Полуденный мир - Молитвин Павел Вячеславович (серии книг читать бесплатно txt) 📗
Спор этот всегда представлялся Лагаширу схоластическим, поскольку за внешней атрибутикой скрывалась, на его взгляд, примитивная борьба за власть. Знания были рычагом, средством её приобретения, а цвет одежд, равно как и рассуждения о Свете и Тьме, истинной и ложной природе тех или иных знаний, лишь поводом и предлогом для стравли-вания Белых и Черных служителей, находившихся в самом низу иерархических пирамид империй, одна из которых навала себя некогда Братством, а другая — Магистратом. Дела Белых Братьев в последние годы шли успешно-быть может, поэтому-то капитан биремы и не лез из кожи вон, чтобы заполучить кристалл Калиместиара: кто знает какие тайны хранит в себе сокровищница Маронды? Его целью было не дать Черному Магистрату завладеть знаниями древних, и, следовательно, ради сохранения этих знаний Маг должен был призвать глега. Но если он, Лагашир усматривает в знаниях только ступень к обретению власти понятным становится и его желание слить свое сознание с разумом глега — тот в момент нападения на бирему обладал безмерной, безраздельной властью над всеми находящимися поблизости. Магистр содрогнулся, вспоминая крики тонущих, их судороги, предсмертные хрипы, вкус крови на клыках глега… Это безусловно была власть — в самом чистом, самом зверском её воплощении. Право сильного беспрепятственно убить того или этого, всякого или всех, кто попадется на глаза…
Ситуация эта, однако, таила подвох, о котором знали и предупреждали составители «Черного свода». И заключался он в том, что власть, которую он приобрел, объединив сознания человека и зверя, была только разрушительной. Глупцы и наймиты Белого Братства утверждают, что Черные Маги поклоняются злу. «Тьма — это смерть! Темные одежды — одежды траура! Тьма олицетворяет зло!» — нашептывают или орут они, сообразуясь со своим темпераментом в уши простаков, но любой нормальный человек согласится, что поклонение злу предполагает соответствующий образ действий. Ставить же целью своей жизни причинение окружающим зла — задача, во-первых, неблагодарная, как аукнется, так и откликнется, а во-вторых, может устроить лишь заведомо ущербных, имеющих высокое мнение о других и низкое о себе, — глег не будет вредить трупоедке, он её попросту не заметит. Кстати, некоторые племена считают альбиносов вестниками или посланцами смерти и традиционным траурным цветом одежд у них является белый. И наконец, в-третьих, о чем удосуживаются задумываться далеко не все те, кто умеет думать: добро и зло — понятия не только субъективные: для одного это хорошо, для другого плохо, но и преходящие — то, что вчера было хорошо, сегодня зачастую оказывается никуда не годным и, следовательно, плохим. Между тем существует оселок, способный дать верное представление о сущности ие — лого ряда явлений. Созидание—Разрушение — противоположные и взаимодополняющие понятия, употребляемые в одинаковом значении Черными Магами и Белыми Братьями во многом определяют учение о Тьме Всеобъемлющей, в котором краеугольным камнем является система постулатов о Тьме Созидающей. Первые же положения в ней гласят' во вселенской тьме был создан этот мир, из тьмы небытия возник он, во тьму и уйдет, когда настанет урочный миг. В ночной тьме зачинается жизнь, во тьме утробной крепнет она и обретает достойные формы, прежде чем предстать перед зрячими. Во тьме…
Впрочем, главным в данном случае является другое, прервал себя Лагашир, убирая затекшую руку из-под головы. Слившись сознанием с глегом, он разбудил в себе Власть Разрушительную, то есть низшую, хотя и наиболее эффектную, которой в полной мере обладают глеги и звери. Но люди, и Черные Маги не были исключением, от века уважали не убийц, а целителей, потому что убить и разрушить способен любой — особого таланта для этого не требуется, а исцелить и построить может лишь Созидатель.
По лицу Лагашира скользнул луч света, упавший из-за отворившейся двери, и он плотно зажмурил глаза. Раньше ему не доводилось задумываться над тем, что власть, как и время, имеет три ипостаси. О том, что Власть может быть Созидательной, Разрушительной и Поддерживающей Равновесие, он читал ещё в «Черном своде», но очевидное в пору учения забылось в каждодневной суете, и власть, которая, как и знание, на самом деле не более чем средство, в какой-то момент представилась ему целью. А ведь он знал предания о Магах-целителях, остановивших некогда Желтую смерть, о зодчих и ученых Магистрата, наконец, о том, что и сегодня есть люди…
— Лагашир, за тобой приходил Гиль. Он говорит, что мы приближаемся к Глеговой отмели, — негромко обратилась к магистру Чаг.
— Хорошо, я сейчас выйду. Подойди сюда, мне надо тебе кое-что сказать…
Когда Лагашир вышел на палубу, лишь по смертельно бледному лицу и нетвердой походке можно было догадаться, что он не совсем здоров. Обведя взглядом толпившихся у бортов матросов, Магистр отметил, что не многие из них смотрят на него с надеждой, в глазах остальных читались ужас и отвращение — сколько бы подвигов он впредь ни совершил в присутствии этих людей, они всегда будут помнить прежде всего вызванного им глега, пожирающего команду «Нортона». Какие бы ни были у него намерения, он оказал плохую услугу Черному Магистрату, подумал Лагашир, и на миг у него возникло желание ни во что не вмешиваться. Исчезновение «Посланца небес» явилось бы простейшим выходом — кристалл упокоился бы в море, и никто не узнал бы о его общении с глегом. Затем Лагашир вспомнил о Чаг, разглядел на баке её сестру, Мгала — с их смертью прекратили бы существование неповторимые миры, а он уничтожил уже достаточно людей, чтобы позволить событиям развиваться своим чередом.
Магистр поднял голову, расправил плечи, на лице его пятнами выступил румянец: отвар цветов сребролиста с кое-какими добавками — самое сильное, хотя и не безвредное тонизирующее, которое можно было изготовить из имеющихся ингредиентов, — начал оказывать свое действие. Сердце застучало чаще, громче, мощными толчками погнало кровь по венам. В других условиях Лагашир не решился бы принимать составленное Чаг по его рецепту снадобье — оно способно было надолго уложить в постель и здорового человека, он же и так потратил на вызов глега слишком много жизненной энергии, однако иного выхода не было. Или они сумеют удержать чудищ от нападения на корабль и проскочат Глего-ву отмель, или останки их наполнят желудки кровожадных тварей.
Вглядываясь в пологие островки, чуть возвышавшиеся над поверхностью моря, к которым неуклонно влекла «Посланца небес» Мертвая Река, Лагашир вспомнил попавшиеся ему когда-то на глаза записи изустных преданий о примечательных местах Жемчужного моря. Если верить ветхим свиткам, на расположенном здесь острове до Большой Беды трудились люди, превращавшие животных в глетов, большая часть которых предназначалась для работы на мелководье и больших глубинах. О том, обучали ли их топить корабли, разыскивать раковины-жемчужницы или загонять косяки рыб в сети, теперь можно было только гадать, но по-настоящему заслуживало внимания то, что потомство глегов сохраняло по крайней мере часть привитых им способностей, в то время как твари, преобразованные Черными Магами, либо оставались вовсе бесплодными, либо рожали обыкновенных зверей, коими были сами до вмешательства мастеров подобных тому, который изготовлял из трупоедок живые компасы.
— Магистр, мы приближаемся к береговой отмели, не могли бы вы объяснить, что я должна делать, чтобы отпугнуть чудовищ, когда они бросятся на корабль? — прозвучал неожиданно за спиной Лагашира нежный девичий голосок.
Обернувшись, Лагашир увидел миниатюрную девушку с роскошными черными волосами, волной окутывавшими её плечи.
— Вы, вероятно, та самая колдунья, о которой говорила мне Чаг? Она сказала, что основам магического искусства вас обучали жрецы Горалуса.
— Не совсем. Моими наставниками были улъмаиты, и они…
— Это не важно. Где юноша колдун? Позовите его, мне бы не хотелось дважды рассказывать о приемах, которым я намерен вас обучить. — Магистр легким поклоном приветствовал чернокожего юношу, которого не замедлила привести Мисаурэнь, и, глядя на быстро приближавшиеся, выраставшие прямо на глазах островки, произнес: — Прежде всего я хочу довести до вашего сведения, что задача, стоящая перед нами, не столь сложна, как это кое-кому представляется. Рассказы о Глеговой отмели весьма распространены на побережье, а это значит, что немалому числу мореходов удалось посетить её и вернуться домой, чтобы поведать об этом проклятом месте. Нам повезло — море спокойное, судно подходит к отмели при свете дня, и ничто не мешает обнаружить протоку, благодаря которой спаслись другие моряки. Кроме того, у нас на борту три человека, обладающие внечувственным восприятием, — явление редкое, и потому я считаю, что погибнуть мы можем лишь в случае крайнего невезения или по собственной небрежности.
