Изъян (СИ) - Инк Анна (бесплатные полные книги .txt) 📗
«Я, конечно, извиняюсь, но если целомудренная женщина – такое великое и всемогущее существо, то как особь второго пола со своим маленьким пенисом может всю эту силу разрушить?» - вмешивается мой внутренний голос. – «Значит, настолько незначительная эта женщина, разве нет?»
Мне кажется, суть совсем в другом. Чтобы этот, как ты выражаешься, маленький пенис, проник в твою жизнь, необходимо его как-то привлечь. Для этого нужно работать, работать ради мужчины, и переступать через себя в угоду ему.
«Ой, ну да ладно! Выйди на улицу и ласково посмотри на любого индивида второго пола. Он будет ползать за тобой и сделает для тебя всё, что угодно, какой бы мразью ты ни была», - фыркает мой внутренний голос.
Во-первых, чтобы довести мужчин до такого состояния готовности, скажем так, потребовалось долго и упорно их ограничивать. А во-вторых, ты говоришь про обычных цэрпер. Про тех, кого называют моклями. Есть разные особи второго пола, с разным статусом. И так во все времена было – есть неудачники, которых выбирали только в экстренных случаях, и есть достойные внимания – вот ради таких приходилось постараться. Мы и сейчас работаем ради мужчин, если по-честному. Просто раньше нужно было привлекать внешними качествами и покладистым характером, а теперь нужно заработать большой капитал, чтобы продолжить род от достойного мужчины. Раньше мы их соблазняли, теперь покупаем: вот и вся разница.
5. Она мне доверяет
Полина отворачивается, смотрит на позирующих посетителей.
- Посмотри, какие они довольные. Как я их понимаю.
- Кто, зрители?
- Да нет. Фотографы. Ты не видела их лица, когда они на входе фотоаппараты получали. Это ужасно, что основной инструмент их профессии им нельзя держать при себе. А вдруг он увидит что-нибудь интересное, когда будет идти по Городу? Кадр упущен навсегда.
- Ничего хорошего в этом не будет, если каждый сможет фотографировать то, что захочет.
- Как ты не понимаешь? Мы ведь такие же, как они. Мы не можем работать с «Персоной» за пределами офиса. А мне вот так часто приходит хорошая идея, когда я дома, или в Торговом центре. Могла бы уже столько видео составить, если бы разрешили хранить программу на личном эргосуме. Ведь вдохновение в нашем деле – самое главное!
- Ты же понимаешь, что это для нашей же безопасности?
- Ну-ну. Одно сплошное ограничение.
- Вы сами голосовали за такую власть и за такие правила, - пожимаю я плечами.
Полина смотрит на меня оторопевшим взглядом.
Я улыбаюсь:
- Да брось! Это временно – все эти неудобства. Сейчас мы достигнем достойного уровня цивилизованности, и начнутся поблажки.
- Поблажки? – вытягивает Полина с возмущением.
Я делаю глубокий вдох:
- На самом деле, я прекрасно понимаю и тебя, и этих несчастных фотографов. Я бы тоже хотела, чтобы на моём личном эргосуме была установлена «Персона», потому что мне, как и тебе, основная часть идей приходит не в офисе. Но я осознаю, что если мне и всем остальным будет дозволено делать видеофайлы без контроля со стороны, они будут такими, как заблагорассудится, и распространять их будет легко, и сохранять в сети тоже. И тогда те люди, которые всю жизнь себя ограничивали ради репутации, будут уравнены в правах с теми, кто проявлял гедонизм. А это - несправедливо.
Полина задумалась.
- Представь, - продолжаю я, - что ты изо дня в день, каждую минуту думаешь о том, что ты делаешь, и правильно ли поступаешь. А какой-нибудь…какая-нибудь цэрпера-неудачница, которая всю жизнь сидит в одной профессии, спускает эмоции в пустоту, паразитирует на теле нашего общества, потому что не вылезает из кредитов, нарушает ОП, в конце концов, и в итоге оставляет на разных носителях свои изображения, тексты, видеофайлы. Закон о выкромсах придуман не просто так, и не просто так одобрен подавляющим большинством горожанок. Но это не панацея. Выкромс делают только один раз. И если бы не Статья 6 ОП, не было бы никаких гарантий, что когда-нибудь информация о неправильных цэрперах не появится в сети, и память о них будет жить наравне с памятью о тебе. Разве это честно? Тебе не будет обидно?
- Будет, - вздыхает Полина. – Хотя иногда мне кажется, что та цэрпера-неудачница, которую ты сейчас описала – я.
- Перестань, тебе всего двадцать восемь, и скоро ты достигнешь пика в первой карьерной лестнице, и начнёшь заниматься следующей: а там уже дело быстрее пойдёт. Ты ещё Элеонору опередишь, вот увидишь.
- Спасибо, - Полина ненадолго улыбается, и снова задумывается.
Мы молчим. Я довольна, что исправилась. Но она обескуражена.
- Пойдём? – спрашивает она вдруг.
- Ты уже всё? А фотографии?
- Достаточно уже. Но если ты хочешь остаться…
- Нет. Не хочу. Я пришла только потому, что тебе обещала.
У выхода из зала, где проходила выставка очередной цэрперки из творческой богемы, Полина останавливается у вытянутого прямоугольного устройства, и прикладывает к его маленькому голубому экрану свой браслет. «Пандора» жалостливо пискнула, а устройство выдало торжественный сигнал.
- Что ты делаешь? – хмурюсь я.
- Это для общего блага. Ты не будешь?
- Чего?
- Проект Элеоноры, между прочим. Для общего блага формации «ЦЭРПЕРА».
- Ты что, Средства туда сбросила?
- Немного, - Полина извинительно улыбается. – У меня у самой с капиталом не очень. Но если с каждого по чуть-чуть – набежит достойная сумма со временем.
- Что за бред?
- Это что-то вроде благотворительных практик. Элеонора переживает за наших потомков. Женщины, которые вносят Средства в её проект, могут рассчитывать на общую помощь для своей дочери, если уход будет преждевременным.
- Что. За. Бред?
- Прекрати! Ты во всём ищешь подвох!
Я с ужасом наблюдаю, как выходящие из зала женщины и девушки прикладывают к устройству свои браслеты.
Полина продолжает:
- Если я уйду на пенсию раньше, чем моя дочь достигнет эмансипации, или вообще до пенсии не доживу, есть шанс, что часть собранных общими усилиями Средств пойдёт на её обеспечение, и она будет иметь право на выбор профессии. К тому времени, когда у меня родится дочь, проект наберёт огромные суммы. И хватит на потомков каждой из участниц.
- Полина, Средства не могут передаваться по наследству. Когда Элеонора выйдет на пенсию, все накопленные проектом Средства просто уйдут в Банк.
- Она продаст проект кому-то помоложе перед тем, как отправиться на экофермы. Это не недвижимость, и не капитал – это проект. Она имеет право его перепродавать.
- Неправда. К тому же, она может умереть в любую минуту, или быть похищенной.
- Уж я не сомневаюсь, что элита хотела бы убрать со своего пути такую, как она, - зло говорит Полина.
Мы молча спускаемся и выходим из здания.
- Пойдём по проезжей части? - Полина, кажется, успокоилась. - Не хочу бежать. Настроение идти без суеты.
- Это разве легально?
- Ты что, никогда не ходила по директиве 2 пешком? – удивляется Полина.
- Нет, - искренне отвечаю я. – Я думала, что это нарушение ОП, - Полина смотрит на меня с умилением и похихикивает. – Нет, я серьёзно. Разве это не нерациональное использование ресурсов?
- Ты как с купола свалилась, честное слово, - усмехается она. – ОП придумали слишком давно, он уже не соответствует реальности лет пятьдесят как. И ты действительно думаешь, что все его не нарушают? Нет, даже скажем так – ты действительно никогда его не нарушала, что ли? – я отвечаю Полине серьёзным взглядом, и она молча качает головой. – Успокойся. Я отвечаю на твой вопрос – на экофермы тебя за это не отправят. В Городе много мест, по которым ты перемещаешься без суеты – ведь так?
- Ну да, - пожимаю я плечами. – Тротуар вокруг парка Целомудрия, например.
- Вот. И что, ты никогда не ходила по нему?
- Ходила.
- Вот, видишь? И ЗОП до сих пор тебя не забрал. И таких погрешностей много. Элеонора права, что свод ОП надо пересмотреть. Просто не нужно обращать внимание на такие мелочи, а сразу переходить к глобальным проблемам.
