Полуденный мир - Молитвин Павел Вячеславович (серии книг читать бесплатно txt) 📗

— А он должен утихнуть?

— По моим приметам, ветер продержится до утра, затем мы попадем в штиль, а после полудня разразится шторм.

— Так это великолепно! Хороший шторм с громом и молнией нам как раз и нужен. — На лице Лагашира появилась бледная улыбка. Помехи, создаваемые грозой, не преодолеть даже аллату.

— Вы не поняли меня, Магистр! Нам не дожить до полудня, если вы не примените свое искусство. Едва наши паруса обвиснут, как гребцы биремы сядут на весла и, что бы мы ни делали, догонят без труда, — терпеливо объяснил капитан.

— А-а-ааа… Вы говорили об этом, и все же я хотел услышать это ещё раз, прежде чем указать на единственный возможный для нас выход. Я намерен вызвать из морских глубин глега и натравить его на бирему. Но для этого необходимо прежде разыскать чудище вроде Рогатого Пастуха или Сокрушителя. Я прослушал море — оно пустынно, и потому прошу вас войти в Манамануш. Чем ближе мы подойдем к Глеговой отмели, тем легче мне будет призвать на помощь защитника.

Желтое лицо капитана посерело, а пальцы принялись нервно теребить полы выцветшего кафтана. Маг, кажется, сошел с ума: войти в Мертвую Реку, вызвать Рогатого Пастуха — и это в то время как одна мысль о Глеговой отмели вызывала у Гельфара ощущение бегающих по спине ледя — ных пальцев и спазмы в животе. Он неоднократно слышал рассказы об этом гибельном месте, но ни разу не доводилось ему встречать человека, видевшего хотя бы издали роковую отмель, куда теплое течение, поднимавшееся к поверхности моря юго-восточнее Манагара, сносит потерпевших крушение.

На самом деле мощное течение, прозванное Манаманушем — Мертвой Рекой, вовсе не было мертвым, напротив, оно изобиловало рыбой, и смельчаки, рисковавшие закинуть в него сети, возвращались с отменным уловом. Если возвращались. Но вернуться удавалось далеко не всем, ибо за планктоном и стаями мальков следовали мелкие и крупные хищники, и охотник нередко превращался в дичь, а поскольку выбраться из течения на поврежденном судне было невозможно, не приходилось удивляться, что не много находилось желающих разжиться рыбкой из Мертвой Реки. Встречи с секудрами и судоглотами при известной осмотрительности можно было избежать, — несмотря на врожденную глупость, гигантские твари эти без особых причин на корабли не нападали, но что толку от предусмотрительности и осторожности, если впереди неудачников поджидала Глегова отмель?

Разные люди описывали её по-разному, и описания эти, в значительной степени зависевшие от того, насколько развито воображение рассказчика и сколько им было выпито вина, сходились в одном: место это носило следы пребывания Древних и глегами облюбовано не случайно. Согласно легендам, некогда на месте Глеговой отмели находился большой холмистый остров со множеством построек. Верхушки холмов с остатками руин кое-где виднелись ещё над водой в тихую, безветренную погоду, и глеги любили выползать на них, чтобы погреться на солнышке. По-видимому, они отлично чувствовали себя на мелководье: разбившись о множество островков, Мертвая Река образовывала нечто вроде садка-питомника для чудовищных тварей, которым не надо было даже охотиться — течение исправно снабжало их пищей.

Разумеется, борьба за столь удобное место под солнцем не прекращалась ни на миг, и вой вечно сражавшихся между собой глегов загодя предупреждал несчастных мореходов о близкой кончине. Принимали отвратительные монстры приближавшиеся корабли за чужаков, вторгшихся в их охотничьи угодья, или за приплывших из дальних пределов собратьев — неизвестно, но в любом случае, видя в них врагов, они всем скопом обрушивались на занесенное к ним Манаманушем судно, топили его и пожирали команду. Тема гибели кораблей на Глеговой отмели была весьма популярна среди живущих на побережье художников и резчиков по кости, и, вспоминая их произведения, Гельфар склонялся к мысли, что лучше попасть в руки Белых Братьев, чем пускаться в плавание по Мертвой Реке.

Словно угадав мысли капитана, Лагашир усмехнулся и ободряюще положил руку ему на плечо:

— Судя по затянувшемуся молчанию, вы уже представляете себе картину гибели «Посланца небес» в тот миг, когда на него разом набрасываются все чудища Глеговой отмели. Зрелище, полагаю, захватывающее, однако я прошу вас понять, что не намерен подходить близко к этому проклятому месту. Мне нужно обнаружить всего лишь одного не слишком захудалого глега в пределах ну, скажем, пяти тысяч локтей от судна, после чего мы тут же двинемся к Бай-Балану.

— Любезный, чтобы потопить «Посланца небес», довольно будет самого неказистого глега. Я боюсь Мертвой Реки и…

— Я тоже. Мы покинем её, как только отыщем глега. Полагаю, если кто-то из них и уплывает с отмели, то движется навстречу течению — туда, где вода теплее и больше пищи. Разыскать глега в Мертвой Реке легче, чем в открытом море, и глег этот будет защищать нас. — Лагашир выделил голосом последние слова. — Он станет делать то, что я ему велю: нападет на бирему и избавит нас от преследователей. Вы понимаете, что это наш единственный шанс? Быть может, у вас есть предложения получше?

— Вы и правда можете заставить глега?..

— Могу и сделаю это. Вам надлежит лишь войти в Мертвую Реку и выйти из нее, когда я сочту нужным. «Посланец небес» в хорошем состоянии, и, надеюсь, это не вызовет у вас затруднений?

Перед внутренним взором Гельфара все ещё стояли виденные им в доме сагрского унгира фрески, изображавшие гибель кораблей на Глеговой отмели, но слова Магистра заставили их поблекнуть, а взгляд темных, немигающих глаз напомнил, что, обладая мягкой речью и изысканными манерами, Лагашир тем не менее принадлежит к людям, с которыми лучше не ссориться. За время плавания капитан узнал Мага достаточно, чтобы понимать: терпение его на пределе, он раздражен и, главное, действительно не видит иного выхода из создавшегося положения.

— Простите мою нерешительность, Магистр. Мы войдем в Мертвую Реку, и да поможет нам Шимберлал, Горалус, Небесный Отец и все остальные боги покинуть её воды невредимыми.

— Боги сделают свое дело, если каждый из нас управится со своим. — На губах Лагашира мелькнуло некое подобие улыбки, и Гельфар мысленно поклялся никогда больше с Магами не связываться. Мертвая Река, глег-защитник да ещё и такая вот улыбка вдобавок — нет уж, увольте. Ну чем, спрашивается, не устраивала его тихая жизнь контрабандиста, мирное ремесло пирата?..

С юта Мгалу хорошо было видно, как дружно работают гребцы обоих ярусов, как с каждым взмахом весел сокращается расстояние между биремой и «Посланцем небес». Разделив команду «Забияки» на три части, капитан Толеро велел распределить их по отрядам, размещенным на баке, юте и близ мачты — около абордажного мостика, после чего, казалось, думать о них забыл, и это как нельзя больше устраивало северянина. Ступив на палубу «Норгона», он был готов к тому, что всех их посадят под замок или прикуют к веслам, и лишь к концу первых суток пребывания на судне понял, что здесь нет помещений для заключенных, а необученные гребцы принесут во время боя больше вреда, чем пользы. И дело, разумеется, не в том, что низкий тесный трюм забит припасами — не существует места, которое при желании нельзя превратить в тюрьму, — просто Толеро умеет заставить людей и обстоятельства работать на себя. Понимая, что там, где есть заключенные, должны быть и стражники, и прочие вещи, которым не место на военном корабле, и памятуя, что у дувианцев нет оснований любить грабителей с «Посланца небес», он, собрав после тщательного допроса команду «Забияки», объявил, что считает всех спасенных с тонущего судна своими гостями, а не пленниками. Затем капитан предложил зачислить желающих в команду «Норгона», а остальных обещал высадить в первом же порту, чем полностью устранил причины для недовольства, превратив пиратов в своих союзников, из чего Эмрик сделал вывод, что если мастер Толеро хотя бы вполовину так хорошо разбирается в морском деле, как в людях, то песенка «Посланца небес» спета. Появление на горизонте парусов преследуемого судна подтвердило блестящие способности капитана «Нортона», а сообщение Батигар о том, что беглецов ему удалось отыскать, заручившись поддержкой ведьмы, сумевшей уловить сигналы живого компаса, заставило друзей проникнуться к Толеро ещё большим уважением и почувствовать себя до некоторой степени отомщенными.