Сила Зверя - Ермаков Александр (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗

— Да, дядя Беня челове-ек! — «Челове-ек» в устах Фартового звучало гордо. — Да, дядя Беня голова! Как сказал поэт: «И где кончается Беня, и где начинается контрразведка?». — Фартовому этого знать было не дано.

Зиберович неодобрительно посмотрел на дымящийся чинарик.

— Фраер ты был, Фартовый, фраером и остался. Одно только у тебя в голове — понты наводить. А уже сколько лет прошло, как мы последний раз виделись.

— Фартовые котлов не секут.

— А придется сечь.

— По ширме, это нам не впервой, сопляками еще работали. Двое с боку — ваших нет. — Готовно отозвался Фартовый, но был удивлен таким детским заданием.

— Да нет, тут о другом речь. — Раздраженно прервал его Зиберович, строго добавив: — И кончай мне дурку гнать, косить под шпану с Привоза. — А, ради вящей убедительности укоризны, к уважительному изумлению Фартового, ткнул ему раскрытую ладонь, отставил большой палец, скрестил указательный со средним и отвел вниз сложенные безымянный с мизинцем.

— Усекай, — продолжал деловым тоном. — Задача у тебя… — и принялся детально инструктировать свежеиспеченного агента.

Фартовый уразумел, что время хохмить закончилось, затушил папироску, собрался и стал усекать.

А был он малый не промах, что в прямом, что в переносном смысле. Года в три, сперев у соседа — прокурорского сынка заводной паровозик, он сделал решительный и окончательный жизненный выбор. С той поры целеустремленно двигался стезей правонарушений. По малолетке стоял на стреме, потихонечку гопстопил, не расставался с финским ножом и кастетом. Так бы и оставаться ему жиганом и кончить свои дни в уличной драке, да заприметил его, входивший в силу, дядя Беня, пригрел, приголубил.

В структуре организации возлагались на него обязанности специфические, деликатные, так сказать конфидициальные, требующие не только холодной головы, но и холодного сердца. А было оно, сердце Фартового, несмотря на перекачивающую им черноморскую горячую кровь, попрохладней рыбьего. Работу делал без пыли и шума, это если с глушителем, конечно. Всегда аккуратно и чисто. В отличие от большинства своих коллег, в ресторанах проводил времени поменьше чем в тире и спортзале.

Не глуп, ох, не глуп был киллер. Отнюдь не обольщался своим привилегированным положением. Просекал, что жизнь у блатных хоть и веселая, да уж очень небезопасная. Скорее наоборот. С такой специализацией, карьера долгой не бывает. Как цепочке рыженькой не виться, впереди кулончик известный — или статья расстрельная, или дружеский, сам такие передавал, девятиграммовый приветик от коллеги, вчерашнего кореша закадычного. Да что греха таить. И дядя Беня, только жареным запахнет, сдаст Фартового со всеми его потрохами. Как пить дать — сдаст. Потому и стал паханом паханов. Любил Фартовый дядю Беню, как отца родного. Но особых иллюзий на его счет не питал.

Не питал, но работал честно. Его боялись. Случалось, Беня-Царь брал крестника на ответственные переговоры, и само присутствие признанного профессионала, говорило контрагентам о серьезности намерений пахана и подвигало к сговорчивости уступок. Ну, а если оказывались господа непонятливыми… В том работа Фартового пока что и заключалась. Но на тех переговорах сидячи, уяснил себе, что капусту рубить, не на курок тиснуть. Все чаще и чаще, в последнее время, сам на дело не ходил — организовывал и планировал, даже переименовал себя на иностранный благородный лад — Локимэн [3].

Да не тот у него нынче коленкор, к которому стремился. Потому новое задание заинтересовало. Понимал — последний это выход на дело. Тут либо пан, либо кранты. Кранты, так и хрен с ним. Все под Богом ходим, все копыта двинем. Особо не пугало, но и не прельщало отнюдь. Куда лучше — пан.

Ухмыляясь подумывал: — Ход его, карты краплены, в прикупе два туза, можно и тотус сыграть. Пускай Стилл с Приходьком вистуют.

Сложил пальцами «козу», потом букву "О". — А мы их посадим на… горку.

А вот вернется домой Локимен в совсем других чинах. Не по темным закоулкам с пушкой в кармане шастать, а сидеть-заседать в кожаном кресле солидного офиса. Стать вначале левой, а после и правой рукой крестного деда. А там… Все люди смертны.

Потому усекал Фартовый-Локимен внимательно.

По мере усечения, он восторженно думал: — Ну раббе Мойша, ну голова, челове-ек! И дядя Беня челове-ек. И он, Фартовый, тоже челове-ек. И поэтому разобьется в лепешку, но все сделает так как надо.

Впрочем, зачем в лепешку, но все равно сделать надо. Надо сработать. И сработать чисто. Так что усекал он Зиберовические инструкции внимательно. А дельце представлялось весьма занятным.

Весьма.

Поскольку было оно не только занятным, но и вполне серьезным, ответственным, новоиспеченнму агенту следовало отправиться в тренировочный лагерь на спецподготовку.

Провожал на учебу новоявленного коллегу, лично генерал Зиберович. Тепло с ним прощался, желал успехов, как говорится, в боевой и политической, а главное, счастливого возвращения домой со скорой победой. Когда за волонтером затворилась дверь, шеф секретного департамента крепко высморкался и, зачемто, подергал сам себя за большой палец.

А Фартовый старательно зубрил древневаряжский, изучал методы ведения войны в античном и средневековом мирах, осваивал приемы боя различными видами холодного оружия, и чем только еще не заминался. А вот часовщиком стал вообще отменным. С закрытыми глазами, перекрывая нормативное время он мог сделать солнечные часы, песочные, собрать механические ходики — пружинные и маятниковые, с кукушкой и без, наручные, карманные, настенные, напольные и башенные, с боем и без такового, словом все секреты мастерства были ему преподнесены и им много старательно освоены.

Не обошла подготовка к акции возмездия и сотрудников Дубненского Научного Центра. Проект К-7Б получил неожиданное и грандиозное финансирование. Началась модернизация транспортировочной камеры, строилась мощнейшая силовая подстанция, к ней специально тянули высоковольтную линию. Заявки на оборудование выполнялись с небывалой быстротой.

Вот и пришла пора агенту Фартовому отправляться в путь-дорогу на задание.

Тем временем генерал Зиберович помешивал ложечкой горячий, только что налитый чай, идиллически улыбался, ласково щурился. Адъютант, принесший самовар и ожидающий новых распоряжений, собрался было изобразить физиономией умиление, соответствующее текущему моменту, да враз осекся.

Расчетливо злобен прищур шефа Департамента. Оскал звериный, хищный.

— Ты! — Произес жестко, словно штык-нож метнул.

Адъютант вздрогнул, всей своей плотью образовав фигуру безоговорочно преданной готовности. Но обращение было не к нему, а в пустоту предстолья.

— Ты, фофан! — Повторил генерал, выставил открытую ладонь со сложенными пальцами, только безымянный загнул. — Я тебе баки забил, — саркастически пролжал, прижав к ладони большой палец. — И обфаршмачил. — Презрительно закончил пантомимную тираду, вернул большой палец на прежнее место, зато к безымянному подтянул мизинец. А в заключение только и сказал: «Я тебя…», а дальше безмолвно, медлительно и неотвратимо сложил дулю.

Адъютант не боялся вздохнуть — он просто не в силах был этого сделать. И померещилось ему, что находится не в респектабельном кабинете высокоставленного межгосударственного служащего, но в растрельном подвале страшной нижнекокадусской охранки. И представилась комбинация трех генеральских пальцев не невинным кукишем. Нет, казалась она пистолетным дулом у самого затылка.

Зашевелились, на этом самом затылке, волосы. Холодный пот заструлся между лопаток по хребту вниз и теплое затекло в сапоги.

А, произведя все эти манипуляции, Зиберович продолжим безмятежное чаепитие. Адъютант, думая что шеф о нем позабыл, на цыпочках позадковал к двери.

В храме Кролика-Предтечи шла рядовая служба. Все, как обычно, ожидали явления волшебного Зверя. Как обычно Ангел Небесный — полковник В. П. Приходько мирно похрапывал в своем палантине. Сегодняшний обед оказался не в меру обильным, Виктор Петрович крепковато закимарил.