Алые когти - Говард Роберт Ирвин (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
Негров они обратили в рабство и стали возводить город. В восточных горах они добывали и яшму, и мрамор, и ляпис-лазурь, и серебро, и золото, и медь. Истребили слоновьи стада ради клыков. Когда строительство было закончено, всех рабов перебили. Их волшебники укрепили безопасность города с помощью своей чудовищной магии: они воскресили драконов, что некогда населяли эти места и чьи кости можно найти в джунглях. Они одели эти кости плотью и вдохнули в них жизнь, и чудовища снова пошли по земле, как во времена, когда мир был молод. Но заклятие магов держало их в лесу, не пуская на равнину.
Много столетий жил народ Ксухотла в своем городе, обрабатывая поля за стенами, покуда мудрецы не научились выращивать овощи, которые вовсе не требуют почвы и черпают все необходимое прямо из воздуха. Так высохли оросительные каналы, и так началось разложение общества. Они уже были вымирающей расой, когда наши предки прорубились сквозь джунгли на равнину. Великие волшебники к тому времени были уже мертвы, а их заклинания забыты. Они не смогли противопоставить нам ни магию, ни меч.
И наши предки перебили их, оставив около сотни для Толькемека, бывшего некогда рабом. Много дней и ночей разносились по городу их вопли и стоны…
Некоторое время племя Тлацитлан жило в мире и покое под началом двух братьев — Техултли и Ксоталана совместно с Толькемеком. Он к тому времени женился на девушке из наших. Мы были благодарны ему за открытые ворота. Кроме того, он знал места, где спрятаны были сокровища. Потому и делил власть с братьями.
Так проходили мирные годы. Мы только ели, пили, любили друг друга и воспитывали детей. Обрабатывать поля было не нужно, ибо Толькемек научил нас искусству выращивать плоды и овощи без земли. Кроме того, падение города и гибель его прежних жителей уничтожили силу заклинания, которое удерживало драконов в лесу. По ночам эти твари бродили у самых ворот и страшно завывали.
Вся равнина была залита кровью после их схваток, и вот тогда…
Он прикусил язык на полуслове, но сразу же продолжил рассказ. Но Конан и Валерия поняли — он пропустил что-то, чего они не должны были знать.
— Пять лет продолжался мир. А потом… — взгляд Ольмека на какое-то мгновение коснулся сидящей рядом с ним женщины. — А потом Ксоталан взял в жены женщину, о которой мечтали и Техултли, и старый Толькемек. И вот безумный Техултли похитил ее, а Толькемек помогал ему, желая досадить Ксоталану. Тот потребовал, чтобы ему возвратили жену, но совет племени решил, что выбор остается за женщиной. Она решила остаться с Техултли. Разгневанный Ксоталан попытался отбить ее силой, и телохранители обоих братьев схватились в Большом Зале.
Пролилась кровь с обеих сторон. Спор перешел во вражду, вражда — в открытую войну. На три части разделилось племя в дни этой смуты. Еще раньше, в мирные дни, город был поделен властителями между собой. Техултли занимал западную часть, Ксоталан восточную, Толькемек — в районе южных ворот. Так образовались три военных лагеря.
Злоба, ненависть и ревность породили кровь, насилие и убийство. Раз извлеченный, меч не мог уже вернуться в ножны. Техултли враждовал с Ксоталаном, а Толькемек помогал то одному, то другому, предавая, когда ему было это выгодно. В конце концов Техултли и его народ отступили к западным воротам, где мы живем и теперь. Ксухотл имеет форму овала. Техултли, территория, взявшая имя от своего князя, занимает западную часть этого овала. Мы замуровали все проходы, соединяющие этот квартал с остальным городом, оставив лишь по одной двери на каждом этаже. Потом народ Техултли спустился в подземелья и стеной отделил их западную часть. И стал жить, как в осажденной крепости, деля вылазки против врага.
И люди Ксоталана в восточной части города поступили таким же образом, и люди Толькемека в южной. Центр города остался ничьим и не заселенным. И стали эти пустые залы и комнаты полем сражения и местом вечного страха.
Толькемек повел войну с обоими кланами. Он был куда страшней Ксоталана — истинный демон в человечьем обличьи. Ему были ведомы многие тайны города и он никогда не открывал их пришельцам. Путешествуя по тайникам и подземельям, он украл у мертвых их страшные секреты, секреты древних повелителей и магов, О которых забыли даже перебитые нашими предками выродки. Но вся его магия оказалась бессильной в ту памятную ночь, когда мы взяли его укрепления и перебили всех его сторонников. А самого обрекли на долгую, долгую пытку.
Голос Ольмека перешел в нежный шепот, и в глазах засияла такая радость, точно он видел эту сцену перед собой и она доставляла ему неслыханное наслаждение.
— Ах, мы поддерживали в нем жизнь, так что он мечтал о смерти, как о любимой жене. А потом взяли еще одного живого из камеры пыток и бросили в подземелье — пусть де крысы обгладывают его кости. Но он умудрился сбежать из своей темницы в подземные коридоры. Без сомнения, он сгинул там, поскольку единственный выход оттуда ведет в Техултли, и оттуда с тех пор никто не выходил. Даже костей его не нашли, и поэтому самые темные и суеверные в нашем народе утверждают, что дух его все еще блуждает в подземельях, завывая среди скелетов. Люди Толькемека были вырезаны двенадцать лет тому назад, но продолжается и все более яростной становится война между Техултли и Ксоталаном, и кончится лишь тогда, когда падут последний мужчина и последняя женщина.
Полвека назад украл Техултли жену Ксоталана. Полвека длится вражда. Я появился на свет в самый разгар войны, как и все прочие в этом зале, не считая Таскелы. И, думаю, умрем раньше, чем она закончиться.
Мы погибающий народ — как и те несчастные жители Ксухотла. Когда началась война, нас были сотни с каждой стороны. А теперь весь народ Техултли перед тобой — кроме тех, что стерегут ворота. Сорок человек — вот и весь клан. Сколько ксоталанцев, мы не знаем. Вряд ли намного больше. За последние пятнадцать лет у нас не родилось ни одного ребенка, у наших врагов тоже.
Мы погибаем, но, прежде чем исчезнуть окончательно, зарежем столько ксоталанцев, сколько дозволят боги.
И долго еще рассказывал Ольмек с безумно блестящими глазами об этой ужасной войне, что велась в тихих комнатах и мрачных залах при свете зеленых кристаллов на плитах, пылавших адским огнем, которые время от времени становились еще краснее. Целое поколение погибло в этих лужах крови. Давно был мертв Ксоталан, зарубленный в жестокой битве на лестнице из слоновой кости. И Техултли не было в живых — разъяренные ксоталанцы поймали его и сняли с него кожу.
Без всякого волнения повествовал Ольмек о страшных сражениях в черных коридорах, о засадах на винтовых лестницах, о чудовищной резне. Все более яркий красный огонь разгорался в его темных бездонных глазах, когда он рассказывал о людях, с которых живьем снимали кожу, о разрубленных и разорванных на части, о пленниках, жутко воющих в камерах пыток. И так было это отвратительно, что даже видавшему виды варвару-киммерийцу стало тошно. Неудивительно, что Техотл трясся от страха, что враги его поймают! Но все-таки решился на вылазку — значит, ненависть в них сильнее страха.
А Ольмек продолжал рассказ о делах страшных и таинственных, о чарах и заклинаниях, похищенных в черной бездне катакомб, о необыкновенных существах, вызванных врагами из темноты для ужасного союза. Здесь у ксоталанцев было преимущество — именно под их владениями покоились останки самых могущественных чародеев древнего Ксухотла и вместе с ними — их бессмертные секреты.
Валерия слушала все это, и ее охватывал ужас. Вражда стала той руководящей и направляющей силой, которая неустанно толкала народ Ксухотла к окончательной гибели. Вражда была смыслом всей их жизни. Во вражде приходили они на свет, а, покидая его, верили, что она будет продолжаться и после их смерти. Они оставляли свою крепость и пробирались в Залы Молчания только для того, чтобы убивать и быть убитыми. Иногда они возвращались из похода, ведя обезумевших пленников или принося кровавые трофеи победителей. Иногда не возвращались вовсе, и тогда вражеские руки перебрасывали их рассеченные тела через бронзовые ворота.
