Рейд во спасение - Орловский Гай (читаем книги онлайн .txt) 📗
– Все готово, – ответил голосок из середины комнаты, – как вы и велели, сагиб, красное мясо… хотя это вредно, Минздрав предупреждает!
– Что в рот полезло, – буркнул Азазель, – то и полезно.
– То ли полезло?
– Полезно! – сказал Азазель, повысив голос. – У меня что, дикция нарушилась?
– Это я вам подгавкиваю, сагиб! Как вы любите.
Азазель буркнул что-то непонятное, распахнул дверцу кухонной печки. Оттуда вырвались аппетитные запахи жареного мяса и лука. Михаил увидел аккуратные ряды металлических шампуров с нанизанными ломтиками, Азазель вытащил четыре прутика и положил поровну на тарелки себе и Михаилу.
– Чуть перекусим, – сказал он деловым голосом, – и снова за работу. Тебе срочно нужно научиться управляться с тем, что в тебе теперь есть… Синильду позовешь?
Михаил даже отшатнулся на спинку стула от такого неожиданного перехода.
– Синильду? – переспросил он. Уже медленнее стащил зубами куски мяса с металлического прута, прожевал и повторил: – Синильду?.. Она тебе понравилась?
Азазель взглянул с изумлением и негодованием.
– Мне? Это же тебе понравилась!
– Еще как, – согласился Михаил. – Где ты ее, говоришь, отыскал? В бюро эскорта?.. Красивые там, видать, женщины.
Азазель стащил все куски мяса с прута, а его со звоном зашвырнул в распахнутый зев моечной машины.
– Красивые, – подтвердил он с некоторой настороженностью. – Все рослые, статные, настоящие королевы! С такими любой миллиардер может показаться с гордостью хоть на вернисаже, хоть где.
– И даже стрелять умеет, – сказал Михаил с расстановкой. – В актрисы, говоришь, мечтает?
– Да они все мечтают, – ответил Азазель. – А что, тебя что-то тревожит?
– Да просто удивительная женщина, – проговорил Михаил медленно. – И чуткая… Помнишь, ты сказал, мужчины уединятся в курительной комнате, а Синильде предложил посмотреть свою коллекцию фильмов…
– Помню, – подтвердил Азазель заинтересованно, – и что?
– Потом, – сказал Михаил, – когда мы наговорились, ты сказал, что пора ее позвать, и она тут же вышла из дальней комнаты и сказала, что успела скачать себе какие-то фильмы.
Азазель сказал довольно:
– У женщин эта… как ее… интуиция. Чувствуют, когда они нужны. Или когда можно подойти, а мы не вдарим.
– Заткнись, – ответил Михаил.
– А что не так?
– Она оттуда слышала нас?
Азазель взглянул с недоумением.
– Ты чего? Каким образом? У меня стены, двери… видел, какие слонопотамные?
– Ладно, – сказал Михаил, – тогда еще один момент, какой-то совсем непонятный…
– Говори!
– Аграт, – напомнил Михаил, – она приходила, когда здесь была Синильда…
– Было такое, дальше!
– И наоборот, – продолжил Михаил, – Синильда тоже приезжала, когда здесь была Аграт…
– Ну-ну? – сказал Азазель заинтересованно.
– Но ни разу не встретились, – сказал Михаил. – Что-то да мешало. А если и не мешало, то пока одна слишком долго мылась в ванной, вторая тут щебетала… но успевала уйти до того, как первая оттуда выходила…
– Так это же здорово, – сказал Азазель, он вытер масляные губы бумажной салфеткой, пояснил довольно: – с одной ты уже, со второй сохраняешь жаркую и насыщенную возможность… Но можно их и не знакомить. Хотя при современной демократии все можно, что ниже пояса. Запреты теперь начинаются выше.
Михаил покачал головой.
– Азазель, я уже ухватываю, когда хитришь… Еще не знаю, в чем, но как-то вот… Во-первых, они так и не встретились, хотя та и другая бывали у тебя в квартире, во‑вторых, ты почему-то был уверен, что они и не встретятся, это я уловил.
– Это твоя паранойя, – сообщил Азазель. – Йога тебе не поможет, но хороший психиатр мог бы… а так как я самый лучший, то рекомендую лоботомию.
– Что это?
– Я сам и проведу, – пообещал Азазель. – Тебе понравится. Потом.
– Больно морда у тебя хитрая, – сказал Михаил обвиняюще.
Азазель отбросил скомканную салфетку, широко и предельно искренне улыбнулся, растопырив руки.
– Михаил, хоть стреляй мне прямо вот в бестрепетную грудь, но я сама честность, правдивость и законопослушание. Даже не представляю, в чем меня обвиняешь, хотя за свою ультракороткую жизнь наслушался всяких несправедливостей типа «Распни его!».
– Ладно-ладно, – сказал Михаил. – Не хочешь говорить – не говори, я все равно узнаю. Но учти, могу узнать не в той интерпретации, как бы ты хотел подать.
Он успел увидеть, как на лице Азазеля промелькнуло нечто вроде колебания, но тот заулыбался еще шире и сказал патетически:
– Конечно, такое лучше узнавать на стороне! Мне самому себя хвалить и восхвалять как-то неловко, я такой застенчивый, такой застенчивый, а вот когда со всех сторон хвалят и восторгаются, скромно молчу и шаркаю ножкой, как конь копытом.
– Как козел ратицами, – буркнул Михаил. – Ладно, видео отключено?
Азазель сказал поощрительно:
– Ты же сам отключил!.. Хочешь еще поупражняться? Но сперва зачерпни из антисфирот как можно больше. Для надежности. Это как спать с заряженным пистолетом под подушкой. Время такое, неспокойное. Хотя другого и не было.
– Надо, – ответил Михаил. – Сейчас очищу еще пару шампуров и начну. Иначе, ты прав, хоть и свинья, пренебрегу тем, что мне дано. А это недопустимо, тут ты тоже прав, хотя у тебя свои интересы.
– Молодец, – сказал Азазель. – Понимаешь, что даже если это нарушение, то и оно с позволения Творца! Он снисходителен и понимает, что когда во благо, то можно и то, чего нельзя. Давай, упражняйся. Пифагор сказал, что стыдно стареть, не узнав пределов, на которые способны твои дух и тело!.. А тем, кто не стареет, вообще в таких случаях лучше убицца о стену… Побыть с тобой? На всякий случай?
– Буду осторожен, – пообещал Михаил. – Иди по бабам, или куда ты там ходишь, ты же безработный.
– Не безработный, – сообщил с достоинством Азазель, – а предприниматель. У меня есть дело! Бизнес. И получаю не зарплату или, тьфу, слово какое поганое, жалованье, а доход. О депозитах в банках вообще молчу, на проценты жить можно, даже хорошо жить!
Михаил отмахнулся.
– Ладно-ладно, иди. Не люблю, когда наблюдают.
– А моей Сири не стесняешься?
– А вот нет.
– Тогда до вечера, – сказал Азазель. – Видишь, какой я порядочный, всегда ночую дома!
– А в промежутках какие непотребства творишь?
Но Азазель уже исчез, тихо и бесшумно, без всяких порталов, которые, как все больше убеждался Михаил, нужны для особых недоступных мест, то ли в миры Бракиеля и Гамалиэля, то ли в ад, откуда в щель пролезла в этот мир Аграт.
Даже крохотный Шокутар появлялся через огненный портал, нечаянно или нарочито оставляя дыру в ковре Азазеля.
Он вздохнул, подошел к окну, в него тоже отчетливее видно черный столб антисфироты, больше похожий на ужасающую стену, хотя на самом деле это тончайшая нить, помогающая удерживать созданным Творцом мир в материальном воплощении.
Вообще-то можно видеть этот черный столб и сквозь все перекрытия здания, но для этого нужно сосредотачиваться, а сейчас лучше концентрироваться на другом.
На всякий случай сел в кресло, расслабил мышцы и закрыл глаза. Ни Макрон, ни Кезим в нем вроде бы не против, чтобы он усилился, все чувства притихли, выжидают, а он начал представлять, как чайная ложечка, которую оставил на краю стола, медленно переползает на несколько сантиметров в сторону.
Жар сперва хлынул в голову, растекся по всему телу, а когда начали зудеть кончики пальцев на ногах, он распахнул глаза.
Ложечки на прежнем месте не оказалось. Не нашлось и на другом конце стола, как и вообще на столе.
Он вскочил, пометался по комнате, на всякий случай выглянул в другую, но и там не видно.
Мелькнула мысль, что она вообще при его неуклюжести может оказаться по ту сторону стены в квартире соседа, где либо останется незамеченной, либо вызовет вопросы.
Попробовал еще раз, положив на то же место вторую ложечку, на этот раз глаза не закрывал. С минуту ничего не происходило, а жар в теле то усиливался, то опадал, наконец ложечка изогнулась, по всей ее длине пошел серебряный пар, и она за две-три секунды испарилась, как льдинка на горячей сковороде.
