Колдовство в большом городе - Грин Саймон (читать книги регистрация TXT) 📗

— Серьёзный народ? — спросил Грешник.

— Весьма.

— Это ничего, — заметила Сладкая Отрава — Мы и сами народ серьёзный.

— Но всё же, — не унимался Грешник. — Боевые маги? Уокер действительно принимает нас всерьёз. А те двое в волчьих шкурах и ожерельях из когтей, кто они?

— Продвинутые ищейки, lupus extrimis [5]. Не собьются со следа даже на тренировочном полигоне для скунсов. Телепортацией их тоже не обманешь: проскочат следом на хвосте нашей собственной магии.

— И от них никак не избавиться? — усомнился Грешник.

— Отчего же, — ухмыльнулся я. — Есть места, куда они просто не рискнут за нами следовать.

— А мне меньше всего нравятся эти трое, — пробормотала Сладкая Отрава. — От них разит благочестием.

Я глянул и выругался вполголоса.

— Святое Трио! Только этого не хватало. Действительные члены общества «Радость есть зло»: мужчина, женщина и совсем недавно отлетевший дух. Все трое иезуиты и опытные демонологи. Они имеют дело с обратной стороной тантрической магии: заклинания срабатывают при разряде напряжения, накопленного за время соблюдения обета безбрачия (в течение целой жизни). Отсюда, помимо избытка энергии, и враждебное отношение ко всему свету, к Тёмной Стороне в особенности. Власти их не то что не любят — просто не пускают их сюда при обычных обстоятельствах. Уокер действительно принимает нас всерьёз… О телепортации в адском пламени придётся забыть: Трио без проблем погасит его взглядом.

— Я могу их убить, — сообщила Сладкая Отрава.

— Нет! — твёрдо заявил Грешник. — Иначе мы расстанемся.

— Как скажешь, милый. Правда, я ничего не поняла. Потом как-нибудь объясни мне суть твоей ограничительной политики. Мне непонятна концепция…

Грешник между тем обратил своё внимание на меня:

— Ты, наверное, должен быть своим человеком в Ватикане, Джон. После того, как добыл им Нечестивый Грааль…

— Задачу мне ставил лично Папа, и работал я на него, а не на Ватикан. К тому же в прошлом Уокер успешно использовал возможности не только государственной машины и армии, но и церкви. Не знаю… Такого представительного собрания я не видел уже много лет — тем более ради меня одного.

— Так на чём остановимся? — спросил Безумец. Мы совсем забыли, что он слушает. Сказать по правде, мы даже забыли, что он с нами.

— Для начала пусть они просто следуют за нами. Не будем мешать. Плакальщик живёт здесь поблизости. Думаю, большая часть нашей свиты отстанет, стоит им догадаться, куда мы собрались. Я бы и сам ни за что не пошёл, если бы мог придумать, как без этого обойтись.

— Тени ждут своего часа, от них не спрячешься, но взглянуть им в глаза ты так и не сможешь, — подал голос Безумец.

Мы призадумались.

— Мои поздравления, — откликнулся Грешник — Это точно относится к нашему делу, не говоря уж о ясности.

— Никто не хочет слушать, как всегда, — печально заметил Безумец.

Грешник вновь обратился ко мне, на этот раз решительно:

— Мне пришло в голову… Говорят, Сандра Шанс состоит в каких-то отношениях с Плакальщиком, хотя в каких именно — никто не берётся сказать. Не могла бы она нас представить? Может, она даже согласится выступить посредником?

— Сомневаюсь, — ответил я. — Во-первых, это не более чем слухи, к тому же на данный момент наши отношения оставляют желать лучшего — с тех пор, как я выпустил бабочку Хаоса.

Не дождавшись продолжения, Грешник вздохнул:

— У тебя проблемы практически со всеми, да?

— Не все так плохо, — возразил я с достоинством. — На Тёмной Стороне ещё можно обыскать кого-то, кто не желает мне зла!

— Я бы на это и медного гроша не поставила, — фыркнула Сладкая Отрава.

Покинув Аптаун, мы углубились в кварталы по-грязнее, где даже неоновые огни казались пыльными и тусклыми. Наша свита не отставала. Дома с наглухо закрытыми и зарешечёнными окнами теснились вдоль тротуаров, в то время как редкие прохожие старательно не замечали друг друга. Стучать в двери здесь бесполезно: никто не откроет, если ты не знаешь слов, которые надо сказать.

Вот и Ярмарка уродов: сюда стекаются фетишисты, маньяки и прочие энтузиасты-экстремалы. С точки зрения людей попроще, то, что здесь предлагают, трудно отнести к удовольствиям. Туристам сюда ходить не рекомендуется: место очень сомнительное даже для обитателей Тёмной Стороны. Я здесь был однажды по делу — потом пришлось сжечь мои ботинки.

Прохожие опускали глаза и старались не сталкиваться. Все были спокойны и вежливы, но в воздухе густо пахло пороком. Наши преследователи начали отставать, сначала понемногу, потом целыми подразделениями, по мере того как до них доходило, куда мы направляемся. Они не собирались переходить границу служебного долга. Наиболее стойкие и закалённые продолжали преследование, не стесняясь расталкивать народ, чтобы не упустить нас из виду. Я поймал себя на том, что ожидаю удара в спину. Да, Ярмарка уродов — неуютное место. Сладкая Отрава, напротив, расцвела и раздаривала ослепительные улыбки направо и налево. Грешник держался невозмутимо: что здешний вертеп беззакония тому, кто полюбил суккуба? Безумец негромко подпевал своей звуковой дорожке: Мадонна, «Erotica»… Да, с ними не соскучишься.

Мы наконец добрались до бывшего бюро ритуальных услуг, где обитало это старое чудовище — Плакальщик. На одном месте он никогда не задерживается, потому что соседи (причём не только люди) его не любят и присутствие подобного существа иссушает и постепенно высасывает жизнь. Он также известен как бог самоубийства, апостол страдания и владыка слез. За всеми этими именами одна-единственная сущность — и ей не принято поклоняться. К Плакальщику обращаются только те, кто утратил и надежду, и последнюю искру веры.

Хлипкая с виду дверь в грязноватой стене была слегка приоткрыта. Окна отсутствовали, а на потускневшей латунной табличке надпись готическим викторианским шрифтом гласила, что здесь находится Мавзолей Максвелла. Как похоронная контора он просуществовал долго, почти двести лет, пока не закрылся со скандалом (случилось это задолго до того, как монополию на погребальное дело захватил Некрополь).

Жуткие, даже по меркам Тёмной Стороны, истории про Мавзолей рассказывают до сих пор. Невообразимые вещи происходили в комнатах без окон… Семейство Максвеллов совершало над трупами ритуалы столь же отвратительные, сколь и неописуемые — за неимением подходящих слов. И, говорят, не только над трупами… Когда дело открылось, Максвеллов развесили на ближайших фонарях, а тела подожгли, прежде чем они перестали раскачиваться. Их похоронили в одном гробу, приняв кое-какие меры предосторожности. Первые несколько недель на кладбище стояла очередь: всем хотелось помочиться на могилу.

Именно после этой истории власти похоронили идею свободного предпринимательства в области ритуальных услуг. Теперь все просто: есть только Некрополь, находящийся под строгим официальным контролем. Мавзолей Максвелла пустовал несколько лет, пока туда не вселился Плакальщик, но осклизлые камни и сейчас попахивали преисподней. Нынешнему квартиранту здесь должно быть уютно.

Вокруг стало как-то непривычно тихо. Ну конечно: Безумец есть, а музыки больше нет. Нахмурившись, он изучал входную дверь, стараясь ни к чему не прикасаться. Кажется, он к чему-то прислушивался.

— Мёртвые не хотят спать спокойно. Почему?

Безумец отвернулся, не дожидаясь ответа.

Я посмотрел на Грешника:

— Он становится разумным или тут дело во мне?

— Думаю, в тебе, Джон. Не пора ли постучать?

— Он и так знает, не беспокойся. Принято считать, что Могущественного и Владыку застать врасплох невозможно.

Я осторожно толкнул громко заскрипевшую дверь. Как и большинство древних созданий, Плакальщик любил театральные эффекты в традиционном вкусе. За дверью стояла напряжённая тишина и горел тусклый красный свет — ничего больше. Ни дать ни взять караульное помещение у врат ада. Мы подождали немного, но никто так и не появился.