Книга гор (сборник) - Лукьяненко Сергей Васильевич (книги онлайн полные TXT) 📗
3. Плоскостной меч
Первую ночь в чужом мире я провел беспокойно. В комбинезоне погибшего летчика было тепло и уютно, вокруг – тихо и безжизненно. Далеко позади остались обломки летательного аппарата, ставшие памятником над безымянной могилой. Но уснул я не сразу.
Тысячами ослепительных звезд, узорами незнакомых созвездий, цветными полотнищами туманностей пылало надо мной чужое небо. У планеты, на которой я находился, не оказалось крупных, заметных спутников, но светло было, как в полнолуние. Только сейчас, глядя на звезды, названий которых не знал, я понял, как далеко нахожусь от дома. Не просто от дома – от всей Земли. Бесконечно далеко. Жизнь словно перелистнула несколько страниц и начала новую главу. Еще неизвестно, интересную или нет, печальную или веселую. Просто новую. Лишь я – главное действующее лицо – прежний. Сергей-Серж, студент-медик и отставной десантник с Земли, влюбившийся пять лет назад в звездную принцессу, девочку из мечты…
Она позвала. И я пришел.
Сжимая ладонь на кобуре пистолета, я уснул. Детальный осмотр оружия придется отложить до утра – даже в светлом полумраке здешней ночи не следует заниматься делом, требующим максимальной сосредоточенности и осторожности. Достаточно и того, что на ладном, словно бы вылитом из цельного куска металла, пистолете есть спусковая кнопка. О принципе действия можно подумать и утром. Последней моей мыслью было: как сильно хочется пить…
С ней же я и проснулся. Во рту не осталось ни капли слюны, язык распух и болел, губы покрылись мерзким, отвратительным на вкус налетом. Сон не принес ни бодрости, ни сил.
Над степью медленно вставало солнце. Небо снова наполнилось густой синевой, не оставив и следа от ночного великолепия. Воздух был прохладным, но сухим. И ни росинки на камнях.
С некоторым усилием я поднялся, пару раз сглотнул, разминая пересохшее горло. Провел ладонью по голове, приглаживая волосы. Повернулся спиной к солнцу. Тень упала на землю тонким, указующим направление перстом.
Вперед.
На ходу я достал из кобуры пистолет, снова осмотрел его. Да, вчерашний осмотр не подвел: никаких предохранителей или регуляторов. Только спусковая кнопка, широкая и удобная.
Нацелив оружие на ближайший валун, я надавил на спуск. Плавно и осторожно, готовый в любое мгновение отдернуть палец или бросить пистолет.
Руку стало отжимать назад. Ничего похожего на отдачу от выстрела. Ощущение скорее напоминало легкое давление включенного вентилятора.
А валун покрылся сетью мелких извилистых трещин. Я торопливо убрал палец с кнопки, опустил пистолет. Но камень с едва слышным потрескиванием продолжал разваливаться на куски. Из углубляющихся трещин полетела серая пыль, посыпалось каменное крошево. Словно неуклюжий стальной крот ворочался в глубине валуна, разваливая его на части.
Грохот, с которым рассыпался камень, заставил меня зажать уши. Невидимый крот завершил свою работу: вместо метрового камня лежала груда щебенки, окутанная пылью.
Что ж, с пистолетом кое-что прояснилось. Действовал он подобно тому оружию, которое уничтожило летательный аппарат. Он не был лазерным излучателем или иным «лучом смерти», он лишь создавал в поражаемом объекте нарастающее напряжение, в конце концов его разрушающее.
Я вернул пистолет в кобуру и взглянул на ножны. Выглядывающая из них рукоять смотрелась вполне современно. Полукруглая гарда из тускло-серого сплава, надежно защищающая кисть. Покрытая эластичным рубчатым пластиком рукоять того же густого черного цвета, что и комбинезон. И в довершение картины – круглая красная кнопка на торце рукояти.
Если при первом взгляде на меч мне припомнились ритуальные кортики у офицеров-моряков, то теперь я засомневался. На ритуальном мече кнопка ни к чему.
Я осторожно потянул меч из ножен. Показался клинок: неестественно тонкий, сантиметра в четыре шириной, нежно-голубой, почти белый. Он вынимался очень плавно, но в то же время с ощутимым сопротивлением. Так скользят на невидимых пружинах силовых линий одноименные полюса магнитов, проносимые мимо друг друга. Вглядевшись в клинок, я понял, что сравнение оказалось верным. Он действительно не касался ножен – между ними и лезвием угадывался тонкий воздушный зазор. Извлеченный из ножен клинок был удивительно красив. Белый металл лезвия гармонично переходил в светлосерую гарду, а затем в черную рукоять. В мече была изящная простота, доступная лишь холодному оружию.
Но зачем на нем кнопка?
Вытянув меч перед собой, я нажал на маленький красный кружок. Кнопка легко вдавилась в рукоять, замерла на мгновение и с щелчком выдвинулась обратно. А серое полушарие эфеса засветилось неярким голубым огнем. По нему пробежало несколько светящихся кругов, сходящихся к лезвию. Круги сжались в тонкий мерцающий ободок, дрожащий на основании клинка.
Затаив дыхание, я смотрел на меч.
Светящийся ободок набух, оторвался от металла, превращаясь в сплющенное колечко белого пламени. Потрескивая, с характерным запахом озона, колечко скользнуло вверх по клинку. На конце меча пламя сжалось в белый огонек, коснулось острия и угасло. Словно втянулось в металл.
Меч снова казался обычным. Я протянул руку к клинку, но так и не коснулся лезвия. Не хотелось… Вместо этого я повернул его так, что он обратился ко мне режущей кромкой.
Клинок исчез. Стал едва заметной туманной линией, ниточкой, тенью. Я повернул рукоять, и ниточка развернулась блестящей металлической полосой. Обратный поворот – и снова неуловимая зыбкая черта.
Лезвие «ритуального» меча было микронной толщины. А может, куда тоньше. Меч словно не имел одного измерения – толщины, прекрасно обходясь длиной и шириной. Плоскостной меч.
Название оружию пришло само собой. Я снова покрутил мечом, наблюдая, как исчезает и появляется клинок. Плоскость. Узкая, невообразимо острая, принявшая форму меча плоскость. Плоскостной меч…
Коротким, несильным ударом я рубанул по лежащему на земле камню. Клинок беззвучно вспорол воздух, прорезал камень насквозь и, не задерживаясь, вошел в землю. Я остановил меч, потянул его назад. Лезвие без малейшего усилия вышло наружу.
Камень продолжал лежать. Целый и невредимый, даже зарубки не осталось. С недоумением посмотрев на него, я перевел взгляд на меч. Забавно. Клинок, такой острый… что даже не рубит.
Я пнул булыжник ногой. Он качнулся и распался на две половинки. Грань, по которой они разделились, была идеально ровной и блестела как зеркало.
К лесу я подошел в полдень, когда солнце доползло до зенита и замерло в небе, раздумывая, стоит ли спускаться. Жажда к этому моменту совсем меня доконала. Я даже не сразу осознал, что темная полоска на горизонте, постепенно приобретающая вид зеленой бахромы, – это не просто деревья. Это еще и вода. Это жизнь.
Последние метры до лесной опушки я преодолел бегом. Комичное зрелище, если посмотреть со стороны: едва переставляющий ноги человек вдруг бросается бежать, сокращая свой путь на минуты, но теряя последние остатки сил.
Воды не было. Деревья, с виду совсем обычные, с раскачиваемыми ветерком ветвями и слегка желтеющими листочками, вставали из совершенно сухой, твердой как камень земли. Я прошел несколько шагов, растерянно оглядываясь по сторонам. Ни травинки, ни кустика. Лишь толстенные, метрового диаметра стволы, покрытые растрескавшейся бурой корой. Где, на какой глубине их корни находят воду? И как мне напиться в этом странном лесу?
Дрожащая тень листьев прикрывала меня от солнца, принося минутное эфемерное облегчение. Захватив рукой ближайшую ветку, я провел ее сквозь плотно сжатый кулак, сдирая упругие листья. Набил рот пригоршней терпко пахнущей зелени, сжал челюсти…
Рот наполнился горечью. Отвратительный маслянистый вкус заставил выплюнуть листья. Жевать их было просто невозможно. Я выплюнул зеленую гадость, пытаясь избавиться от тошноты. В обычной ситуации меня бы вырвало, но сейчас организм упорно не хотел расставаться хотя бы с минимумом жидкости.
