Трон черепов - Бретт Питер (книги без сокращений TXT) 📗
Она обвела женщин взглядом.
– В отсутствие Ахмана священнослужители попытаются выхолостить нашу власть. Вы видели магию, которую я продемонстрировала дамаджи. У каждой из вас есть боевые хора, которые вы бережете на случай нужды. Вы и ваши сильнейшие дама’тинг должны найти повод для демонстрации собственных умений. Время скрывать наши силы прошло.
Она оглядела полукруг женщин, видя решительные лица там, где мгновением раньше лились слезы.
– Каждую най’дама’тинг нужно привлечь к изготовлению новых хора для заклинаний, и все должны вышить на своих одеждах северные метки невидимости. Аббан пошлет в каждый дворец дама’тинг катушки золотых нитей. Все попытки помешать нам выходить в ночь следует игнорировать. Если мужчины осмелятся препятствовать вам, сломите их. Прилюдно. Убивайте алагай. Лечите воинов, оказавшихся при смерти. Мы должны показать мужам Красии, что являемся грозной силой и для мужчин, и для демонов и не боимся испачкать ногти.
Глава 3
Ашия
333 П. В., осень
Когда муж вызвал отца на бой за Трон черепов, Ашия оцепенела. Вмешаться было немыслимо, но она понимала, что исход поразит ее в сердце, кто бы ни стал победителем.
Она вздохнула, вновь обретая центр. Такова была инэвера.
Ашия чуть сместилась, расслабила одни мышцы и напрягла другие, сохраняя позу, которая удерживала ее подвешенной слева от возвышения с Троном черепов, где она расположилась над альковом, уцепившись за потолок пальцами рук и ног. Таким образом она могла висеть сколь угодно долго и даже спать, не падая с высоты.
По ту сторону зала, в противоположном алькове, ее зеркально отражала сестра по копью Мича, которая безмолвно наблюдала через булавочное отверстие в узорной резьбе над сводом. Джарвах расположилась за колонной непосредственно за Троном черепов, куда никто не мог проникнуть без приглашения, кроме Избавителя и Дамаджах.
Окутанные тенью, кай’шарум’тинг были невидимы даже для тех, кто входил в альковы. Но при угрозе Дамаджах они бы мгновенно объявились, рассыпая дождь заточенного меченого стекла. Еще два вздоха – и они оказались бы между ней и опасностью, держа наготове щиты и копья.
Кай’шарум’тинг и их множащиеся сестры по копью открыто охраняли Дамаджах, но Инэвера предпочитала по возможности держать их в тени.
Двор наконец разошелся, и Дамаджах осталась наедине с двумя самыми доверенными советницами – дамаджи’тинг Кевой и ее дочерью, най’дамаджи’тинг Мелан.
Дамаджах шевельнула пальцами, и Ашия с Мичей бесшумно пали со своих насестов. Джарвах вышла из-за колонн, и все три сопроводили Дамаджах в ее личные покои.
Там ждали с напитками и закусками жены Избавителя – даль’тинг Таладжа и Эвералия. Их взоры обратились к дочерям, Миче и Джарвах, но они не посмели заговорить с кай’шарум’тинг, пока те охраняли Дамаджах. В любом случае они мало что могли сказать.
– Ванна готова, Дамаджах, – доложила Таладжа.
– И выложены свежие шелка, – добавила Эвералия.
Ашии все не верилось, что эти кроткие, раболепные женщины – жены Избавителя, хотя ее святой дядя и взял их за много лет до прихода к власти. Однажды она даже подумала, что женщины скрывали свои навыки и силу во многом так же, как научили ее саму.
Но с годами Ашия осознала истину. Теперь, когда их чрева истощились, Таладжа и Эвералия были женами лишь номинально. Простые служанки жен Избавителя в белом.
«Если бы не инэвера, на их месте могла быть я», – подумала Ашия.
– Мне понадобятся новые шелка, – сказала Инэвера. – Избавитель… странствует. До его возвращения я буду носить только темное и непроницаемое.
Женщины кивнули и поспешили исполнять пожелание.
– Есть и другие новости. – Инэвера обернулась, впервые встретившись глазами с Кевой и Мелан, а после переведя взгляд на Ашию и ее сестер по копью. – Энкидо мертв.
Ашия представила пальму и склонилась, упреждая порыв ветра. Она поклонилась Дамаджах. Ее жест повторили стоявшие на шаг позади Мича и Джарвах.
– Благодарим, что известила нас, Дамаджах. – Голос Ашии был спокоен и ровен; глаза, старательно упертые в пол, замечали все на периферии. – Я не спрошу, умер ли он с незатронутой честью, ибо иначе и быть не могло.
Инэвера кивнула:
– Честь Энкидо не имела границ даже до того, как он отсек себе язык и стебель, чтобы служить моей предшественнице и познавать секреты шарусака дама’тинг.
Мелан слегка напряглась при упоминании предшественницы Инэверы, матери Кевы и бабушки Мелан дамаджи’тинг Кеневах. Говорили, что Дамаджах задушила старуху, чтобы вырвать у нее власть над женщинами племен. Кева осталась невозмутима.
– Энкидо убил алагай-оборотень, телохранитель одного князька Най, – продолжила Инэвера. – Эти демоны-хамелеоны способны принимать любые формы, реальные или воображаемые. Я наблюдала самого Избавителя в решительном бою с одним таким. Энкидо погиб, исполняя свой долг – защищая Аманвах, Сиквах и их достопочтенного мужа, сына Джессума. Ваши кузины живут благодаря его жертве.
Ашия кивнула, смещая свой центр, чтобы принять новости.
– Этот… оборотень еще жив? – Если да, она изыщет способ выследить и убить его, даже если придется последовать за ним в бездну Най.
Инэвера покачала головой:
– Аманвах и сын Джессума ослабили эту тварь, но его нечестивую жизнь забрала в итоге дживах ка Пар’чина.
– Должно быть, она и правда грозна, если сумела преуспеть там, где потерпел неудачу наш господин, – заметила Ашия.
– Берегитесь ее, если ваши пути когда-нибудь пересекутся, – согласилась Дамаджах. – Она почти так же сильна, как ее муж, но оба они, боюсь, впитали слишком много магии алагай и сделали своей частью безумие, которое ей сопутствует.
Ашия свела руки в мольбе, продолжая смотреть в пол:
– Мои сестры по копью и я умоляем Дамаджах позволить нам выйти в ночь и убить в его честь по семь алагай каждой, по одному за каждый столп Небес, чтобы направить нашего погибшего господина в странствие одиноким путем.
Дамаджах быстро шевельнула пальцами:
– Разумеется. Пособите шарумам.
Рука Ашии работала с точностью, рисуя метки на ногтях, далеко не модных, как у изнеженных жен и некоторых дама’тинг. Ученицы Энкидо стригли их на боевой манер, оставляя чуть длиннее, чем «под корень», чтобы было удобнее обращаться с оружием.
Но Ашия не собиралась когтить алагай. Для этого лучше всего подходили нож или острие копья. У нее были другие намерения.
Краем глаза она наблюдала за сестрами по копью: тишина нарушалась лишь звуками, что издавались маслом и кожей, прошивкой и полировкой по ходу того, как готовилось оружие к наступающей ночи.
Дамаджах дала своим кай’шарум’тинг копья и щиты из меченого стекла, во многом похожие на оружие Копий Избавителя. Точить лезвия было не нужно, но рукояти и ремни играли не меньшую роль, и Энкидо, регулярно осматривавший их экипировку, никогда не оставался доволен. Один-единственный кривой стежок на ремне щита, едва заметный и не влияющий на боевые качества, – и он голыми руками выдирал толстую кожу, заставляя владелицу менять ее целиком.
К другим несовершенствам он относился не столь деликатно.
В Даре Эверама остались три кай’шарум’тинг: Ашия, Мича и Джарвах. Мича и Джарвах были законными дочерьми Избавителя, но – от жен из даль’тинг, Таладжи и Эвералии. Им тоже отказали в белом.
Их кровь могла ставить их выше племянниц Избавителя, но Ашия была на четыре года старше Мичи и на шесть – Джарвах. Девушки обладали телами женщин благодаря магии, которую поглощали еженощно, но продолжали смотреть на Ашию, как на руководителя.
В число шарум’тинг ежедневно входило все больше женщин, но только тех, в ком текла кровь Избавителя. Только они носили белые покрывала.
