Судьбы местного значения (СИ) - Стрелков Владислав Валентинович (читать книги txt, fb2) 📗

Солнце жарило нещадно. Дождя бы. На западе виднеются тучи, и слышны редкие грозовые разряды. Догонит ли гроза?..

Шли вдоль грунтовки. Из-за тяжелораненых старались держаться в тени. Да и самим легче. Хотя как посмотреть. Носилки самодельные, из жердей и плащ-палаток. Несут те, кто не ранен, или ранение незначительное, а таковых семеро. Остальных задействовали в дозорах — трое в двухстах метрах дозором, трое позади.

Лейтенант тоже помогал нести раненых. Сержант, было, намекнул — командир же, но Чичерин так посмотрел…

Вот и выходило — четверо несут, остальные рядом. Устали — смена. Но чем дальше, тем тяжелее. Стали чащеделать смену. Тяжело? Надо терпеть! ВонАбадиев несет и перекура ни разу не попросил. Тихо ругается, непонятно, зло, но несет. И на очередной смене меняться отказался.

— Это мой товарыщ! — объяснил он.

— Отдыхать надо, красноармеец. Уступи-ка командиру.

Чичерин поднял носилки, и группа двинулась дальше. Пока несешь, можно подумать, а над чем поразмышлять было, и изрядно.

Большую часть тетради Чичерин пробежал поверхностно, лишь иногда внимательно вчитываясь в некоторые места. Если делали большой перерыв на отдых, то обязательно доставалась тетрадь и, найдя интересующее место, лейтенант читал. И сразу возник вопрос — откуда простой лейтенант может это знать? Да с подробностями! Шпион? Как бы не так. Тут вовсе наоборот выходит. Разведчик? Это Юрка-то⁈ Но первоначальный вопрос виснет без ответа. Чичерин точно знал, что никуда друг из части не отлучался, а собирать такие сведения, находясь неотлучно на службе…

Количество дивизий на многих направлениях, их состав, вплоть до имен командующих и штабистов, количество техники подробно. Информация прямиком из немецкого генштаба? Не смешно. Черт, тут мистикой попахивает. А в бога Чичерин не верил.

Тут даже аналитика не помогает, а этому хорошо учили. Вопросы бы позадавать, сопоставить ответы, да кого опросить-то?

Чичерин принялся размышлять, перебирая в уме прочитанное. И неожиданно почувствовал несуразность. Что-то в тетради цепляло. Еще в первый раз, читая, странное чувство ощутил, но события закрутили, и забылось, а вот сейчас вновь свербит.

Но что⁈ Арьергард танковой дивизии, что скоро может нагнать их маленький отряд? Нет, не то. Техника… личный состав… командующие… тоже нет.

Что-то имеется очевидное, о чем он знает наверняка.

На каждом передыхе, лейтенант вытаскивал тетрадь и начинал пролистывать страницы. И наконец, нашел! В описании действий немецких диверсантов из «Брандербурга» (правильно ли название, надо уточнить) имеется слово «рекогносцировка». Написано правильно, а Юрка всегда путался в этом слове. Арьергард, кстати, тоже правильно написан. И вообще — нигде нет ошибок! А Юрка их много делал. Чичерин бывало стыдил друга — почерк идеальный, а грамотность никакая! Тут же ни одной. Даже в сложных словах. Даже в незнакомых словах, хотя тут не уверен. Но факт — ошибок нет. Почерк несомненно Юркин, значит писал он. Кстати, когда успел только? Надо помкомвзвода спросить, может, знает чего.

Лейтенант оглянулся — Степаненко шел позади, внимательно осматривая окрестности и держа «Суоми» наперевес.

— Сержант!

Степаненко нагнал носилки и зашагал рядом.

— Сержант, ты ничего странного за Вить… за лейтенантом Петровым ничего не замечал? За два крайних дня.

— Ничего, товарищ лейтенант госбезопасности.

— Ты вот что, обращайся просто — командир. Значит ничего странного?

— Ничего, командир. Разве что вчера, с самого утра никуда из своего кабинета до вечера не выходил, так часто бывало — выпили накануне, за «Победу». А с утра никаких приказов не поступало, так он мне — занятия проводи, а сам заперся. А вечером к связистам сбегал, но не надолго, минут на десять. Потом сразу в штаб к командиру сходил, а потом приказал машины готовить и поутру выдвинуться.

— Так… — задумался Чичерин.

Значит весь день, вечер, и возможно ночь, Юрка писал, с перерывом на визит к связистам. Зачем, кстати? Если в райцентр звонить, так пара минут на соединение, возможно больше. А если абонент не на месте? И за десять минут толком не поговорить. Связистов опросить бы. И поскорее. Только топать еще долго…

— Черт, добраться бы быстрее!

— Да, — согласился сержант. — Жаль, машины раздолбало, давно бы на месте были.

Обе полуторки стояли за гребнем, но под снаряды попали. У одной прямое в кабину, у второй осколками разорвало все скаты, и мотор повредило. Из водителей уцелел только легкораненый красноармеец Голубев. Вон, впереди с дозором группу у развилки дожидается. Ждут командирского решения — налево или направо. Чичерин помнил карту и с местностью был знаком, но уточнить стоило. Следовало отдохнуть.

— Голубев, по какой дороге ближе?

— Ежели к штабу, то налево, правая — в расположение саперного батальона ведет, и на десяток кэмэ длиннее. Мы из расположения именно по ней ехали. Не ахти дорога…

— Понял, спасибо, боец, — прервал красноармейца лейтенант. — Привал десять минут!

Носилки положили на землю. Чичерин встряхнул уставшими руками, и полез было в планшетку за тетрадью, но его окрикнули:

— Командир!

Над двумя тяжелыми склонились бойцы. Третий ерзал на носилках, силясь посмотреть — что происходит. Лейтенант подошел ближе.

— Не донесли… — Степаненко поднялся и стащил пилотку с головы. — Тихо ушли ребята… эх!

С минуту постояли молча. Затем Чичерин шагнул к носилкам и присел.

— Как самочувствие, Маврищев? — спросил он у раненого бойца.

— Терпимо, товарищ лейтенант госбезопасности, — с трудом произнес тот.

— Крепись, боец, — кивнул Чичерин. — Тебе еще с немцами поквитаться надо.

Встал. Отвернулся. Плох Маврищев, и ничем не поможешь. Ни лекарств, ни бинтов. Донести бы…

Могилу выкопали быстро — песок. На дно нарезали еловых лап. Положили бойцов, лица прикрыли плащом. Сделали аккуратный холмик. Вместо памятника положили пилотку.

Встали вокруг. Помолчали. Сержант вдруг резко сдернул «Суоми» и отсоединил диск. Глядя на него, лейтенант тоже достал пистолет. Разрядил, затем взвел курок. Щелкнули спуски оружия в последнем тихом салюте. Прогормыхала гроза.

Чичерин убрал «ТТ» в кобуру и оглянулся. Грозовые тучи приблизились. Надо поспешить. Вдруг не только гроза их догонит. И из-за грозовых разрядов гул техники не услышишь…

Теперь шли быстрее. Носильщики сменялись практически на ходу, а лейтенант опять размышлял о друге и тетради. Пытался понять источник сведений, но мысли вязли в этом вопросе. Наконец он решил его отложить.

Дорога начала петлять. На очередной «змейке» группу дождался Голубев.

— Командир, там у река наши вроде, — доложил боец.

— Что значит вроде?

— Охраняют его. А старшой у них в форме НКВД. Странно это.

— Почему странно? — спросил Чичерин и осекся.

Боец хотел было ответить, но лейтенант остановил его жестом.

— Как разглядели? Вас не заметили?

— Не заметили, командир. Мы обочкой шли, там ветла густо растет, но воду и противоположный берег видно. Заметили мост и людей на нем, затаились и понаблюдали…

— Та-а-ак… — задумчиво протянул Чичерин.

Из дальнейшего рассказа Голубева, лейтенант выяснил — на виду у моста четверо. Еще двое на том берегу в кустиках сидят, да так, что с дороги их не видно. Значит на этом берегу тоже «секрет» имеется.

Но кто это? Память подкинула название из тетрадки — «Бранденбург», и вспомнились Юркины слова, сказанные перед появлением немцев. Но если это «брандербурги», то зачем охранять этот мост? Речка-то не широкая, один пролет всего. И как эта группа диверсантов разминулась с Петровым? Или они налево свернули, а потом с правого Юрка проехал?

Эх, Юрка, Юрка…

Лейтенант вздохнул. И вспомнил слова друга.

— Голубев, а чем вооружены рассмотрели?

— Автоматами. ПДД вроде, не уверен.

— Такой? — Чичерин ткнул пальцем в «Суоми» у Степаненко в руках.

— Такой, — подтвердил боец.