Властелин колец - Толкин Джон Рональд Руэл (читать книги бесплатно .txt) 📗
– Роханцы? Выдумали?! Что ты! – возмутился Леголас. – Нет! Любой эльф из Черной Пущи споет тебе с добрый десяток песен про древний народ Онодримов и про их вековое печалование. Но для нас они тоже только память о былом. Право, доведись мне повстречать хотя бы одного энта, я бы решил, что снова молод! Древобород! Подумать только! Да ведь это и значит Фангорн, если перевести на эльфийский. А ты, Гэндальф, говоришь о нем как о существе из плоти и крови. Кто же он?
– Ты, дружок, слишком прыток, – сказал Гэндальф. – Фангорн прожил долгую, неторопливую жизнь. Я знаю о нем совсем немного, но даже из этого немногого получится очень и очень длинная история, а у нас нет времени. Древобород – это действительно Фангорн, хранитель Фангорнского леса, старейший из энтийских патриархов, да и не только из них: старше его среди обитателей нынешнего Средьземелья вообще никого не сыщешь. Очень надеюсь, что ты с ним повстречаешься, Леголас! Мерри и Пиппину крепко повезло: они столкнулись с ним нос к носу, вот на этом самом месте, где мы с вами теперь сидим. Это было два дня назад. Древобород взял их с собой на дальний конец леса, к самому подножию гор, – там у него дом. Захаживает он на эту поляну, как правило, если чем–нибудь встревожен или когда из внешнего мира долетают беспокойные слухи. Четыре дня назад я его встретил – он шагал по лесу и, видимо, заметил меня, ибо приостановился, – но я не стал его окликать: меня одолевали тяжелые думы. Это было сразу после поединка с Вражьим Глазом, и я не смог преодолеть усталость. Древобород тоже не заговорил со мной и не позвал меня по имени.
– Может, он тоже принял тебя за Сарумана? – предположил Гимли. – И потом, ты говоришь о Фангорне как о старом друге. А я думал, что Фангорн опасен и шутки с ним плохи!
– Опасен? Еще бы! – воскликнул Гэндальф. – Я тоже опасен и шутить со мной тоже не советую! Опаснее меня вы на своем пути никого не встретите, если только вас не схватят и не приведут живьем к престолу Черного Властелина. Или вот Арагорн. С ним тоже шутки плохи. Не говорю уже о Леголасе! Ты со всех сторон окружен опасными и грозными воинами и волшебниками, Гимли, сын Глоина! Но ты и сам ни в чем им не уступаешь, я не поручусь за голову того, кто станет шутить с тобой! Фангорнский лес очень опасен, это верно – особенно для тех, кто чуть что хватается за топор. Опасен и сам Древобород, хотя в то же время он – мудрый и добрый хозяин своего Леса. Он долго не давал воли гневу, долго копил обиду – и вот она взбурлила, перелилась через край и затопила весь Лес. Появление хоббитов и то, что они рассказали, оказалось той каплей, что переполнила чашу. Река вышла из берегов и теперь катит свои могучие воды на твердыню Сарумана и на его дровосеков. Произойдет такое, о чем в Средьземелье не слыхивали со времен Старшей Эпохи: энты проснулись от векового сна и собираются показать, на что они способны.
– Что же они хотят сделать? – спросил пораженный Леголас.
– Не знаю. Думаю, они и сами не знают пока хорошенько, на что способны. Как–то еще обернется дело? – Гэндальф опустил голову и глубоко задумался.
Остальные молча смотрели на него. Луч солнца, пробившийся сквозь бегущие облака, упал на руки волшебника, лежавшие на коленях ладонями кверху. Казалось, пригоршни его полны света, как две чаши с лучащейся водой. Наконец Гэндальф поднял голову и взглянул прямо на солнце.
– Утро кончается, – молвил он. – Пора в дорогу.
– Будем ли мы разыскивать хоббитов и Древоборода? – спросил Арагорн.
– Нет, – ответил Гэндальф. – Твой путь лежит в другую сторону. Я постарался вселить в вас надежду. Но надеяться – еще не значит победить. Нас и всех наших друзей ждет битва, такая битва, где уверенность в победе может дать только Кольцо. В сердце моем – великая печаль и великий страх, ибо многое будет уничтожено, и, может статься, мы потеряем все, что имеем. Я – Гэндальф, Гэндальф Белый, но Черное все еще сильнее меня.
Он встал и устремил взгляд на восток, заслонив глаза от солнца: казалось, он видит нечто такое, чего остальным видеть не дано. Покачав головой, он негромко молвил:
– Нет, изменить что–либо уже не в нашей власти. Кольцо ушло. По крайней мере, у нас нет больше искушения им воспользоваться. Придется встречать опасность лицом к лицу. Вряд ли мы выстоим, но давайте радоваться, что избежали еще большей опасности, против которой мы были бы бессильны! – Он обернулся. – Ну что ж, Арагорн, сын Араторна! Не жалей о выборе, который ты сделал у стен Эмин Муйла! Погоня была не напрасной. Ты преодолел сомнения, внял голосу совести – и сделал правильный выбор. Вот и награда: наша встреча состоялась вовремя. Еще немного, и было бы поздно. Твои спутники исполнили свой долг. Теперь тебя зовет слово, которое ты дал Эомеру. Иди в Эдорас, иди к Теодену, в Золотые Палаты! Ты нужен Рохану. Пора Андарилу испытать себя в битве: он давно ее ждет. Пусть свет его вспыхнет для всех! Рохан воюет и терпит поражение за поражением. Но едва ли не хуже обстоят дела с самим Теоденом.
– Значит, мы так и не свидимся с нашими веселыми хоббитами? – спросил Леголас.
– Я этого не говорил, – возразил Гэндальф. – Кто может знать наперед? Имейте терпение. Идите, куда зовет вас долг, и не теряйте надежды. В Эдорас! Мне по пути с вами.
– Далека дорога до Эдораса, и пешему нелегко одолеть ее, старец он или юноша, – покачал головой Арагорн. – Боюсь, что, пока мы доберемся туда, все битвы уже отгремят.
– Посмотрим, посмотрим, – сказал Гэндальф. – Так вы идете со мной?
– Выйдем–то мы вместе, – ответил Арагорн. – Но подозреваю, что ты будешь там прежде меня, – стоит тебе только захотеть…
Встав, он посмотрел Гэндальфу в глаза. Долго оставались они в неподвижности, а Леголас и Гимли в молчании глядели на них. Арагорн, сын Араторна, высокий и суровый, как скала, стоял, положив руку на меч, словно древний король, что ступил некогда из морских туманов на берег Средьземелья, чтобы владычествовать над меньшими человеческими племенами. Но стоявший перед ним, опираясь на посох, согбенный старец в белом обладал властью, пред которой блекла власть земных королей, и фигуру его окружал ореол света.
– Разве я ошибаюсь, Гэндальф? Ты доберешься быстрее меня, куда ни пожелаешь, – стоит тебе только захотеть, – повторил Арагорн. – Но вот что я еще скажу тебе: ты – наш проводник и наше знамя. У Черного Властелина есть Девятеро. У нас – Один, Белый Всадник, но он сильнее Девятерых. Он прошел огонь и бездну. Девятеро не могут не страшиться его. Мы пойдем за ним всюду.
– Так и будет, – сказал Леголас. – Но сперва разреши мое недоумение и расскажи, что случилось с тобой в Мории! Неужели ты так ничего и не откроешь? Неужели нельзя уделить нам еще минуту и объяснить, как же ты все–таки спасся?
– Я уделил вам уже столько драгоценных минут, что, право, не знаю… – вздохнул Гэндальф. – Но будь у меня и год в запасе, я не стал бы рассказывать всего.
– Раскажи хотя бы то, что можно, хотя бы вкратце, – присоединился к Леголасу Гимли. – Ну же, Гэндальф! Как тебе удалось отделаться от Балрога?
– Не называй этого имени вслух! – одернул его волшебник. По лицу его пробежала тень боли, и он смолк, сразу ссутулившись и постарев; теперь он казался дряхлым, как сама смерть. – Долго я падал, – произнес он наконец медленно и неохотно, как будто ему требовалось усилие, чтобы вспомнить. – Очень долго. Мы падали вместе. Его огонь нещадно палил меня, и я в конце концов сгорел бы – но мы упали в воду, и нас окружила тьма. Вода была холодна, как смерть, и сердце у меня едва не заледенело навеки.
– Глубока бездна под мостом Дьюрина, и кто измерил ее? – проговорил Гимли благоговейно.
– Но и у этой бездны есть дно за пределами света и за пределами ведения, – продолжал Гэндальф. – Там, у каменных Оснований Мира, я и оказался. Он все еще был со мною. Огонь потух, и мой враг покрылся холодной слизью, сразу став скользким, как удав, и обнаружив чудовищную силу. Мы продолжали бороться – глубоко, глубоко под землей живущих, там, где нет счета времени. То он сжимал меня в кольцах, то я наносил ему удары, пока он наконец не бежал прочь и не попытался скрыться от меня в темных переходах. Знай, Гимли, сын Глоина, что не дети Дьюрина высекли в горе эти ходы и лазы!.. Глубоко, глубоко, глубже самых глубоких гномьих пещер, живут под землею безымянные твари, исподволь грызущие Основания Мира. Даже Саурон ничего не знает о них. Они гораздо старше его… Я был там, но говорить о них не стану, ибо не хочу, чтобы вести из того мира омрачали солнечный свет. Мой враг был моей единственной надеждой, и я преследовал его по пятам, пока он не вывел меня к тайным подземным переходам Казад–дума, которые он знал, как никто. Мы поднимались все выше и выше – и наконец достигли Бесконечных Ступеней.
