Сумерки Зверя - Ермаков Александр (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗
Сигмонд тревожился. Много стеклось под его знамена людей, да не хватало благородного лорда Стока, пэра Короны, кузена покойного короля Сагана. Мал лордовский замок Перстень. Даже не перстень, а так, перстенек, колечко малое. И дружина, хоть храбра, хоть умела, да числом не вышла. Не выдержать осады вражьей орды.
Зря тревожился витязь. Прибыл и Сток с кланщиками, с обозом. Да не испуганным беженцем приплелся – достойно ехал Гильдгардскими воротами во славе победной. Оруженосец гордо вез развернутый штандарт и волынки празднично гудели. Дружинники лицами сияют, пятки копейные в стремена упирают, остриями к верху держат. На тех остриях мертвые головы басурманские насажены, незрячие зенки таращат, изломанные зубы скалят. Позади всех худосочная коза бредет. К кургузому скотскому хвосту привязан тамплиерский Beauseant. Кичливый вчера, нынче волочится в пыли дорожной. Под хохот встречающих, сыпятся на него козьи катышки.
Такое вышло дело.
Не довелось пэру Короны поддержать кузена в роковой битве. Запоздал королевский гонец, и только выступила в поход Сагановская дружина, как пришло худое известие.
Опечалился лорд, но и в горе размыслил здраво. Сражаться за Перстень – дело гиблое, слабо родовое гнездо, только зря мужей положить, оставить жен на глумление, а замку все одно сгореть выходит.
Как водится справили панихиду. На тризну пару кабанчиков закололи (с собой всего не забрать, не оставлять же храмовникам), боченок пенной откушали (не достанется бафометовым прихвостням), погоревали, всплакнули. С утра принялись за дело.
Деловито, без суеты собрались люди– и кланщики и поселяне, чады и домочадцы. Много барахлишка с собой не брали, только что для похода и рати в надобности станет. Помолились перед дорогой, да и в путь. Направились к Гильдгарду.
Уже бы и были в твердыне Сигмондовой, только не по душе пэру Стоку за каменными стенами робко отсиживаться. По пути случилось проведать о передовом отряде тамплиерском, что в пол сотни верст лагерем стоит, отдыхает.
Взыграло ретивое сердце высокородного лорда. Кровь погубленного родича звала к отмщению.
Крепко задумался многоопытный пэр Сток. На рожон разве только дурной медведь прет. Воеводе такое не годится. Зря смерть принимать – дело дурное. Храмовничья то ватага сам-треть численнее будет. И бойцы не из последних, в чистом поле грудь о грудь не устоять кланщикам. Тут требуется хитрость, быстрота и напор нежданный.
Вот стоят тамплиеры. Здесь дорога, там речка, перед ней лужок, вокруг лес. Бивакируются на бережке нетревожно, с похода подустали, от легких побед обнахалились – ноддовцев в грош не ставят, беды не ждут. Жрут, пьют, дрыхнут. Доспехи, ясное дело, сбросили, оружие в стороне валяется. Луки, чтоб не сырели, в шкуры замотаны, в телегах сложены, дерюгами прикрыты. Тетивы спущены, стрелы отдельно упакованы. Быстро к бою не изготовятся. Кольчужную то рубаху натянуть – не порты подтянуть. Скоро не управятся, к сече не изготовятся. Вот тут их и брать надо.
Отвели обозец в лес, от чужих глаз надежно укрыли, да и поскакали бить супостата.
Как Сток помышлял, так и вышло. Без боязни раскинули бивуак тамплиеры. Тыном не огородили, дозорных выставили раз два и обчелся. Да и те не службу несли – повинность отбывали. Сняли их быстро, бесшумно. Не мешкая собрались у кромки леса, и конным строем ринулись в бой.
С гамом, криком, стрельбой лучной. И не разобрать тамплиерам – малое на них прет войско, великое ли. Рыцари растерялись – то ли в латы облачаться, то ли отряды строить. Братья сержанты в разнобой орут, да и команд за шумом не разобрать. Заметались туркополы кто куда, тут то на них и налетели кланщики, давай мечами рубить, пиками колоть. Кого на берегу не положили, тех в реку загнали, там и перестреляли, словно гусей линялых. Почти без урону к своим возам возвратились. А там и в Гильдгард дорога прямая.
По случаю прибытия пэра Короны, скрипя сердцем, но пришлось Сигмонду, отложить все свои дела, устроить праздничный пир. На том, дотошно блюдя обычаи, твердо Гильда настаивала. Такого рода вопросы Стилл однозначно относил к компетенции сенешалевны и всегда безоговорочно исполнял. Правда приговаривал: – Средневековье-с, феодализм-с.
По военному времени, Сигмонд называл его «осадным положением», продукты экономили. В этом уже витязь был непреклонен, а скуповатая Гильда не очень то и упорствовала. От того стол отнюдь не ломился от закуси (так Ангел Небесный называл любые яства, и правоверные ноддовцы мудреное слово переняли), зато вина наливалось досыта. Приглашенные тому, или не подавали вида, или вправду не огорчались.
Вестимо дело, разговоры шли о славной победе.
Изрядно набравшись, слово взял Ангел Небесный, полковник Виктор Петрович Приходько, командир 1-го гвардейского Кролика-Предтечи Скито-Монашеского пехотного полка.
– Доложу вам, что проведенная командиром Стоком операция являет собой образец тактического мастерства. Своевременно полученная развединформация, обработка, оценка сил и средств. Исходя из сложившийся обстановки, своевременно принято решение и доведено приказом до всего личного состава. Стремительный, потому незамеченный противником, марш-бросок. Скрытое сосредоточение сил на рубеже атаки, и последующее за ним массированное, неожиданное наступление, проведенное в один эшелон, концентрирующий всю имеющуюся в распоряжении командования ударную мощь. Враг деморализован и лишен возможности организовать правильную оборону. В результате победа и полное уничтожение живой силы, изначально численно превосходящего противника.
Приходько хлебнул вина. За исключением витязя Небесного Кролика, лорда Сигмонда, инструктор-сержанта спецназа Стилла Иг. Мондуэла, никто из присутствующих оратора толком не понимал. Паче, что за неимением в древневаряжском многих армейских терминов, бравый полковник частенько переходил на русский. Но не перебивали, мало того – с благовонием внимали неземной мудрости Ангела живаго.
Леди Гильда тоже мало что из услышанного уразумела. Но священный трепет не испытывала, уже вдоволь от своего витязя бессмыслиц наслушалась. Сейчас, изобразив гостю должное уважение, про себя бранилась: – вот нелегкая сила. Только Сигмонд более-менее по человечески начал изъясняться, тут на мою голову, этого бугая косноязычного прислало. Как вдвоем соберутся, хоть из замка вон беги. Такую околесицу долдонят – уши вянут. Или пухнут?
Сии размышления дочери сенешаля прервал рев густого баса.
– Так вот, продолжаю. – Полковник входил в раж. – Данная битва, и это бесспорно, стратегического значения иметь не может. Но… – спикер многозначительно потряс возъятым перстом, – моральное значение ее огромно. Наши войска смогли убедиться – фашистов (Приходько еще не полностью оправился от перенесенного потрясения и частенько заговаривался) бить можно и нужно!
Еще шумно отхлебнув, встал во весь рост, уперся пудовыми кулачищами об стол. Дубовая столешница скрипела. Уверенно и строго оглядел зал.
– Братья и сестры! Наше дело правое! Победа будет за нами! Под руководством родной…
Осознав, что окончательно зарапортовался, Виктор Петрович на полуслове речь прервал, опустился на лавку.
Слушатели, конфуза не заметив, гремели чарками, кричали здравицы, стучали кулаками по столу.
Довольный произведенным эффектом Ангел Небесный залпом осушил вместительную братину, что и полдюжины псов войны вместе не осилят, вальяжно бороду огладил. Повел богатырскими плечами. Обернулся к Сигмонду.
– А что, товарищ-сударь главкомверх? Подвиг увековечения достоин. Надо бы нашему герою почетное звание присвоить.
– Бесспорно, полковник, только здесь это не в моде. – Улыбался в ответ Сигмонд.
– Не беда. Заведем новые правила. – И обращаясь к лорду Стоку спросил: – А как река эта называется.
– Козловодой ее люди называют. Коз там по берегам хорошо пасти – трава сочная, густая, а что жесткая, то не беда, тварь рогатая и ветки за милую душу жует.
