Откровение - Никитин Юрий Александрович (прочитать книгу txt) 📗
– Не продолжай, – попросил Голос, в нем слышалась досада, – так что ты не понял?
– Как я могу понять, кто из них какой, если ты сам не понимаешь, что творится в твоей голове?
Томас вздрогнул – опять святотатство, но могучий Голос вдруг стал словно бы скорбным:
– А что, твои мысли тебя никогда не подводят? А внутренний голос никогда-никогда?.. Мне показалось, что со стороны может быть виднее, какой из ангелов меня предает. То бишь какая мысль влечет к поражению.
– А их оказалась не одна!
– Не одна, – согласился Огонь. – Но тут вы показали себя, показали…
Томас виновато опустил голову. Олег подумал, неожиданно кивнул:
– Вообще-то знакомо… Мысли то разбегаются, как вспугнутые тараканы, то засыпают, как сытые свиньи. А то и просто одна другой противоречит… да что там противоречит! Иной раз до смертоубийства… А побеждает далеко не всегда лучшая. Чаще – более простая, понятная. Даже прямой Томас, а уж он рыцарь хоть куда, знает, что мысли иной раз как бараны бьются одна с другой. Бываешь рад даже дурню. Хоть брякнет глупость, но подтолкнет к свету… Значит, ты заманил нас, чтобы мы помогли тебе разобраться в своих же мыслях?
Томас вскрикнул непонимающе:
– Мы?
– Мне не нужны угодники, – объяснил нечеловеческий голос, – но и праведники ни к чему… Мне важнее вы двое… как поле битвы между мной и Сатаной.
Олег покосился на отважного Томаса:
– Ну-ну, мы как раз те люди. Помочь мыслить – это как раз по нам… Ты ж дал человеку свободу воли. За него не отвечаешь.
– Да, но творил по своему образу и подобию! Значит, отвечаю. Уже нисходил к ним, пробовал брать их вину и дурость на себя, чтобы могли как бы все сначала… в переносном смысле, конечно: взять другие имена, начать жить правильно и праведно… Но хотел как лучше, а получилось, как на Руси. Вернулся к тем заветам, которые когда-то дал Моисею… косноязычный растяпа разбил из них треть, пока спускался с горы, а еще треть истолковал неверно… так вот одному бедуину подсказал, как подправить эти заветы… но и у того получилось не совсем то, что я хотел… хоть и получше.
Сердце Томаса обливалось кровью, Господь страдает в сто тысяч раз сильнее, чем человек, даже толстокожий калика это ощутил:
– Да брось… Мир улучшается. Я тоже когда-то хотел всех сразу из болота. А когда по голове настучали как раз те, ради которых душу рвал на части…
– Словом, – донеслось из-за полога, – вы убедили меня…
– Перебив половину ангелов? – бросил Олег с тяжелым сарказмом. – Ах да, это же всего лишь твои мысли! Что ж, я верю, что так можно кого угодно убедить… Хочешь, я тебе для пущей вразумительности еще и по голове врежу?
Томас ощетинился, бросил руку на рукоять меча, еще не зная, на чью сторону встанет, но Голос прозвучал с прежней кротостью:
– Ты уже врезал… До сих пор в ушах звенит, а перья по всему саду летают. Мой самый преданный архангел перешел на сторону врага! Уриил, Уриил… это был, можно сказать, мой внутренний голос… А вы двое в отличие от меня заметили. И, более того, сумели…
Томас, внезапно что-то вспомнив, вздрогнул, его пальцы пробежали по горлу, словно что-то надеялся или страшился найти:
– Я ничего не понял из ваших речей… но, Господь, скажи мне, твоему воину: почему Сатана жив и строит козни? Ведь для тебя прихлопнуть его, что собаке муху!
Бог смолчал, а калика обронил:
– В предпоследнем Откровении сказано, что Бог ничего уже давно не делает сам. Только руками людей.
– Почему? – не понял Томас. – Рук не хочет марать? Так у Сатаны не кровь, а так… тоже искорки. Ты же вон, Господи, и так весь в костре сидишь, даже ушей не видать.
Неожиданно вздохнула Ярослава.
– Томас, – голос ее был тих, – разве не видишь… он смертельно устал.
Томас подпрыгнул. Глаза стали дикими. В изумлении смотрел то на полыхающий огонь, то на Ярославу, наконец перевел взор на калику. Тот покачал головой с видимым упреком:
– Рано…
Из пламени донесся усталый Голос, но чуткое ухо Томаса уловило нотку упрека:
– Да? Это ты после каких-нибудь десятка лет отшельничества… ну ладно, сотни, искал истину на пути всяческих излишеств – придумать такое! – а то и в таких безобразиях, что Сатана не зря просился в ученики… А кто создал и обосновал эйнастию, перед которой даже те самые всяческие излишества – забавы невинных детей?.. Я уж думал, что в Содоме либо Гоморре тебя влуплю огненным дождем… Ладно-ладно, потом увидел тебя на другом конце света… то ли ты в тех мерзостных городах даже не побывал, что удивительно, зная твое любопытство, то ли ты попросту отряхнулся – такому все как с гуся… А я все стоял, стоял, стоял!.. Ну, пусть не стоял, а сидел в личине белого сокола на вершине Прадуба, однако что твое отшельничество… даже Большое!.. в сравнении с моим Одиночеством!!!
Дворец вибрировал, стены гудели, воздух стал плотный и сотрясался словно в плаче, великая скорбь разлилась по всему помещению. Олег вдруг насторожился:
– Куда ты клонишь?..
– Да ладно, ты уже все понял. Я ухожу, Вещий. Отныне вам вести всю борьбу с Сатаной.
Томас ахнул, ладонь со звоном упала на рукоять меча. Олегу почудилось, что в пылающем пламени проступила улыбка. А Голос потеплел:
– Вы это сделаете лучше, чем я. Враг мой верно рек, что вы – его… ну, и его тоже дети. Такие же ярые, злые, а животная мощь плещет из ушей. Но и дух ваш крепче любого алмаза… Вы как раз ему под стать как противники.
Томас отшатнулся, потрясенный и шокированный. Голос из-за полога звучал с легким упреком:
– Еще не поняли? Только последний дурак не меняется. Да, я планировал дать решающую битву при Армагеддоне. Архангел Михаил должен был вести войска ангелов, архангелов, серафимов и прочих мне преданных… Сегодня я понял, что поведет не архангел. Люди уже сильнее и изощреннее в войнах. Может быть, поведешь ты, доблестный сэр Томас!
Томас ахнул, калика покачал головой, а Голос продолжил:
– Сейчас я вижу, что вообще надо выставить одних людей. Ангелы только путаются под ногами. И… сейчас только, в этот момент, понял, что и Сатана, возможно, выставит против нас людей… Похоже, в битве при Армагеддоне сойдутся более страшные силы, чем я полагал тогда, в Начале Начал…
