Level Up 3. Испытание - Сугралинов Данияр (бесплатные версии книг txt) 📗
Именно об этом я думал, когда ехал домой из ночного клуба. Корил я себя еще долго, и даже дома, уже доехав, продолжал анализировать, понимая: все мои последние проблемы я создавал себе сам. Из боксерской секции меня выперли за драку с Магой; от Турала чуть не получил нож под ребро, потому что погнался за ним; дважды умер из-за того, что побил Гречкина на трассе и Шипу с Лучком в покерном клубе. Раньше-то никогда такого не было! И вот, опять! [11]
Когда охрана клуба выкинула нас с Киром, ребята, оставшиеся там, расплатились по счету и вышли вслед за нами. Мы переместились в кофейню неподалеку, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию и решить, как нам быть.
– Да, попали… – задумчиво произнес Сява. – Кто же знал?
– Да от этой золотой молодежи вечно одни проблемы, – хмуро сказал Генка. – Я на таких в покерном клубе насмотрелся, слова им поперек не скажи. Чуть что не по их, сразу всех раком ставят.
– Бурые они, – кивнул Сява.
– Кир, а зачем ты вообще драться полез? – спросила Вероника.
– Я? – глаза Кира стали по пять копеек. – Мы с Генкой спокойно шары катали, пока он не стал кий у меня отбирать! А мне что было делать? Кланяться ему, что ли?
Кириченко гундосил из-за перебитого носа, а своим боевым раскрасом был похож на индейца.
– Надо было просто отдать им стол… – еле слышно прошептала Марина.
– Эх… – спрятав лицо в ладонях, вздохнул Кеша. – А так хорошо начинали…
– Так, стоп! – мне пришлось включить командирский тон. – Кир с Геной повели себя достойно, мужчины они или твари дрожащие? У этого Дорожкина что, на лбу было написано, кто он? Да и было бы написано, парни в своем праве.
– Только проблемы, которые нам создаст его папаша, от их правоты не исчезнут, – заметил Кеша.
– С проблемами будем разбираться по мере их поступления, – сказал я. – На упреждение – всем топам с утра завтра быть в офисе. Надо проверить всю документацию, договора, да и вообще, все ли у нас в порядке по требованиям всяких проверяющих органов.
– Позвонить Марку Яковлевичу? – взяв в руки телефон, спросил Славка.
– Не надо на ночь глядя. Утром я сам позвоню. А пока всем отбой. Расходимся.
– Эх, такой вечер этот урод нам испоганил! – Генка стукнул кулаком по столу. – Эх…
В его вздохе я услышал печаль не только об испорченном вечере. Он озвучил то, о чем подумали все – о последствиях, и важно было всех успокоить.
– Ребята! – я встал, обвел всех взглядом, заражая уверенностью, и широко улыбнулся. – Все будет хорошо!
На этом мы разошлись. От предложения подвезти я отказался и уехал на такси…
Дома я скидываю обувь и, не раздеваясь, сажусь в кресло. Издавая ласковое мурлыканье, о ноги трется Васька. Меланхолично глажу её изгибающееся тело, когда ксилофоном звучит телефон. Звонят с незнакомого номера, но я отвечаю.
– Добрый вечер! Простите за беспокойство. Это Филипп? – слышу приятный женский голос, смутно знакомый, но неузнаваемый.
– Да, он самый. С кем говорю?
– Панфилов? – чувствую в голосе улыбку. – Не узнаешь?
– Простите, нет. Мы знакомы?
– Эх ты, Сморчок! – смеется моя собеседница. – Это Полина Есман! Твоя одноклассница! Двадцать третья школа, класс «В», две тысячи третий год выпуска. Ну, вспомнил?
– Полька? Есман? Нифига себе! Привет!
Волнение охватывает меня с головы до ног – моя первая и безответная любовь – Полинка, с которой я с первого класса сидел за одной партой, пока она не перебралась классе в пятом к подруге. А Сморчком меня уже лет пятнадцать никто не называл, с самого окончания школы; пошло это прозвище от дурацкой рифмы «Филипп – гриб», а из всех грибов классный заводила Андрей Беляев выбрал сморчок. Ну, я таким внешне и выглядел: сутулый, нескладный, нескоординированный. Причем, живьем сморчков тогда никто и не видел, просто слово показалось смешным.
– Привет, привет! Как поживаешь? Давно не виделись!
– Очень давно, Полин. Чуть ли не с самой школы.
– Ага. Ладно, извини, я сразу к делу. Мы тебя второй месяц разыскиваем: и в соцсети писали, и кто-то нашел твой старый домашний номер, – но ты и там недоступен был. Хорошо, я догадалась твоим родителям позвонить! Слушай. Завтра у нас встреча выпускников, много наших приехало: Майка из Австралии, Пашка из ЮАР, Олька из Германии, представляешь? Из Америки Ежовы… Так вот! С других континентов почти всех собрали, а из нашего города не смогли. Слава богу, я тебя нашла!
– Встреча выпускников? – осознавая, переспрашиваю, а у самого в голове вал нахлынувших воспоминаний: о школе, одноклассниках, – вроде, как вчера было, а многих уже и не помню.
– Да! Пятнадцать лет с выпуска, ты чего? На десять лет пытались собрать, но пришло всего шесть человек, а ты, кстати, не пришел, хотя звали!
Вспоминаю, почему не пошел, и правда ли звали? Вроде, звали. Неужели из-за очередного рейда отказался с одноклассниками встретиться? Да уж.
– Пятнадцать лет прошло, офигеть… Спасибо, что нашла, Полина! С удовольствием присоединюсь к вам! Неужели и Пашка приехал?
– Да он родителей навестить. Вот, подгадали встречу так, чтобы все были. В общем, тогда ждем тебя к семи вечера в ресторане Андрейки Беляева.
– У Андрюхи ресторан? Ничего себе! А где он и как называется?
– «Чито-Гврито» на Варшавской. Знаешь?
– Не слышал, но найду. «Чито-Гврито», надо же. Грузинский?
– Ага. Партнер у него – шеф-повар из Грузии. Ну все, не опаздывай! У нас программа! Мы готовили с девчонками…
– Понял. Не опоздаю. До встречи!
– Стой, Фил!
– Стою.
– Завтра вечером в ресторане, это я тебе сказала. А послезавтра, кто захочет, с утра едем на пикник на дачу к Семену.
– С утра? – удивляюсь я. – После встречи выпускников в кабаке? Вы уверены, что сумеете…
– Как проснемся, так и соберемся! – отрезает она. – В десять утра!
– Понял, ок. Я завтра решу.
– Хорошо. Тогда пока, Сморчок, – слышу смешок, и Полина отключается, оставляя меня в смешанных чувствах.
Из глубин памяти достаю подзабытые лица. Андрей Беляев, чьим объектом насмешек я был все старшие классы – мы с ним оба влюбились в Полину. Мой друг Пашка Пашковский, с которым мы вдрызг разругались из-за чего-то, чего сейчас и не упомнить. Майка Абрамович – хрупкая брюнетка с большими… хм… задатками большой поэтессы, с которой я танцевал на выпускном, на что-то надеясь, но получил от ворот поворот. Макс Миненко, еще один Пашка – круглый отличник – Загвозкин, Серега Кардаев – маленький и курносый, зато подтягивался он больше всех в классе и был любимцем физрука.
Телефон начинает безостановочно пиликать, сообщая о ежесекундно поступающих сообщениях в мессенджере. Открываю WhatsApp и вижу, что меня добавили в чат одноклассников.
– Фил, привет! – приветствует меня Пашковский.
– О, Сморчок с нами! Ура, товарищи! – объявляет Беляев.
– Как дела, Фил? Семья, дети? – интересуется Кардаев.
– А почему без фото в профиле? Фотку в студию, Фил! – требует Ирка Гончаренко.
Приветствую всех и погружаюсь в профили одноклассников, изучая их фотографии. Взрослые лица, так просто и не узнать. Сообщения продолжают поступать: фотографии семей, детей, воспоминания, школьные байки, слухи об отсутствующих в чате. Все в предвкушении встречи, и, скорее всего, сама тусовка после искренней радости и ностальгических разговоров перерастет в выставку достижений: кто чего добился в жизни, и кто в итоге молодец. И в этом заочном споре мне не светит ничего: не добился, не родил и даже семью не сохранил.
Некоторое время обдумываю этот факт, перевариваю и прихожу к выводу: да и хрен с ним! Я просто буду рад повидаться с ребятами, мне нужно немного позитива перед, как полагаю, затяжной войной с семьей Дорожкиных.
В школе меня преследовали три беды: я был не спортивен, не умел и стеснялся танцевать, и мечтал стать таким же остроумным балагуром, как тот же Беляев (удачные ответы и шутки приходили мне в голову слишком поздно). Вообще, меня за это не то, чтобы клевали в классе, но и популярностью я не пользовался. Хорошо, но не отлично, учился; на уроках физкультуры как огня боялся «козла», кроссов и брусьев; на дискотеках жался по углам, стесняясь и опасаясь опозориться.
