Танец пустоты - Локнит Олаф Бьорн (книга бесплатный формат TXT) 📗
День выдался хлопотливым, вечер и ночь – доходными, однако на редкость суматошными. Для начала пожаловали туранцы, шумная и привередливая компания торговцев, успешно обделавших свои делишки на просторах Немедийской Империи и теперь возвращавшихся домой. За ними притащился Марди Крохобор с верными прихвостнями и слегка обалдевшим от обилия впечатлений аренджунским компаньоном, коего знакомили с достопримечательностями. Марди держал под своей рукой Каменный рынок и потому считался персоной значительной. Кэто пришлось нацепить на лицо самую любезную из улыбок и, скрывая отвращение, почти полколокола провести в обществе Марди и его дружков. Среди мелькающих гостей проскользнула настороженная физиономия кого-то из городских советников, слывшего человеком строгих правил и ужасно боявшегося за свою репутацию, явилась кучка молодых и богатых заезжих бездельников из Коринфии, весело проматывающих папашины наследства в домах Ак-Сорельяны.
Порой Кэто всерьез начинала верить в то, что внезапно пришедшая в голову шальная идея – стать владелицей престижного веселого заведения, дабы время от времени окунаться в непрерывно вращающуюся вокруг «Водопада» блестящую карусель чужих жизней – очень даже неплоха. Это давало ей возможность краткого избавления от постоянной скуки, которая была и оставалась неизлечимой болезнью как самой госпожи Кэто, так и подобных ей созданий. «Когда обладаешь слишком многим, берегись заскучать», – говорили ее друзья, и Кэто знала, что они правы.
Ночь незаметно перетекла в утро, «Водопад» пустел, девицы, зевая, разбредались по комнатам. В большой нижней зале вполголоса сплетничали служанки, убирая следы вчерашнего веселья.
Кэто постояла на галерее, бездумно прислушиваясь к их стрекоту, убедилась, что двери дома свиданий закрыты на засовы до следующего вечера, и отправилась вздремнуть. Может, стоит задержаться в Шадизаре еще на денек-другой? Да, это не самое лучшее место на Закатном Материке, но ему нельзя отказать в некоем порочном очаровании... А порок всегда был и оставался истинной стихией Кэто.
Проснулась она около седьмого послеполуденного колокола – между полуопущенными оконными шторами пробивался шафранный отсвет лучей заходящего солнца. Снаружи долетали бодрые выкрики разносчиков и уличных торговцев, из глубин дома звучали женские смешки, повизгивания и легкий топоток ног. «Алмазный водопад» и его прекрасные обитательницы готовились к приему новых гостей. Кэто еще немного полежала, раздумывая над тем, что предстоит сделать нынешним вечером и вспоминая, какие известные персоны обещали навестить ее сегодня. Потом рывком откинула покрывало, встала и вприпрыжку поскакала к самому главному предмету обстановки комнаты – туалетному столику. По дороге дважды дернула за шнур колокольчика, вызывая служанку с тазиком горячей воды и заодно Джемину с отчетом о прибылях и тратах предыдущей ночи.
Зеркало госпожи Сувейбы, висевшее над уставленным баночками, флаконами и крохотными кувшинчиками столом, уже давно стало предметом всеобщей женской зависти. Это была не обычная хорошо полированная серебряная или бронзовая пластина, но доставленный из самой Вендии большой лист толстого стекла в вычурной золотой оправе, покрытый изнутри толстым слоем блестящего металла. Зеркало давало великолепное отражение – почти как картина или гладкая поверхность чистой, незамутненной воды. Кэто обожала свою редкостную игрушку и могла провертеться перед ней хоть целый день, мастеря различные прически, подводя глаза и меняя украшения.
Но сегодня в ясных глубинах вендийской диковины вместо привычного облика прекрасной рыжеволосой хозяйки «Алмазного водопада» появилось нечто странное. Непонятное и пугающее. Настолько странное, что Кэто несколько раз провела по скользкому зеркалу шелковым лоскутом, решив, что ей показалось спросонья.
Кошмар не исчезал.
Госпожа Кэто ощупью подвинула к себе разлапистый трехногий табурет и не села, но скорее упала на него, едва не промахнувшись. Сглотнула, по-птичьи дернув головой. Дотронулась пальцами до лица, затем для чего-то постучала по зеркалу.
Оттуда на нее таращилось выпученными от ужаса ярко-зелеными глазищами чудовище. Иного названия это создание не заслуживало. Обтянутая бледно-сероватой кожей, с поджатыми узкими губами цвета перезрелой сливы, лишенное бровей и ресниц, с совершенно голым черепом, поросшим нежно-сизоватым пушком, тварь жалобно пялилась на женщину, неопровержимо подтверждая, что оно и есть блистательная Кэто Сувейба.
Торчали в разные стороны ставшие неожиданно большими уши, и в них, точно для пущего контраста, болтались длинные изумрудные серьги.
– Так, – деревянным голосом произнесла Кэто. Подняла руку и провела ладонью по своей макушке, ощутив щекочущее прикосновение короткой шерстки – как на животе новорожденного котенка. – Значит, вот так...
Она замедленно оглянулась, только сейчас заметив, что на подушке осталось лежать что-то блестяще-золотистое, вьющееся колечками. Надо полагать, вчера вечером это были ее собственные, тщательно холимые-лелеемые локоны.
– Спокойно, – как можно тверже сказала Кэто, обращаясь к мелко вздрагивавшему и явно собиравшемуся удариться в слезы отражению. – Главное – не паниковать...
Она попыталась следовать этому совету. Закрыла глаза, опустила голову, глубоко вдохнула. Вытянула перед собой руки, собрав пальцы щепотью. Какие-то мгновения она оставалась сидеть так, потом резко подняла лицо и распахнула глаза.
Отражение в зеркале на миг изменилось – там возникла и тут же пропала прежняя госпожа Сувейба. Кэто в ярости треснула кулачком по краю стола, отстраненно заметив, что длинные ногти потрескались, приобретя коричневатый оттенок, а кожа на руках высохла и теперь может похвастаться дивными перламутровыми переливами, какие появляются на внутренностях давно стухшей рыбы. Звякнули потревоженные баночки с красками и духами.
Кэто внезапно наклонилась, словно переломившись в поясе, и принялась лихорадочно рыться во внутренностях столика, безжалостно расшвыривая по полу содержимое ящиков. Найдя заветную шкатулку, перевернула ее, выхватила флакон в виде апельсинового плода.
Оранжевая жидкость за прошедшие день и ночь сильно изменилась. Теперь она стала желтоватой, с плавающими внутри мутными бурыми комками. Кэто трясущимися руками откупорила склянку, принюхалась... и с размаху швырнула в стену.
Флакон разбился. Жидкость бесформенным пятном растеклась по сиреневому узорчатому шелку бесценных кхитайских обоев, и те вдруг почернели, облезая и распадаясь на неопрятные лохмотья.
Кэто обхватила облысевшую голову руками и закачалась из стороны в сторону, еле слышно подвывая и повторяя одно слово: «Обманули, обманули, обманули...»
По двери выбили быструю дробь. Не дожидаясь ответа, распахнули тонкие ажурные створки, сделанные на туранский лад. Пятясь, вошла служанка с дымящимся медным тазом и кувшином, за ней следовала толстушка Джемина, кокетливо помахивавшая в воздухе распустившейся тигровой лилией на длинном стебле. К цветку золотистой тесьмой крепился свернутый в трубочку пергамент.
– Угадай, кто желает с утра засвидетельствовать тебе свое нижайшее... – игриво начала Джеми и осеклась, точно прикусив язык. Служанка выронила таз, залив кипятком лежавший у порога дорогой иранистанский коврик, закатила глаза и открыла рот, намереваясь огласить все заведение пронзительным воплем.
Соображавшая куда быстрее Джемина с размаху заткнула девчонке рот принесенным для хозяйки посланием и пинком выставила в коридор, прошипев:
– Вякнешь – окажешься на помойке! Поняла?
Служанка растерянно кивнула. Помощница Кэто захлопнула дверь, бойким шариком прокатилась по комнате, но остановилась, не решаясь дотронуться до столь разительно поменявшейся госпожи.
– Иштар-заступница, что ж такое делается?.. – суетливо бормотала Джемина. – Кэто, когда... когда это случилось? Неужели порчу навели, завистницы кривоногие? Наверняка Юлайма из «Страстоцвета», больше некому! Дрянь пучеглазая, вечно шастает, вынюхивает, подслушивает... Вот беда-то... Там внизу к тебе молодые господа пришли, те, что прошлого дня у нас гостили... Хотят у нас вечеринку устроить... Кэто, скажи хоть слово! Ну пожалуйста! Может, за лекарем сбегать? За лучшим, Шанталем Кофийцем?
