Враг - Мэй Джулиан (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
Забывшись, Элизабет обняла рыцаря тану. Только почувствовав ответное объятие его сильных рук, она открыла глаза, совсем близко увидела подбородок, слишком теплый и широкий для человека; странным, непривычно быстрым было биение сердца экзотического существа. Мысли Крейна едва ли не касались ее, но он не позволял себе переступить черту и вновь слиться разумами.
— Какая же я дура! — выплакавшись, неожиданно заявила Элизабет.
Он погладил ее по голове.
— Вот и хорошо. Совсем по-человечески. Кстати, и по-тански.
— Я делаю все, что могу. В тот день, когда начался потоп, я проснулась в Доме Целителей с мыслью, что теперь вся ответственность за судьбы Многоцветной Земли легла на мои плечи. Знаешь, как стало страшно? Я считала, что у меня нет выбора, мне надо срочно вернуться в свое время. Что меня ждало здесь? Должность генерального инспектора планеты или, скажем откровенно, надсмотрщика? Эти обязанности всегда достаются тому, кто совсем не хочет их выполнять. Бог знает, почему была выбрана именно я. Это не мое решение. Но я допустила столько ошибок, Крейн. Ты даже не можешь себе представить, сколько я напортачила. Вы все считаете, что Великий Магистр ясновидения, Великий Целитель должен быть кем-то вроде колдуна, всеведущего чародея, недоступного пониманию полубога. Но там, в своем времени, я была простой учительницей. Я никогда не занималась управлением, социально-экономическим анализом. Почему именно мне выпало разбираться со всеми творящимися здесь безумствами? Кто я — чиновник, принимающий жалобы, или третейский судья? Теперь этот свихнувшийся галактический Наполеон собирается двинуться сюда с берегов североамериканской Эльбы! Бреда называла меня самым ценным существом в мире. Какая чепуха! Ты не знаешь, какую страшную ошибку я допустило с Фелицией. Как следовало обращаться с такой опасной персоной? Успех Эйкена явился плодом его собственных усилий. Вскоре он прибудет сюда и потребует, чтобы я увеличила его психокинетические способности. В таком случае с ним может случиться нечто подобное несварению желудка, что приведет к полной ментальной дистрофии. Тогда мне придется постоянно подпитывать его энергией. Как же мне поступить? Где гарантия, что, если Эйкен окажется способным переварить полученную от меня силу, он не начнет выискивать новую Фелицию и не обрушится на нее? Тогда у этого обезумевшего Наполеона руки будут окончательно развязаны. У меня, Крейн, даже догадки нет, как выпутаться из такого сложного положения. Я не могу оценить ситуацию в целом, в подобных условиях работать невозможно. Руководство Галактического Содружества — это огромная организация, ему подчиняются власти на местах, Консилиум, магистраты. В их руках все ресурсы огромного пространства. Я же постоянноодна!
Крейн: «Только любовь может помочь тебе. Животворящая, дающая силы».
Элизабет оттолкнула его. Каждый раз, когда Крейн осмеливался коснуться запретной темы, между ними вырастала глухая стена.
Крейн: «Ты могла бы разделить любовь с тем, кто всей душой предан тебе».
Элизабет: «Крейн, мой друг, нет, я не могу…»
— Другого выбора нет, если ты хочешь объединить наши расы, если тебе дороги их судьбы, — вслух произнес рыцарь тану. — Бессмысленно сражаться в одиночку. Ты же знаешь, что я полюбил тебя с первого взгляда — помнишь, у «врат времени»? Никто из нас обоих не выбирал одиночество. Смерть твоего мужа Лоуренса и связанная с ней потеря метаспособностей вынудили тебя бежать на Многоцветную Землю. Я тоже уже около года вдовствовал, когда ты появилась здесь. Разлука с тобой для меня — невыразимое мучение, и никакая беда мне не страшна, когда ты рядом. Вспомни бегство из Авена или конец лета, который мы провели здесь, у Черной Скалы. Я всегда с тобой, боль твоего сердца — моя боль.
Стена между ними была по-прежнему высока и неприступна, однако на этот раз женщина крепко обняла Крейна.
— Прислушайся к голосу своего тела, — тихо продолжал рыцарь. — Никто
— ни тану, ни человек — не может освободиться от телесной оболочки. Ты уже испытала страсть в своем времени, с твоим мужем, и это помогало тебе любить своих учеников и заботиться о них. Теперь ты живешь в другом мире… Здесь ты тоже можешь испытать нечто подобное.
— Ты — мой самый верный друг, — мягко ответила Элизабет. — Я знаю, что ради меня ты готов на все, что твои слова идут из самого сердца, но, Крейн, милый Крейн, ты же знаешь, что я не люблю тебя… в том смысле, какой ты имеешь в виду. Такая помощь бесполезна, от нее не будет толку.
— Это касается других. Мы, целители, обладаем опытом в таких делах и знаем, как вызвать прилив страсти.
— Мой дорогой… — Элизабет подняла голову, встала и отошла от Крейна. Опять полились слезы; невольно она откровенно рассказала ему кое-что из своего прошлого. — Если бы все было так просто. Ты же сам сказал — однажды я любила. В этом и заключается причина. Понимаешь, я знаю, что такое настоящая любовь.
— Неужели пропасть непреодолима? — воскликнул Крейн. — Неужели я так далек от тебя? Неужели недостоин? Встретившись с Бредой, ты многому научила ее, даже начала вводить в круг оперантов. Неужели то же самое нельзя сделать и со мной? Через некоторое время мы бы образовали такое несокрушимое единство, что нашу совместную мощь никто не смог бы одолеть.
— Теперь он стоял рядом, не касаясь женщины, — очень высокий, в красной мантии. На поясе у него сверкали крупные рубины и лунные камни, вокруг шеи
— тончайший золотой торквес.
— Бреда не была тану, — тихо прошептала она. Женщина приблизилась к камину, где догорали сосновые поленья. Огонь почти погас, головешки лежали слишком далеко друг от друга. Элизабет взяла бронзовую кочергу, переворошила угли, собрала их в кучу, продула камин кожаными мехами, и робкие сизовато-алые язычки пламени снова забегали по головешкам. — Бреда принадлежала к более жизнерадостной расе и была похожа скорее на людей, чем на вас. С другой стороны, в чем-то она была ближе к тану. Жизнь ее была невероятно долгой, что придало ей удивительную стойкость. К тому же она была Супругой Корабля. Муж оставил ей наследство особого рода, и она оказалась способной противостоять суровым испытаниям. К сожалению, теперь бороться с ними приходится нам. Мы все несем ответственность, Крейн, желаем мы того или нет.
Крейн кивнул.
— Теперь я понимаю, что мои страдания ничто по сравнению…
— Не в том дело, — перебила его Элизабет. — Поверь, я просто не знаю способа, как, не нанеся непоправимого ущерба, расширить твои возможности, поднять до вершин оперантского искусства. Как самой во время обучения остаться в живых? Ты хотя бы понимаешь, что я имею в виду? Проникни в мое сознание, только очень осторожно. Прикинь сам, какие существуют возможности для образования новых соединительных каналов.
— Я готов на что угодно, лишь бы ты полюбила меня.
— Теперь замолчи. Сконцентрируй всю свою волю. К сожалению, я не могу тебе помочь в подобных обстоятельствах. Я сама несведуща в сердечных делах. Самое большее, на что меня хватает, — это лечить ребенка Мэри-Дедры. Не думай, что я не хочу расширить твои возможности или помочь в том, о чем ты просишь. Если бы я только могла…
Она вновь обхватила его, и, словно единое целое, они долго стояли у окон, выходящих на восток.
Крейн: «Наберись храбрости, Элизабет, и рискни. Ты сильная, выдержишь. Если тебе не дано полюбить меня, я утешусь тем, что всегда буду рядом с тобой. Я готов отдать жизнь за тебя. Наберись решимости».
— При чем здесь решимость, когда речь идет о нежных чувствах, — громко рассмеялась Элизабет. — Бреда четырнадцать тысяч лет ждала прихода смерти. Выходит, мне предстоит шесть миллионов лет дожидаться любви?
Длинными тонкими пальцами он коснулся ее опущенных век. Слезы высохли, ее щеки теперь были так же холодны, как и душа. Крейн глубоко вздохнул.
— Давай сменим тему, — предложил он, — успокойся, взгляни на звездное небо. Кстати, наши уже собрались внизу, в гостиной. Они ждут нас… Пусть подождут, им есть о чем поговорить.
