Дети Великого Шторма. Трилогия - Осояну Наталия (читаем книги бесплатно txt, fb2) 📗

– О да. – Улыбка Рейнена сделалась шире: он оценил ее выдержку. – Я даже не мечтал, что когда-нибудь смогу оказать гостеприимство столь необычной целительнице. А знаешь, Эсме, ведь когда-то – очень-очень давно – целители были под покровительством воронов, а не чаек.

Эсме застыла с чашкой, поднесенной ко рту.

– Конечно, не знаешь, – продолжил Рейнен. – С той поры прошло немало… веков. Все изменилось из-за того, что мои предки-магусы в очередной раз увлеклись опасными вещами.

– Опасными? – переспросила Эсме. – Полагаю, речь о загадочной полужизни.

– В каком-то смысле. – Рейнен встал, положил книгу на стол, и Эсме прочитала название на корешке: «О природе огня, именуемого звездным». Ворон заложил руки за спину и внимательно посмотрел на свою гостью, склонив голову набок. – Слово «полужизнь» ты уже не раз слышала, но вряд ли догадываешься, каких высот мы достигли, совершенствуя и шлифуя этот дар. Мы управляли живой материей… придавали ей ту форму, которая была угодна нам… Не правда ли, целительство больше напоминает именно наше занятие, а не простое чтение мыслей, которым славятся чайки?

Эсме вынуждена была кивнуть, хотя раньше ей и в голову не приходило сравнивать целительство и полужизнь, о которой она слышала довольно много страшных вещей. Она отпила из чашки, и чай показался горьким.

– Я бы хотела узнать о том, чего именно вороны достигли, совершенствуясь в искусстве полужизни. Если, конечно, вы можете…

– Могу, – подтвердил Рейнен. – И я начну с того, что имеет некоторое отношение к тебе. Точнее, к твоим друзьям. Один из них прошлой осенью спрашивал меня, где ему искать соплеменников. Я не смог сказать правду – мне показалось, что он не готов.

У Эсме окончательно пропал аппетит.

– Джа-Джинни. Так он…

– В настоящее время, – проговорил Рейнен, глядя Эсме прямо в глаза, – если не считать Лейлу – а ее считать не следует, потому что она особенная, – Джа-Джинни – единственный крылан во всем мире. Остальные вымерли больше тысячи лет назад.

Эсме сглотнула.

– Как же так?! Зачем вы его… обнадежили?

– Потому что правда слишком страшна, – ответил ворон. – Рассказать?

И он рассказал.

– Ты, конечно, видела большое черное здание, похожее на крепость, в северной части Росмера? Оно стоит на холме и поэтому отчетливо просматривается отовсюду. Это Воронье Гнездо – сердце моего клана, наш дом, наша цитадель, то самое место, где мы храним свои самые важные секреты.

Ну, почти все.

Будь у тебя возможность послушать, что говорят горожане про Воронье Гнездо, ты бы заметила, что молва постоянно повторяет: дескать, изнутри оно намного больше, чем снаружи. Как ни странно, это правда, и в этом факте нет ровным счетом ничего противоестественного: две трети нашей цитадели находятся под землей. Впрочем, я не знаю точно: две трети, три пятых или семь восьмых – никто из ныне живущих не опускался ниже определенного этажа, и поэтому мы понятия не имеем, сколько их на самом деле. Эту часть цитадели мы называем Подвалом. Ты скажешь – а хроники? Летописи? Так уж вышло, что верить им нельзя, и собственный дом мы изучаем постепенно, шаг за шагом, этаж за этажом, не зная, что нас ждет за очередной запертой дверью. Не всегда моим соплеменникам хватает смелости открыть очередную такую дверь.

Когда это случилось, я уже год или около того шел Дорогой печали. Слухи распространялись медленно, поэтому я узнал все подробности еще через несколько лет, когда уже ничего нельзя было исправить, – узнал почти случайно, от соплеменника, которого встретил вдали от дома. Зная характер своих сородичей, я предполагал, что в обозримом будущем никто из них не отважится спуститься в недра Вороньего Гнезда в поисках сокровищ и посланий, оставленных нашими предками. Но я просчитался.

После того как я ушел, моя… соплеменница собрала небольшой отряд единомышленников, и впятером они открыли три до той поры неизведанных этажа. Двое погибли от ловушек, оставленных нашими предками, а троим удалось в конце концов найти нечто уникальное: огромную лабораторию, в которой одна установка все еще действовала после стольких веков. Установка, похожая на ящик из металла и стекла, такого размера, что в нем мог бы поместиться подросток. Ящик был очень-очень холодным. Когда его открыли…

Ох, прости – я поспешил. Ты ведь пока еще точно не знаешь, в чем заключается дар Ворона. Слушай: то, что для тебя – ткань, для меня – глина, и из этой глины я могу лепить практически что угодно. Нужен лишь навык, чтобы вылепленные мною творения оказались жизнеспособными; и зачастую легче вылепить существо заново, чем исправлять его недостатки. Ты понимаешь, что это значит? Да, пусть в моей власти вся живая материя, разумная и неразумная, но там, где нужна тонкая работа, я бессилен. А в остальном все просто.

Я не исцелю от насморка, но помогу вырастить новый глаз. Или руку. Правда, если я буду хоть самую малость небрежен, глаз может оказаться другого цвета или с двумя зрачками, а рука – с шестью пальцами. Или мой пациент с головы до ног покроется чешуей.

Я не возьмусь лечить даже простую рану, потому что после моего лечения человек может, к примеру, позабыть собственное детство.

Я не воскрешу мертвеца. Но могу сделать из мертвого тела нечто… другое.

Из живого тоже могу.

А предки мои, Эсме, могли еще больше. Они создавали новых существ по необходимости, от скуки или просто из любопытства – как дети ломают игрушки, так они ломали материю, – чтобы проверить, как она устроена, чтобы познать пределы ее прочности, чтобы убедиться на собственном опыте, как долго можно ее гнуть и мять, прежде чем иные, еще более могущественные, силы скажут свое веское слово. Представь себе: ворон мог сотворить из обычной ящерицы летающего зверя размером с фрегат – крылатого, в чешуйчатой броне, выдыхающего огонь. Ворон мог изменить бойца, чтобы тот голыми руками разбивал не только черепа противников, но и каменные стены, а кожу его сделать такой крепкой, чтобы от нее отскакивали стрелы. Правда, после этого боец становился разумом подобен крабу, но находились те, кого это не пугало. Ворон мог сделать из любой, совершенно обычной птицы человекоподобное существо, наделенное даром речи, но способное лишь повторять чужие слова. Я не стану рассказывать тебе, что мои предки творили от злости, из мести или ради жестокого любопытства.

Лишь самые умелые, самые опытные могли создавать разумных существ, красивых существ – существ, в которых был хоть какой-то смысл. Тот, кто создал твоего друга, проделал хорошую работу. Возьмись я за то же дело – мои творения оказались бы уродливыми несчастными тварями.

Мы, вороны, бдительное племя, бессердечное племя, слишком разумное племя. Однажды мои предки решили: хватит. Если так продолжится, то мы разрушим собственный мир, разрушим всю Вселенную – и не останется глины, чтобы из нее лепить. Им не впервой было отказываться от великой власти, которая других сводила с ума. В их распоряжении – в нашем распоряжении – остались другие силы, достаточно могущественные, но не такие опасные. Мы посвятили себя изучению этих сил, поиску знаний и прочим скучным занятиям, для которых не нужно даже быть магусом. Ну… почти.

И все-таки иногда мы не выдерживаем и спускаемся в Подвал.

– Я не… – проговорила Эсме, когда к ней вернулся дар речи. – Я не верю.

На лице Рейнена появилась грустная кривая улыбка:

– Какого цвета сердце-суть Джа-Джинни? Ну же, Эсме. Ты не могла этого не заметить.

Целительница зажмурилась и сжала кулаки. Конечно, она заметила, что цветок был белым – со странным синеватым отливом, но все-таки белым – как у обыкновенных людей, как, наверное, у нее самой. Исцеляя Джа-Джинни – воскрешая Джа-Джинни, – она ни о чем другом не думала, а в последующие дни ей и без этого хватало поводов для размышлений. Так и получилось, что она в каком-то смысле засунула это важное знание в…

[Сундук? Что ж, я не против, местечко найдется. Давай его сюда.]