Кандидат (СИ) - Корнеев Роман (читаем бесплатно книги полностью TXT, FB2) 📗

Миг восторженной эйфории всё длился, небесное существо никак не улетело, нет, оно тут, поблизости, также очаровано глядит на него, ищет новой встречи, тянется через пустоту пространства теплом своих мыслей, шепчет что-то…

И радостные мурашки по коже, он тут же кидается вперёд, влекомый неведомым дотоле счастьем, что ждёт его впереди. Вот, вот она, его ласточка, его солнышко, его нежданная, его желанная!

Второе наитие, на этот раз страшное, её — нет, а то, что только что было ею, в единый миг превращается в бесплотный призрак, недоумённо оглядывающийся вокруг, словно не понимающий. Как он сюда попал?!

Снова полёт, снова встреча… всё скручивается в спираль бездумного мельтешения лиц, тел, мыслей и чувств. Он уже не помнит, окружало ли его когда-нибудь нечто иное, не понимает, возможно ли вообще это самое иное. Он просто мчится сквозь пространство по тому же круговороту, что стал его жизнью и пытается… Вспомнить? Понять?

В какое-то мгновение происходит третье и последнее открытие этого странного сна.

Скорченная фигурка человечка внизу, он… нет, она еле видна под сенью облаков, одинокая, провожающая его слепым взглядом, немая, как сама судьба, и такая же неумолимая.

На этом самом месте Рэдди обычно просыпался, в который раз ужасаясь этим актом взаимного узнавания, делая последний отчаянный рывок к предательским небесам, крича что-то в подступающую темноту… Это была его сестра.

Потом он долго лежал на мокрых простынях, следя за постепенно выравнивающимся дыханием, умывался ледяной водой и уходил в лес, слушать тишину. Он никогда не мог вспомнить никаких подробностей странного сна, только почти истёртое из памяти родное лицо перед глазами.

Но на этот раз старый сценарий изменил собственному постоянству.

Тот же круговорот пляшущего хаоса вокруг, та же обречённость, словно отрезанный от всех невидимым пологом, он никак не мог влиться в эту окружающую его жизнь, раз за разом хватаясь за пустоту, которая за секунду до этого была полна от чьего-то взволнованного дыхания. Раз за разом, раз за разом!

И вдруг, что-то невероятное! Он почувствовал, правда, почувствовал что-то! Пусть пока ещё очень далёкое, странное, непривычное и непредсказуемое, но — живое, близкое ему самим фактом своего существования, что же он мнётся, что же он не спешит навстречу своей судьбе?! Помнит прошлые неудачи? Не верит в собственные силы? Да не в этом вовсе дело!

Рэдди чувствовал веру в собственные силы, веру в другого человека… Только это маленькое уставшее от накопившейся в нём боли существо там, в самом низу. Только оно мешает, даже не глядя туда, он мог чувствовать скорбь, сочащуюся в него снизу. Тень собственной горечи преследовала повсюду, всего солнечного света вместе взятого не хватало, чтобы затопить ледяную дрожь горя, там, далеко, словно раз и навсегда поселилась вселенская сингулярность долгов и обещаний, не выплаченных и не данных лично им, Рэдди Ковальским.

На этот раз всё, абсолютно всё было не так, он не стал убегать, он даже не попытался спрятаться от этой ужасной дилеммы, как привык это делать до сих пор… Он собрался с духом и, сделав прощальный извиняющийся жест, ринулся вниз, навстречу горящему там взгляду.

Пробуждение его, пусть такое же резкое и неожиданное, в этот раз тоже было совсем иным. Голова была ясна, как никогда, тело вовсе не несло в себе следов долгого и мучительного сна, память шаг за шагом выстраивала перед его глазами картины только что оборвавшегося спектакля.

Рэдди провёл ладонью по лицу — ни капли пота, в послушно вспыхнувшем зеркале — ни морщинки на лбу, решимость в глазах и губы, шепчущие что-то в темноту.

Долги нужно возвращать вовремя. Будем считать, что это время наступило именно теперь.

Рэдди как мог быстро оделся, подумал немного, прикидывая расстояние. Сделаем так… Вызванный прямо к дому скаут должен был доставить его в кратчайший срок. Координаты он мог назвать, разбуди его среди ночи. Попроси кто-нибудь Рэдди назвать самое дорогое для него место, он ответил бы не задумываясь — родной дом, пустой «фамильный склеп». Пустой вот уже добрый десяток лет. И там все эти десять лет ждёт его родная сестра, человек, некогда положивший саму свою жизнь ему под ноги.

Настало время вернуть этот неизбывный долг, настало время перестать ценить собственную боль превыше страданий другого человека.

Рэдди неловким нервным движением на ходу распахнул колпак скаута, подставляя горящее лицо прохладному ночному ветру.

Он правда был готов, сны эти здесь вовсе ни при чём.

Просто ему настало время помириться со светлой памятью родителей. И попросить прощения у сестры. Этого ему сегодня было достаточно для счастья.

Он летел не куда-нибудь, он летел домой.

Километры мелькали под ним, призывно дразня душу пилота, в иные моменты ни о чём, кроме полётов и не помышлявшую, но в этот раз его сердце оставалось безучастным к головокружительной скорости, Рэдди жил словно какой-то иной своей сущностью, неспособной восхищаться техногенным адреналином, задумчивой и чувствующей что-то совсем иное.

Этот путь, который он тщился проделать вот уже более десяти лет, он был на самом деле таким коротким! Не успели промелькнуть у него в голове драгоценные крохи мыслей, столь нужные сейчас, не успело отбухать в груди встревоженное сердце.

Вот он, старый дом, такой же, каким запечатлела его непогрешимая память. Тесный кружок высоченных сосен, словно вознамерившихся вовсе скрыть человеческое жильё с глаз. Едва заметная тропинка, ведущая в сторону ближайшего транспортного узла. Всё так же покрыта щебнем, всё так же петляет меж стволов, отсюда, с зависшего на сорокаметровой высоте скаута не разглядеть, всё ли ещё на месте старые их с Эстрой деревянные качели, стоит ли ещё беседка, в которой он так любил сидеть дождливыми ночами и слушать тишину?

Рэдди аккуратно провёл летательный аппарат между огромных, разросшихся на просторе ветвей, положил его на брюхо под одной из семи сосен.

Так, пора выходить.

Шаги эти, и правда, давались нелегко, легко прошелестела открытая дверь — как ножом по сердцу, еле слышно скрипнула ступенька под ногой — как волна воспоминаний, что захлёстывает тебя с головой.

В доме было тихо. Никто не вышел навстречу, никто не отозвался и на его тихий, сорвавшийся голос:

— Кто-нибудь дома?..

Ёкнуло сердце, а вдруг тут, и правда, уже давно никто не живёт? Опоздал?

Рэдди метнулся в прохладную тишину как в омут, нет же, нет! Вот нечаянно брошенная вещь на мамином столике, вот повёрнутый вполоборота стул, словно с него только секунду назад встали, Рэдди чувствовал, в этом оставалась жизнь, жизнь тихая, но тёплая, уютная, домашняя. Такая должна была окружать Эстру, никто другой не может сотворить с бесчувственными предметами такого чуда.

Рэдди остановился посреди гостиной, отчаянно пытаясь остановить мечущиеся мысли, всё было настолько не так, как он планировал…

Вздохнув, он замер на секунду, в который раз прислушиваясь к тишине вокруг, потом развернулся и со всех ног бросился к выходу. Она была там, он чувствовал это теперь всей кожей, всеми нервными окончаниями, всем своим естеством!

Рывок двери, та отчего-то заартачилась, открываясь слишком медленно для его взбудораженного состояния. На глаза помимо его воли навернулись слёзы, он бился всем телом о нечаянную преграду, бился молча — стенания его остались внутри, треск чуть не вылетающей из стенного проёма двери кричал за него.

Они встретились на крыльце родного дома, сестра и брат, люди, ближе которых в тот момент не было во всей Галактике, они некоторое время просто вслушивались в биение собственных сердец.

Встретились, поцеловались, прижались друг к другу.

Два последующих дня они разговаривали, без сна, толком не поев. Они плакали друг у друга на груди, они смеялись над собственной нерешительностью, они гладили друг друга по щекам, мокрым от слёз. Они дарили друг другу маленькие глупости и большие откровения, они были мудры и беспечны.