Пираты Гора - Норман Джон (онлайн книга без .txt) 📗

Связанной на носу второй галеры стояла высокая сероглазая блондинка, та, что танцевала передо мной, привязанным к позорному столбу, с издевательской грацией и медлительностью, а у носовой балки третьей галеры я увидел низкорослую смуглую темноволосую девушку, впервые появившуюся передо мной с рыболовной сетью на плече. Она тоже поплясала передо мной на празднестве, а прежде чем удалиться, плюнула мне в лицо.

Переходя с галеры на галеру, видел я и пленных ренсоводов, связанных по рукам и ногам и брошенных как попало между скамьями гребцов.

Тяжелый горианский шлем, лишенный каких бы то ни было украшений и опознавательных знаков, с узкой прорезью для глаз, надежно скрывал мои черты. Никто не узнавал воина, по-хозяйски расхаживающего по палубам кораблей.

Никто вообще не раскрыл рта.

Я не слышал даже скрежета цепей. Тишину нарушал лишь звук моих собственных шагов да звуки, сопровождающие пробуждение жизни на болотах.

Дойдя до кормовой палубы шестой галеры, я гордым взглядом окинул всю цепь кораблей.

Теперь они были моими.

Откуда-то до меня донесся детский крик.

Это странным образом ударило мне по нервам.

Я быстро добрался до носовой палубы шестой галеры и отвязал от якорной цепи гибкую лиану, удерживающую у борта галеры сплетенную Телимой ренсовую лодку. Забравшись в нее, я выдернул из ила воткнутый рядом с лодкой шест и направил ее к первой галере.

Рабы на борту кораблей, вдоль которых я проплывал, молчали, как убитые, боясь пошевелиться.

Я оставил лодку у носа первой галеры, привязав ее с правого борта как раз под носовой балкой. Затем я поднялся на галеру, прошел на корму и устроился в кресле кормчего.

Телима, стоящая на коленях, связанная по рукам и ногам, с веревочной петлей на шее, не спускала с меня глаз.

— Я ненавижу ренсоводов, — сказал я ей, усаживаясь в кресле.

— Именно поэтому ты спас их от людей из Порт-Кара? — поинтересовалась она.

Во мне поднялась волна раздражения.

— Я никого не спасал. Я разделался с налетчиками за смерть ребенка — единственного среди вас, кто проявил ко мне доброту.

— Значит, ты сделал вcе это только из-за ребенка?

— Вот именно.

— А теперь ты сам проявляешь не меньшую жестокость к другому такому же ребенку, связанному, который, может быть, голоден или умирает от жажды?

Это была правда. Я все еще слышал детский плач. И даже мог на слух определить, что доносится он со второй галеры.

Я раздраженно поднялся с кресла кормчего.

— Теперь все вы, как и прикованные к скамьям гребцов рабы, принадлежите мне, — сказал я ей. — Если я захочу, я отвезу вас в Порт-Кар и продам там всех до одного. Я единственный на галерах, у кого есть оружие, и я достаточно силен, чтобы удержать вас в повиновении — связанных и закованных в цепи. Я здесь хозяин!

— Ребенок лежит связанный, — сказала Телима. — Ему больно. Он, наверное, хочет пить и голоден.

Я зашагал ко второй галере. Отыскал ребенка — мальчишку лет пяти-шести, голубоглазого и светловолосого, как большинство ренсоводов. Я развязал его и взял на руки. Затем разыскал его мать и приказал ей накормить ребенка и дать ему воды.

После этого я отвел их обоих на первую галеру и приказал стоять на нижней гребной палубе, сразу у мостика, ведущего на кормовую палубу, где они все время будут у меня на виду и не смогут незаметно освободить остальных.

Я снова устроился в кресле.

— Спасибо, — поблагодарила меня Телима.

Я ей не ответил.

В глубине души я испытывал беспредельную ненависть к ренсоводам за то, что они сделали меня рабом. Но самое главное — они оказались настолько бесчеловечны, что заставили меня узнать о себе вещи, знать которых я не хотел. Они растоптали мои светлые представления о самом себе, ошибочные, иллюзорные, ничем не обоснованные, но столь дорогие моему сердцу, позволявшие мне уважать себя, считать человеком.

Они отшвырнули эти мои заблуждения, которые я так долго принимал за истину, и показали мне мое настоящее лицо. Заставили суть моего характера проявиться в полной мере. И оказалось, что я вовсе не тот, кем привык считать себя. Я оказался рабом. Предпочел позорное рабство почетной смерти. Здесь, на болотах дельты Воска, я утратил столь долго носимую мной личину Тэрла Кэбота. Я узнал, что в глубине души я был одним из порткарцев.

Сидя в кресле, я обнажил меч и положил его на колени.

— Я здесь убар, — сказал я, глядя в лицо Телиме.

— Да, — ответила она, — ты здесь убар.

Я перевел взгляд на раба, сидящего первым от прохода на скамье гребцов у правого борта.

Мы поневоле смотрели друг на друга: я — сидя в кресле кормчего, лицом к носу корабля, и он — лицом к корме, прямо напротив кресла своего нового хозяина, служить которому он будет беспрекословно, как единственному убару на корабле — этой крохотной плавучей деревянной стране, затерявшейся среди безбрежных болот дельты Воска.

Цепи от кандалов на его ногах, как и цепи всех остальных рабов, соединялись с длинным, проходящим по всей длине судна круглым металлическим брусом. Раб был босым, и тело его прикрывало давно потерявшее форму вылинявшее тряпье. Седые волосы торчали клочками, а на шее виднелся широкий металлический ошейник.

— Вы наш новый хозяин? — обратился он ко мне.

Некоторое время я молча разглядывал его.

— Сколько ты уже здесь рабом? — спросил я.

— Шесть лет, — с трудом пытаясь скрыть свое изумление, ответил он.

— А что делал до этого? — продолжал я расспрос.

— Рыбачил, ловил угрей.

— Где?

— На острове Кос.

Я перевел взгляд на его соседа.

— А ты чем занимался? — спросил я у него.

— Я крестьянин, — ответил он.

Это был крупный, широкоплечий человек с рыжими косматыми густыми волосами и, конечно, тоже в ошейнике.

— Из какого ты города? — продолжал я.

— У меня был свой собственный участок земли, — с гордостью ответил крестьянин.

— И Домашний Камень?

— Да, мой собственный. Стоял у меня в доме.

— И возле какого города находилось твое владение?

— Неподалеку от Ара, — ответил он.

— Мне приходилось бывать в Аре, — заметил я.

Я окинул взглядом окрестности. Затем снова посмотрел на ловца угрей, сидевшего первым загребным.

— Ты был хорошим рыбаком? — поинтересовался я.

— Да, — уверенно ответил он. — Хорошим. Я перевел взгляд на крестьянина.

— Где ключ от ваших кандалов? — спросил я.

— В подлокотнике вашего кресла, — ответил он.

Я обследовал широкие подлокотники кресла и на правом из них с внешней стороны обнаружил подвижную деревянную защелку. Я подвинул ее вперед, и она открыла какой-то запор, отбросивший верхнюю часть подлокотника. Внутри оказалось довольно обширное углубление, в котором среди каких-то тряпок и обрывков веревки я увидел тяжелый металлический ключ.

Я взял его и отпер замки на кандалах рыбака и крестьянина.

— Вы свободны, — сказал я им. Они не двинулись с места и продолжали сидеть, удивленно глядя на меня.

— Вы — свободные люди, — повторил я. — Вы больше не рабы.

Внезапно, с громким смехом, рыжеволосый гигант вскочил на ноги.

— Я Турнок, — хлопая себя в грудь кулаком, воскликнул он. — Крестьянин.

— Ты, наверное, умеешь обращаться с длинным луком? — поинтересовался я.

— Да, в этом оружии я знаю толк, — согласился он,

— Я в этом не сомневался, — ответил я. Второй только что освобожденный мною мужчина также поднялся со скамьи.

— А меня зовут Клинтус, — сказал он. — Я рыбак. Умею водить корабли по звездам. Знаю, как обращаться с сетью и трезубцем.

— Вы оба свободны, — снова сказал я.

— Я — ваш человек! — воскликнул рыжеволосый гигант, — и останусь с вами!

— Я тоже остаюсь, — заявил рыбак.

— Хорошо, — согласился я. — Найдите среди пленных ренсоводов человека по имени Хо-Хак и приведите его сюда.

— Будет сделано, — ответили они.

Я хотел устроить над ним суд.

Телима, стоящая на коленях несколькими ступенями ниже, связанная по рукам и ногам, с петлей на шее, подняла на меня глаза.