Ямата-но Орочи (СИ) - Чудинов Халег (книга жизни .TXT, .FB2) 📗
— Чтоб меня… — удивленно прошептала, выглядывающая из-за спины Итачи Гурен. — Что там происходит? Это же к нам подкрепление, да?
— Не уверен. Но бой еще точно не закончен. Пойдем, нужно выполнять приказы командования.
— Да.
Итачи совсем не хотелось этого делать. Нет, он понимал, что необходимо занять учеников Академии хоть чем-то полезным, пока толпа юных шиноби сама не нашла себе занятие. Но ему совершенно не хотелось вновь встречаться взглядом с белыми глазами Хьюга. С глазами Хинаты.
— Ты убил ее, — негромко припечатала наследница клана, глядя в глаза Итачи, когда они только-только укрылись за стенами Академии. — Ты все-таки забрал ее у меня, Итачи.
— Прости… — устало опершись о стену, тихо ответил Учиха.
— Я всегда боялась этого… Хибакари все время крутилась рядом с тобой. Я боялась, что ты ее отнимешь. Что ты будешь ее любовью. Но ты просто убил ее! Ты даже не подумал остановиться!
— Брось, Хи! — грубо одернул подругу Наваки. — Ты сама не лучше! Нами вертели, как марионетками. Никто не виноват в том, что случилось!
— Ты посмотри на него! — указала на Учиха пальцем Хината, губы которой дрожали от сдерживаемого гнева. — Он же наслаждался этим! Он забрал ее у меня и получил глаза! Скажи еще, что это не так, а, Итачи?! Ты жаждал этого! Я чувствовала это через Кольцо!
— Кольцо было разорвано в этот момент, — схватив Хьюга за плечи, Наваки тряхнул ее. — Приди в себя.
— Да подумай сам! Его мать имеет Мангекьё! Она знает, как его получить! И он узнал!!!
— Хината, — обхватил лицо Хьюга руками Наваки, умоляюще попросив: — Приди в себя. В тебе кричит боль от утраты сестры. Но ты ранишь своими словами брата. Вы с Итачи и Хибакари выросли вместе. Ваши матери — как сестры! Ты не понимаешь, что говоришь.
— Это ты не понимаешь, Наваки! — зло одернула руки парня Хьюга. — Хибакари была для меня всем! Она — часть меня!
— Не в курсе ваших отношений, но сейчас не время для всей этой ерунды, — холодно бросил сквозь маску в сторону Хинаты беловолосый шиноби из южного Листа с камоном клана Хатаке на одежде. — На Коноху напали. И люди гибнут, пока вы грызетесь между собой. Все они чьи-то братья и сестры. Уж элементарные основы Воли Огня должны были сохраниться даже у нового поколения.
— Слишком грубо, Какаши-семпай, — хмуро произнес светловолосый парнишка, Намиказе Менма. — Однако ты прав. Орочимару твердил, что жертвы двух Листов нужно забыть ради мира и общего блага. Но его собственные шиноби не могут этого сделать даже между собой.
— Среди Учиха не нашлось никого, кто смог бы побороть Проклятие Ненависти, — сощурив единственный видимый глаз, произнес Хатаке Какаши. — И теперь оно пустило свои корни в других кланах.
— Клеймить всех штампами без разбора — это у вас привычка такая? — неодобрительно спросил Наваки. — Мой двоюродный прадед этим грешил, заклеймив всех Учиха выдуманным самим же собой проклятием. Вы с него, что ль, пример берете?
— Сенджу Тобирама был Хокаге. Для вас это мало что значит, но он был величайшим шиноби. Не чета потомкам, — холодно сказал Какаши.
— Шиноби он был неплохим, — уперев руки в бока, заявил Наваки. — Но как Хокаге он сломал все, что построил мой прадед.
— Второй понимал Учиха лучше многих, потому что видел их истинную натуру в войнах кланов, — ответил Наваки Какаши. — Не все Учиха попадают под Проклятие Ненависти, но таких, похоже, слишком мало. Сила глаз слишком манит.
Итачи почувствовал, как на миг помутилось сознание. Он не успел осознать, как чакра промчалась по телу. Медицинская техника отца ускорила рефлексы, Шуншин бросил Итачи вперед. Он использовал увиденные в бою с Шисуи приемы применения техники Телесного Мерцания. Рывок был настолько стремительным, что Какаши не успел на него среагировать. Учиха выхваченным сюрикеном отбил в сторону брошенный Менмой кунай. Намиказе успевает отшатнуться от удара ногой Итачи, но это заставляет его открыть свои глаза Шарингану. Чакра ожгла глаза Учиха, погружая Менму в гендзюцу. Острые грани стальной звездочки вспороли повязку с протектором листа на лице Хатаке, не задев кожи и обнажив скрытый под тканью глаз.
— По себе судишь? — презрительно оттолкнув Какаши к стене, спросил Итачи.
Проектор Хатаке с глухим стуком упал на пол. Зловеще мерцающие багрянцем глаза Учиха встретились взглядом с открывшимся Шаринганом Какаши.
— Убить друга, чтобы получить Шаринган. Вот она, ваша хваленая Воля Огня? — линии джуиндзюцу росли по телу Хатаке, сковывая его. — Убить единственного свидетеля и принести в деревню ее труп. Это Воля Огня?!
— Итачи! — резкий окрик заставил Учиха остановиться, когда он уже поднял руку, намереваясь вырвать Шаринган из глазницы Хатаке.
— Не суди и не судим будешь, — ткнув пальцем в лоб Какаши, Итачи снял с него джуиндзюцу и отвернулся от тяжело сползающего по стене ниндзя южного Листа, чтобы встретиться лицом к лицу с гневно прожигающей его взглядом Рюсей Сорой. Морозный воздух нахлынул на шиноби, когда женщина приблизилась к ним. Легкое ее прикосновение к голове Менмы освободило того от гендзюцу. Изо рта Итачи вырвалось облачко пара. От холода начало ломить пальцы.
— Нашли время для сведения счетов! — зло огрызнулась женщина, заставив Итачи повинно склонить голову. — Пошли все отсюда! К воспитателям своим, дебилы малолетние!
Сора никогда не была шиноби, она могла постоять за себя, но сила ее чакры не так уж велика. Однако перечить ей никто не решился. Герб рода Рюсей на ее одежде заставлял подчиняться даже южан. Хотя уходили они, частично, не на своих ногах. Наваки подхватил пошатывающегося Какаши, а Гурен помогла идти болезненно морщащемуся Менме.
— А ты, Итачи, задержись-ка, — не терпящим возражений тоном, приказала Сора.
Вздохнув, Учиха кивнул вопросительно посмотревшим на него товарищам, показывая, что его можно не ждать. Когда же они скрылись, Сора подошла к Итачи и крепко обняла его. Учиха удивленно замер. С Сорой он, кажется, не виделся не так уж долго. Это было в прошлом году, в Стране Рек. Но в прошлую встречу сводной сестре приходилось наклоняться, чтоб так его обнять. Сейчас она словно стала меньше, хрупче. Болезненно поджав губы, парень вспомнил, что она тоже потеряла близких людей. Сводные племянники Итачи погибли при нападении на Суну. Перед глазами Учиха пронеслись их образы. Их теперь тоже нет, как нет и Хибакари.
Итачи ласково обнял сводную сестру.
— Прости. Я показал себя не с лучшей стороны, — неловко сказал Итачи.
За все время экзамена он не нашел времени, чтобы подойти к Соре и попытаться хоть как-то ее поддержать. Пусть она старше Микото, но она все же его сестра.
— Ничего. Я понимаю, что у тебя сейчас на душе неспокойно, — по-своему поняла слова Итачи Сора. — Я пережила то же, что и ты. В Суне, когда мое тело было подчинено чужой воле…
Женщина глубоко вздохнула и отстранилась от Итачи.
— Скажу то, что сказал мне отец, — глядя в глаза парню, произнесла Сора. — Рюджин — это ками живых, а не мертвецов. Он не вернет с того света погибших, но там они живы. И еще… Может, я дам тебе ложную надежду, но тот, кто кажется тебе уже погибшим, в глазах отца еще может быть жив. Я умирала, Итачи. И я жива. Отец знал, что Коноха будет атакована. Он не допустит лишних смертей. Знай это.
Оглушительный грохот в небесах вырвал Итачи из воспоминаний недавнего прошлого. Над Конохой только что были превращены в пыль грозящие уничтожить ее метеориты. Пепел, снежинки и песок осыпали Лист, но больше не было слышно звуков боя. Сражение закончилось, но свободное время у учеников Академии появилось нескоро. Лишь разобравшись с заданиями и докладами, поговорив по радиосвязи с находящейся на юге матерью, Итачи смог вырваться из череды дел и посетить госпиталь. Здесь было суетно и откровенно никому не было дела до подростка, которому не требовалась срочная медицинская помощь. Попасть официально в нужную палату у Итачи не получилось. Однако остановить это его не могло.
Скоро он аккуратно прикрывал за собой дверь и внимательно осматривался по сторонам в больничном покое. Это была самая обычная палата, не самая лучшая, не самая большая. Здесь помещалась лишь одна койка да тумба рядом с ней. Зато сюда поместили лишь одного больного. Учитывая, что госпиталь сейчас оказался переполнен, это странно. Но, с другой стороны, палата не так уж хороша и больше похожа на какую-то каморку, так что можно было понять, почему здесь только один пациент. Правда, тогда становилось непонятно, почему человека с такими серьезными ранами поместили в не самые удобные для лечения условия.
