совсем забыл, что сижу по-прежнему под дождем и мне реально холодно. Встав, огляделся и направился к ближайшей ёлке с огромными разлапистыми нижними ветками. Мнеподумалось, что возле ствола, под плотной кроной, должно быть сухо и комфортно. Забравшись в эту природную живую пещеру, порадовался, что не ошибся, внутри было сухо, а множество старых высохших иголок гарантировало достаточно мягкое ложе. Первым делом разделся, одежду можно было выжимать, что я, в принципе, и проделал. Более–менее не мокрой была кожаная куртка, сухой её, правда, тоже не назвать, в отличие от джинсов, футболки, кроссовок, носков и трусов. В общем, я промок насквозь. Меня слегка потряхивало от озноба, поэтому, надев обратно влажные трусы и футболку с курткой, оставил джинсы с кроссовками досыхать на ковре из иголок, а сам сгрёб с другой стороны ствола иголки в кучу и зарылся в них, свернувшись калачиком и постаравшись рукой накидать на голые ноги как можно больше этого импровизированного одеяла. Не смотря, на колющие всё тело иголки, вырубился почти сразу – слабость, усталость, да еще и вся эта странная ситуация, выбили из колеи. Организм требовал отдыха, и он его получил.