Половинка - Гусейнова Ольга (читать книги без txt) 📗
В зеркале отразилась бесформенная меховая фигура с неуклюже расставленными ногами, разведенными в стороны руками. В обрамлении меха виднелась только часть лица с блестящими от едва сдерживаемых слез, настороженными глазами да разрумянившимися от жары щеками и закушенными от нервов губами. Как есть Снежная… баба! Несчастная, испуганная, надеющаяся только на снисхождение судьбы.
– Вас поди заждались внизу лар Хейго, его величество и все-все-все, – взволнованно поторопила Нина.
– Да, иду, – кивнула я, откидывая капюшон.
Поправила вязаную белую шапку и, с непривычки раскачиваясь из стороны в сторону, неловко потопала на выход. Перед тем как мне облачаться, Пушистика закрыли в другой комнате, чтобы ни меня, ни его не расстраивать больше, чем уже есть. С ним я попрощались рано утром, когда за окном было еще темно. Сидела на кровати и гладила мохнатую голову, опасаясь заглядывать в печальные, все понимающие собачьи глаза, и говорила, говорила, говорила… А хотелось выть.
Со второго этажа я спускалась медленно, осторожно, но все равно не удержалась, поскользнулась на последних ступеньках и замахала руками, пытаясь удержать равновесие. Нина вскрикнула, потянувшись ко мне, но не успела перехватить. Зато я краем глаза уловила черный шлейф – и в следующий миг оказалась на руках у Хейго.
Даже через многочисленные одежды я почувствовала крепкие, сильные руки и едва ли не каменное тело иномирца, видимо, ради моего спасения сменившего ипостась. Все произошло столь неожиданно, и мужчина оказался так близко и столь ощутимо, что я еще больше испугалась и даже зажмурилась.
– Все в порядке, леди Оливия! Вы не упали… до конца, – прошелестел над ухом необычный голос темного, в котором я, к своему полному удивлению, уловила насмешку. И внутренний холод начал отпускать.
Хейго поставил меня на ноги и чуть отступил, дав возможность вдохнуть свободнее и обрести немного уверенности. Причем настолько, что я набралась смелости взглянуть ему в лицо. Отметила вспыхнувшие ярким светом бледно-голубые глаза и более отчетливо проступившие, чем до этого случая, черты лица, но обрисовать, запечатлеть их в памяти мне опять не удалось.
«Интересно, как им удается мгновенно менять ипостась?» – билось в голове. А еще было неудобно и стыдно. Наконец удалось хрипло выдавить:
– Благодарю вас, лар Хейго, за помощь и… простите. Это все нервное…
– Понятно, вы просто волнуетесь перед дорогой.
Я кивнула, мысленно поблагодарив темного за то, что не заострял внимания на моей истерике. Стыдливо отвела взгляд – и тут же увидела наблюдавших за нами его величество, свиту и стражей. Они смотрели с любопытством и едва заметным сочувствием, пожалуй, впервые вошли в мое положение – человека, испытывающего безотчетный страх перед темными. Наш общий страх, не раз мелькавший на лицах этих, без сомнения, храбрых мужчин.
Затем нас с Хейго сопроводили к конюшне, где в лучах рассвета в полной готовности выдвинуться замерли другие темные рядом со старыми заезженными клячами, накрытыми плотными попонами. Да на них садиться жалко, а не в дорогу брать!
– Не смотрите на них обреченно, леди Оливия, – неожиданно раздался голос одного из элементалей, – лошади вполне в состоянии дойти до границы и дальше. Старые животные не выделяют много тепла по причине угасания жизненных сил, поэтому скрывать их какое-то время удастся без труда. А дальше либо сами замерзнут, либо монстры сожрут…
– Какой ужас! – возмутилась я, невольно прижав ладони в меховых рукавицах к щекам.
– Это вынужденная мера, ваше высочество. Верхом вы быстрее доберетесь до места, где пересядете на сани, – строго прекратил мои моральные терзания лорд Хортус. – Поэтому мы используем старых лошадей.
– И поэтому вашего питомца, принцесса, оставили здесь, – веско заметил его величество.
И обратил внимание на приближающуюся к нам процессию из шести пограничников, несших нашу поклажу или груз, как говорили темные, – стеклянный саркофаг с телом Шарля Малины. Последнего представителя мужского пола про́клятого королевского рода, а также жалкого труса и подлого вора.
Стражи осторожно поставили ношу на мерзлую землю и торопливо отступили. К саркофагу приблизился Кайго, если я верно запомнила цвет глаз этого риирца. Блеснув в неясной утренней мгле зелеными глазами, присел перед древним артефактом, положил ладони, тоже меняющие очертания, на стекло – и через несколько мгновений от них брызнула во все стороны тьма. Обволокла, скрыла саркофаг в невообразимой клубящейся массе и, кажется, начала сжимать. В первый момент мне именно так показалось.
Люди, дрогнув, отшатнулись, затем кто-то отошел еще дальше, кто-то нашел в себе силы стоять на месте. Но опасаться больше было нечего. Тьма медленно, будто неохотно, вернулась в ладони Кайго, а перед нами остался лежать на земле стеклянный артефакт. Только узкий, с ладонь, и длиной не больше пары локтей. После протяжного удивленного вздоха людей, большинство которых составляют маги, уменьшившийся «груз» аккуратно замотали одеялом, засунули в меховой мешок и приторочили к лошади.
За спинами короля и советников собралось, наверное, все не занятое непосредственно службой население форта. Задерживаться далее было незачем – разобранные сани, как я поняла, и провиант для меня уже навьючили на старых лошадок, отправляющихся в последний путь. На пятую, свободную, меня подсадил лорд Хортус.
– Пусть вам сопутствует удача в благом деле избавления Эйра от белых! – торжественно произнес его величество.
– А как же… они? – шепотом обратилась я к Хортусу. – Лошадей-то всего пять и все с поклажей. На каких поедут темные?
– Пойдут пешком. Они довольно быстро передвигаются на своих ногах, – тоже шепотом ответил этот боевой маг, улыбнувшись глазами. – С богами, ваше высочество.
«Если у них вообще есть ноги», – подумала я, кивнув Хортусу. Проследив направление его быстрого взгляда (на подол плаща ближайшего темного), поняла, что он тоже сомневается.
Ворота форта с тоскливым скрипом медленно закрылись за нами. Я спиной чувствовала тяжелые безрадостные взгляды пограничников. От исхода нашей миссии будет зависеть и их жизнь, хоть она у этих боевых магов постоянно находится на острие.
Первое время я оборачивалась на последний оплот людей, противостоящий холоду и монстрам. Но мы в хорошем темпе удалялись от форта, и когда я уже не смогла разглядеть стражей на башне, поняла, что осталась один на один с риирцами, существами мужского пола. Мало того, совершенно чуждыми, наверняка с иными нравами, жизненными устоями и правилами. Даже призраки – и то когда-то были людьми. А элементали – незнакомая форма жизни абсолютно. Я чувствовала себя несчастной и одинокой маленькой заложницей в окружении больших, широкоплечих, высоких… мужчин. Жутких созданий.
Насмотревшись на унылый пейзаж, начала исподтишка наблюдать за своими спутниками, в первую очередь заинтересовавшись особенностями их передвижения. Пять лошадей темные распределили следующим образом: за ведущей, которую держал за повод один из них, парами шли другие четверо. Первая лошадь везла сани, следующая пара – провизию, последними тряслись мы с «Шарлем». Видимо, и вес артефакта уменьшился, потому что на конягу навьючили еще несколько мешков. Конечно, раздобыть еду в ледяном краю, захваченном белыми, просто невозможно. Поэтому пришлось взять с собой столько запасов.
Лошадка-старушка, на которой я ехала под присмотром Тижа, везла две сумы с моей личной поклажей. Иногда сопровождающий обращал в мою сторону «лицо», и из-под капюшона поблескивали нечеловечески пурпурные глаза, от чего поначалу бросало в дрожь. Черные плащи элементалей, словно существующие сами по себе, казалось, мели землю, но следа не оставляли. Да, земля мерзлая – я чувствовала ее слабый отклик, – но хотя бы легкую пыль поднять…
Получается, риирцы передвигаются, совсем чуть-чуть не касаясь земли. Лошади рысят, но не похоже, что темных напрягает подобная скорость. Мало того, они не идут или бегут, как люди, а – парят! И поэтому кажется, что меня сопровождают призраки. Ну мало ли, что я их вижу белым днем, не падаю в обморок от страха и, что становится привычным, чувствую особенное тепло; не важно, что повод первой коняги держит мужская рука… вроде бы. Если верить собственным глазам и ощущениям, «живая тьма» не может быть реальным, живым существом, в смысле – человеком с присущими ему качествами.
