Погоня за сказкой - Григорьева Юлия (книга регистрации TXT) 📗
Я вспомнила наш последний разговор на берегу лесного озера, на уста сама собой скользнула мечтательная улыбка, и с губ сорвался то ли шепот, то ли тихий стон:
– Дамиан…
Испугавшись смелости своих помыслов, я опустила взгляд вниз и вздрогнула. Там стоял Онорат и смотрел на меня, странно и жадно. Осознав, что на мне сейчас нет ничего, кроме ночной сорочки без рукавов, я охнула и поспешила покинуть окно, чувствуя, как пылают мои щеки.
Я спряталась за шторой, а когда выглянула, графа уже не было. До чего же стыдно вышло… Вернувшись в постель, я натянула одеяло до самых глаз и зажмурилась. Вновь и вновь я вспоминала взгляд нашего радушного хозяина и боялась думать, что представлял он в этот момент. Но стоило только немного успокоиться, как меня закружил в сладком вихре мечтаний господин королевский лейтенант. Устав от этих метаний, я снова встала, оделась и выскользнула из отведенной мне спальни.
Дом уже погрузился в сон. Не слышно было ни шороха шагов, ни приглушенного журчания человеческого голоса – только мерное тиканье больших напольных часов да шепот листьев за окнами. Я кралась, словно мелкий воришка, стараясь, чтобы под ногами не скрипнула половица. Мне хотелось выбраться на свежий воздух и хоть там обрести покой, вдохнув ночную прохладу полной грудью.
Двери оказались не заперты, и я выскользнула на улицу, прикрыла глаза и подставила лицо уже прохладному ветерку. Кожа постепенно перестала пылать от раздиравших меня мыслей. Немного успокоившись, я решилась и сошла с каменных ступеней, спеша отойти дальше от дома, чтобы меня не застали за столь возмутительным занятием, как ночная прогулка незамужней девушки.
Когда особняк скрылся за деревьями, я сбавила шаг и побрела уже спокойно, прислушиваясь к звукам ночного поместья. Ноги принесли меня к той самой беседке на берегу маленького пруда, где давеча матушка, графиня и я пили чай, разговаривая о всяких пустяках. Я уже практически подошла к ней, когда до меня донесся одинокий мужской стон, исполненный страдания и горечи.
Я остановилась, страшась сделать следующий шаг. Сожаления об опрометчивом решении выйти из-под защиты графского особняка уже посещали мою вздорную голову, и я сделала шаг назад. Но стоило мне развернуться, чтобы убежать обратно, как меня остановил полный изумления голос:
– Ада? Вы? Здесь? Сейчас?
Обернувшись, я вздохнула с облегчением и обреченностью одновременно. Это был сам граф Набарро. Смущенно потупившись, я тихо произнесла:
– Не думайте обо мне дурно, Онорат. Это нехорошо, я знаю, но мне казалось, что я уже никого не встречу в такое время.
– Что вы, как я могу думать дурно о вас? – ответил молодой человек и посторонился, давая мне пройти в беседку.
– Я, пожалуй, вернусь в дом, – сказала я, не решаясь остаться с ним наедине.
– Прошу вас, – граф подошел ко мне и взял за руку, – я не сделаю вам худого, только не вам, Ада. Побудьте со мной немного, просто посидите рядом, о большем и не мечтаю.
Онорат горько усмехнулся, и мое сердце сжалось от боли. Кивнув, я прошла в беседку, но, прежде чем моя нога переступила порог, я обернулась и посмотрела на графа:
– Только обещайте, что никто не узнает, что мы были с вами ночью наедине. Умоляю. От этого может пострадать мое честное имя.
– Мне умереть проще, чем опозорить вас, – ответил молодой человек, и я поверила, шагнув в темное нутро беседки.
Усевшись на скамейку, я сложила руки на коленях и потупила взор. Прогулка обернулась вовсе не тем, чего мне хотелось, лишив желанной тайны и одиночества. Граф некоторое время стоял на входе, глядя на воды пруда, которые отражали рождавшийся месяц. Затем обернулся, скинул с плеч сюртук и подошел ко мне, укрывая меня от ночной прохлады. Я благодарно кивнула, но так и осталась сидеть, не глядя на него.
– Приятная ночь, почти безветренная, – сказал Онорат, скорей для того, чтобы нарушить тишину.
– Да, чудесная, – ответила я и снова замолчала.
– Что заставило вас покинуть теплую постель в столь поздний час? – граф обернулся ко мне, и теперь я чувствовала его взгляд.
– Не спалось, – я пожала плечами. – Захотелось пройтись в одиночестве.
Онорат помолчал, но я понимала, что нас ждет объяснение, и это тяготило и приводило в уныние. Я совершенно не представляла, что смогу ответить на его просьбу руки и сердца в очередной раз, но то, что сказал молодой человек, выбило из меня весь воздух, оставив задыхаться от бессилия.
– Я умираю без вас, Ада. Это такая пытка – любить безответно, – тихо произнес граф, глядя на мой профиль. Но уже через мгновение горячие мужские ладони обожгли мне запястья.
Молодой человек порывисто встал, вынуждая встать и меня, и я оказалась сжата в сильных объятьях.
– Опомнитесь, Онорат, прошу вас! – воскликнула я, упираясь ладонями ему в грудь. – Что вы делаете?
– Ах, кабы я сам знал, – ответил он. Глаза графа блеснули в темноте так, будто он был в горячке. – Ада, Ада, Ада – вот всё, о чем я могу думать. С тех пор, как я вновь встретил вас, всё валится у меня из рук. Все мысли мои только о вас, Ада. Это невыносимо и так больно. Почему вы совсем не видите меня? Почему не слышите моей мольбы?
– Онорат, вы не в себе, успокойтесь, прошу вас, – взмолилась я, не оставляя попыток освободиться от сжимавших меня рук.
Мужчина неожиданно рассмеялся. Это был страшный смех, злой и издевательский.
– Не в себе, жестокая Ада, как же вы правы! Я горю в огне своей проклятой, никому не нужной страсти! Сгораю и вновь восстаю из пепла, чтобы сгореть без остатка при виде вас. Но вы не видите, не желаете видеть моих страданий, вы поглощены этим воякой. И не говорите, что это не так, я видел, что делается с вами, стоит Литину оказаться рядом! – почти выкрикнул он, словно обвиняя меня.
– Опомнитесь, господин граф! – воскликнула я, мечтая сейчас оказаться в Льено, в своей комнате, только бы не видеть этого горящего взгляда, только бы не слышать этих пронзительных слов.
– Это вы опомнитесь, мадемуазель Ламбер, – зло отчеканил Онорат. – Такие, как он, не могут любить. Красивые, сильные, опасные – и этим такие притягательные для юных и наивных девушек. Он хищник, Ада, коварный хищник, который заставит вас плакать. Моя же любовь несет в себе лишь обожание, услышьте меня, Ада! Услышьте…
Мужчина вдруг опустился на колени, перехватил мои ладони и прижался к ним обжигающе горячей щекой. Меня трясло, словно в лихорадке. Я не знала, что мне делать и что сказать. Но менее всего мне хотелось, чтобы эта пытка продолжалась.
– Будьте моей, Ада, – простонал Онорат и вскинул на меня глаза. – Будьте моей, и я все сделаю, чтобы вы были счастливы. Любой ваш каприз, малейшее желание, я выполню всё, только не отталкивайте меня, позвольте ввести вас в собор и назвать своей. Ада…
– Немедленно встаньте, – взмолилась я. – Поднимитесь с колен, прошу вас, я того не стою. Зачем вы терзаете себя и мучите меня? Онорат, умоляю, встаньте, и прекратим этот разговор.
– Вы любите его? – неожиданно спросил мужчина, все еще глядя на меня снизу вверх.
– Я не знаю! – вскрикнула я и попыталась отвернуться, чтобы спрятать непрошеные слезы.
Граф поднялся с колен, хмуро взглянул на меня, но лицо его вдруг исказилось, и я оказалась вновь сжата в его руках.
– Вы правы, мы здесь одни. Сейчас ночь, и стоит лишь придать огласке, что мы провели вместе время… Или, – он казался совсем безумным – такая жуткая улыбка искривила губы дворянина, – я ведь могу прямо сейчас овладеть вами, и тогда вы не сможете мне отказать.
– Нет! – закричала я, изо всей силы пытаясь его оттолкнуть.
Паника охватила меня, слезы обиды и горечи жгли глаза. Неужели он способен? Неужели аристократ и такой благородный и воспитанный мужчина опустится до насилия, чтобы получить желаемое?! Мой всхлип отрезвил графа. Он отшатнулся от меня и упал на скамейку, схватившись за голову.
– Всевышний, что я творю, что говорю, о чем думаю? – прошептал Онорат. – Я больше не могу так, Ада. Не могу! – Он вскинул голову и посмотрел на меня взглядом, от которого моя душа, минуту назад готовая возненавидеть этого человека, наполнилась жалостью. – Это такая невыносимая пытка. Я ведь полюбил вас с первой минуты, как увидел. Если бы ваш папенька тогда сказал, что не даст за вас ни сантала, я бы с радостью ответил, что мне важны вы, а не ваше приданое. Я ходил к вам лишь с единственной целью – чтобы видеть вас. Но когда мэтр Ламбер отказал мне, а вы не поверили в мои признания, я был как в горячке и написал вам то ужасное письмо. Мне казалось, что преисподняя разверзлась под моими ногами. Первые дни мне просто не хотелось жить. Но однажды утром я проснулся и решил, что докажу вам и вашему отцу, что деньги я могу заработать и сам, что мои чувства искренни. Моя душа вновь наполнилась надеждой, и каково же мне было обнаружить, когда я снова начал свой путь к вашему сердцу, что оно уже занято. Я ревную вас, Ада, я так безумно ревную вас к этому мужчине, что готов вспомнить старый обычай и вызвать его на поединок. И если уж не убрать его с дороги, то умереть и более не страдать.
