Дорога к Зверю (СИ) - Дарман Марина (книги хорошего качества TXT) 📗
Стоило князю ступить за порог, как дисциплина в тереме скатывалась в подизбицу. Никто не за что не отвечал и все предавались блаженному ничегонеделанью. На это и рассчитывала беглянка, уверенно идя к воротам. Но лишь отойдя на такое расстояние, что со стен не увидеть, она смогла немного успокоиться. Бег сменился быстрым шагом, а Веста наконец повеселела. Она все еще боялась погони и возвращения, но легкость побега придала сил и уверенности в собственном успехе.
Лес встретил приветливо, точно ждал возвращения. Землю выстилала сухая трава, гнуса практически не было, а сквозь листву пробивались лучики солнца. Медоедка постояла, прислушиваясь, и пошла в сторону, противоположную охотникам. Как она ожидала, ящерицы предпочли не связываться с лютыми. Охотиться рядом с волчьими угодьями не безопасно. Миролюбивые же сохатые ворчливо указывали на нарушение границ, да и то, когда обнаглевшие соседи слишком уж близко подходили к хуторам. В остальное время предпочитали не замечать «тихих» набегов.
Возможность жить бок о бок с лютыми Весту пугала. Она, конечно, сильнее волков, но не в одиночестве против стаи. Чужаков те не любили и на добродушный прием рассчитываться ни приходилось, но может удастся договориться?
Углубившись в чащу, медоедка выбрала место, где деревья смыкаются особенно плотно, и разделась донага. Снятые вещи тщательно упаковала в перевязь, растянула ее кругом на ветках и закрыла глаза. Миг оборота она не любила. И вроде боли нет. И происходит все быстро, что испугаться не успеваешь. Но ощущение сжимающегося в клубок света вызывало панику, а стремительное отступление темноты – тошноту.
Бурая медведица неторопливо подлезла под перевязь и обернулась туда, откуда пришла. Необычные для зверя голубые глаза внимательно вглядывались вглубь леса, словно видели сквозь деревья. Черный влажный нос, шевельнувшись, втянул воздух. Веста удовлетворенно кивнула и потрусила в прежнюю сторону. Охотники были достаточно далеко, чтобы не уловить ее запах. И дорогу она выбрала верную.
С каждым шагом она наращивала скорость бега. Потому и выбрала звериное обличье. Пусть медведица из нее вышла мелкая, гораздо мельче сородичей, зато легкая и быстрая. Длинные перегоны ей давались без труда. До лютых даже для нее слишком далеко, но бегом всяко ближе, чем неторопливым шагом. Да и перевязь в звериной шкуре почти не ощущается. Тогда как человечьем обличье у нее уже ныли бы плечи от тяжести.
Как не торопилась, а половину пути Веста преодолела уже после полудня. Если остановиться на перекус, то до темна не успеть. Да и неизвестно как долго охота будет резвиться вдоль лосиных угодий. Вдруг им там покажется недостаточно весело. Медведица сбавила темп, но останавливаться не рискнула. Коли повезет у лютых отъестся, а коли нет, то переживет. От клока голодовки еще никто к Зверю не уходил. Главное, воды вокруг с избытком.
Темнота подступила неожиданно. Звериные глаза видели по дневному ясно, но Веста все равно забеспокоилась. Кабы охота шла в другой стороне, кабы путь ее вел в сохатым, то и ничего страшного. А лютые незваных гостей не жалуют. В темноте могут и на вилы насадить. С утречка-то с ними проще договориться. Но ночевать в лесу, где идет охота, боязно. Придется рискнуть.
Показалась луна, когда медведица учуяла хутор. Судя по запаху, осталось совсем немного. Она добежала до края леса, выбрала кусты погуще и решительно сменила облик. В медвежьей шкуре в волчье логово не суются. Это все знают. А женщину может и пожалеют. Веста нацепила перевязь, умышленно натянув так, чтобы подчеркнуть округлившийся живот, который до сих пор тщательно скрывала, тяжело вздохнула и ступила на тропу, ведущую к хутору.
– Защити Зверь, – прошептала она, стучась в ворота из высоких заостренных бревен.
Лютые настороженно скалились, присматриваясь к чужачке. Они не нападали, но и принимать в стаю не спешили. Со всех сторон раздавалось глухое ворчание. Те, кто сохранил человеческий облик, вооружились вилами, которыми выразительно постукивали о землю.
– Неча тут вынюхивать! Неча! – щуплый мужичонка меньше всего походил на грозного зверя, чью шкуру носил. – Ишь, совсем медоеды обнаглели. Ужо и среди дня приходют. Скоро вовсе житья не станет.
– Я уйду. Завтра же. Отдохну только, – Веста испуганно отступила, пятясь к хуторскому забору. Ноги подрагивали от усталости. Ее пошатывало. И больше всего она боялась упасть прямо посреди недружелюбного двора.
– Немедля уходи. Немедля! – взревела толпа и молодая женщина, превозмогая слабость, поковыляла к калитке.
Мирные сохатые сразу казались лучшим выбором. Это вам не лютые, что сразу глотку порвать норовят. Да вот беда, хорошим выбором их считала не только Веста. Даже подлые ящеры предпочитали охотиться подальше от угодий волков и поближе к мирным рогатикам. Охота пошла по привычной дороге, а беглянке выбирать не пришлось. К своим-то уж точно не воротишься. В любом хуторе сыщут.
Низ округлившегося живота пугающе ныл, плечи болели от лямок перевязи, а в пояснице подозрительно кололо. Но не оставаться же там, где стая готова к охоте. Калитка тоскливо скрипнула, словно извиняясь. Веста оглянулась, тряхнула головой, прогоняя непрошенные слезы, и пошаркала к лесу. До темноты предстоит дойти до границы угодий и найти место, подходящее для ночлега, что не так уж и просто во время сезона дождей и туманов.
– А ну стой! Стой кому говорят! – грубый голос прервал размышления.
Задумавшаяся медоедка не сразу услышала окрик, и уж точно не приняла на свой счет. В центре двора стояла грузная бабка, тяжело опирающаяся на почерневшую от времени клюку. Седые распущенные патлы свисали по обе стороны лица. Нос наводил на мысли о хищных птицах. Не по-стариковски острый взгляд вовсе пугал. Ведьма, да и только.
Веста с изумлением глянула на притихших селян. Очевидно, подобные мысли посетили не ее одну. Хуторяне испуганно переглядывались, припрятав вилы за спину. Рычание стихло. О шаманках она раньше не слыхала. Даже у ящеров и тех, он мужеского полу. Но не все ли равно, коли старая ведьма готова ее принять. Молодая женщина с надежной посмотрела на неприятную бабку, резко ставшую миловидной.
– Жить будешь вон в той хате. С краю, – бабка указала клюкой на перекошенную хатку без единого огонька в оконцах. – Работать наравне со всеми. Нам дармоеды не нужны!
Веста закивала с такой силой, что заболела шея. Работы она не боится, главное – есть личный уголок. Пусть маленький и грязненький, да свой.
– Кто прогнал-то? – бабка вглядывалась так, точно ответ знала даже лучше беглянки. А потому не удивилась, услышав:
– Шаман. – Отчего-то медоедка сразу подумала о сородичах. Ящеры-то не гнали, даже выгодное замужество предложили. Другая согласилась бы. Другая. Не она.
– Ой, дурак! Зверя на него нет, – бабка качнула головой и обернулась к хуторянам: – А ну марш по избам! Али дел ни у кого нет? Так я сыщу. Как есть сыщу!
Хуторяне не хотя побрели по домам, то и дело оборачиваясь и жалея о человечьем теле. В волчьей-то шкуре и из дома разговор расслышать можно. Бабка лишь усмехалась, представляя сколько волчьих ушей сейчас возникнет по домам и прильнет к стенкам.
– Провожу давай, – грубовато бросила она и тяжело потопала вперед.
Веста плелась следом и пыталась сообразить, что нужно старой шаманке. Неспроста же та прогонять не стала. Не спроста. Даже князь и тот с умыслом пригрел. Что уж говорить о волчице, которая видит больше других.
Стоило открыть дверь, как потянуло спертым духом и плесенью. В этом доме давно никто не жил, что новую хозяйку порадовало. Нет более быстрого способа нажить врагов, чем лишить кого-то отчего крова.
Посреди одной большой комнаты стояла печь, делящая ее на две половины. Лавки, лари, занавеска на печи, горшки – этот дом точно ждал новую хозяйку. Не к добру. Видать насильственной смертью хозяин умер. Иначе бы хуторяне вмиг добро растащили.
– Беспокойник-то возвратиться небось, – Веста с тревогой рассматривала опасное жилище.
