Властелин колец - Толкин Джон Рональд Руэл (читать книги бесплатно .txt) 📗

Мерри нагнулся, поднял руку Короля, чтобы поцеловать ее, и вдруг – о чудо! – Теоден открыл глаза. Взор его был ясен, и голос звучал спокойно, хотя слова давались ему с трудом:

– Прощай, достойный хольбитла! Мое тело разрушено. Я иду к отцам. Но теперь мне не стыдно будет явиться пред их могучим сонмом. Я поразил Черного Змея. Рассвет был скорбным – но солнце встало и сядет во славе!

Мерри снова заплакал и не сразу смог ответить.

– Прости меня, государь, – вымолвил он наконец. – Прости! Я нарушил твое повеление, но все равно ничем не послужил тебе. Я могу только оплакать нашу разлуку…

Старый Король улыбнулся:

– Не печалься! Ты прощен. За отвагу не карают. Живи и будь благословен! Когда в дни мира ты будешь греться у очага с трубкой во рту – вспомни обо мне! Ибо я уже не смогу посадить тебя рядом с собой в Метузельде, как обещал, и расспросить о курительном зелье…

Глаза Теодена закрылись. Мерри опустил голову. Но Король заговорил снова:

– Где Эомер? Я хотел бы увидеть его перед смертью. Он должен стать королем после меня. Передай Эовейн, что я о ней помнил. Как не хотела она со мной расставаться! Теперь я ее больше не увижу. А она была мне дороже дочери…

– Повелитель, послушай, – запинаясь, начал было Мерри. – Она…

Но тут рядом раздался оглушительный шум. Со всех сторон загремели рога и трубы. Мерри огляделся: он совсем позабыл о войне, да и обо всем на свете. Ему казалось, что с того мгновения, когда Король поскакал навстречу гибели, минул не один час. На самом деле прошло лишь несколько минут. Хоббит вдруг понял, насколько опасно оставаться здесь. В любую минуту тут может начаться сражение, – и, чего доброго, они попадут в самую гущу!

По дороге спешно подтягивались к городу свежие, только что переправившиеся через реку полки орков; из–под городских стен выступили моргульские легионы; с юга маршировала, прикрываясь конницей, харадская пехота. Над головами южан покачивались на хребтах мумакилов боевые башни. Но в другой стороне, на севере, мелькал белый султан Эомерова шлема и роханские всадники снова строились в боевой порядок, а из города спешили воины Гондора – и в первом ряду реял Серебряный Лебедь Дол Амрота.

В голове хоббита мелькнуло: «Где же Гэндальф? Почему его нет? Неужели он не спас бы Короля и Эовейн?» Но тут к ним во весь опор подскакал Эомер и уцелевшие дружинники Короля – им наконец–то удалось усмирить лошадей. Они окружили место битвы, дивясь на убитое чудовище. Кони отказывались подойти ближе, и Эомер спрыгнул на землю. Лицо его исказилось болью и отчаянием – он увидел Короля и молча замер над ним.

Один из воинов вынул древко королевского знамени из руки знаменосца Гутлафа, лежавшего мертвым, и поднял знамя над головой. Глаза Теодена медленно открылись. Увидев поднятое знамя, он дал знак, чтобы его передали Эомеру, и проговорил:

– Радуйся, король Рохана! Спеши к победе! Попрощайся за меня с Эовейн!

И он умер, так и не узнав, что Эовейн лежит рядом с ним. Люди плакали, не стыдясь, и повторяли: «Увы нам! Король! Король Теоден!» Но Эомер проговорил:

Кто там плачет? Не время плакать!

Павший умер светло и славно.

Плач пристал не бойцам, а женам.

Нас же требует поле битвы!

Но и по его лицу текли слезы.

– Пусть воины из королевской свиты останутся при павшем и с почетом вынесут тело Короля с поля боя, пока здесь не разыгралось новое сражение, – приказал он наконец. – Но пусть позаботятся и о павших дружинниках Короля!

Он оглядел убитых, вспоминая каждого по имени, – и вдруг увидел сестру свою Эовейн. Узнав ее, он застыл не дыша, как человек, остановленный на полуслове стрелой в сердце. Лицо его смертельно побледнело, кровь застыла от гнева, слова замерли на устах, дух охватило безумие.

– Эовейн! – вскричал он наконец. – Откуда ты здесь?! Что это? В своем ли я уме?.. Или это злые чары? Смерть! Смерть! Смерть! Смерть всем нам!

И, ни с кем не советуясь, не дожидаясь, пока подойдут гондорские отряды, он вскочил на коня и, протрубив наступление, помчался навстречу бесчисленному вражескому войску. Его сильный голос перекрыл все остальные голоса:

– Смерть! Смерть! Вперед, к смерти и концу света!

Войско Рохирримов устремилось за ним. Песня смолкла, и голоса воинов слились в один. «Смерть!» – гремело над полем. Лавиной пронеслись всадники мимо павшего Короля и обрушились на южную окраину Пеленнора.

Только хоббит Мериадок остался стоять где стоял, ничего вокруг не видя от горя. Никто не окликнул его, никто не обратил на него внимания. Он смахнул слезы, нагнулся за щитом – подарком Эовейн – и, закинув его на плечо, принялся искать меч, который выпустил из пальцев, когда нанес удар Черному Королю, – рука мгновенно онемела, так что теперь ему повиновалась только левая. Оружие свое Мерри нашел быстро, но – странное дело! – клинок дымился, как ветка, вынутая из огня. Вдруг меч изогнулся, стал коробиться – и наконец рассыпался в пепел [562].

Так исчез клинок, найденный хоббитами в Курганах, выкованный людьми Закатного Края. Такой судьбой своего детища оружейник, что в давние времена долго и терпеливо трудился над этим кинжалом, мог бы гордиться – ибо ковал он его в Северном Королевстве, когда нуменорцы были еще молоды, а главным их врагом был Чернокнижник, король страшного Ангмара. Никакое другое оружие, даже в руке наисильнейшего из богатырей, не смогло бы нанести Призраку столь страшной раны, ибо старинный кинжал, пронзив неумирающую плоть Назгула, разрушил заклятие, подчинявшее невидимые мышцы воле Черного Короля.

Покрыв плащами древки копий, роханцы положили на эти немудреные носилки тело Короля и направились к городу; другие воины бережно подняли Эовейн и на таких же носилках понесли ее следом. Вынести с поля битвы всех было невозможно: только из королевской свиты рядом с Теоденом пало семеро, и среди них – Деорвин [563], начальник королевской дружины. Роханцы сложили их тела подальше от полегших врагов и огородили копьями, а когда битва закончилась, предали огню труп чудовища и выкопали могилу для Снежногрива, поставив на ней камень с надписью на языках Гондора и Рохана:

Смертью стреножен, здесь лежит Снежногрив:

Службу верную нес он, но пал, седока убив.

На могиле Снежногрива выросла трава, зеленая и высокая, но навечно остался бесплодным черный круг на месте кострища, где сожгли чудовище.

Медленно и грустно брел Мерри в хвосте процессии, не обращая больше внимания на битву. Разбитый и усталый, он дрожал, словно от холода. Ветер принес с Моря дождевые тучи; мир словно оплакивал Эовейн и Теодена, но этот же дождь потоками серых слез гасил пожары в Минаc Тирите. Как сквозь туман хоббит увидел перед собой первые ряды защитников Гондора. Князь Имрахил, подъехав ближе, натянул поводья.

– Кого несете, мужи роханские? – спросил он.

– Короля Теодена, – ответили ему. – Он мертв. Войско возглавил король Эомер. Вон вьется по ветру белый султан его шлема!

Князь спешился, и встал на колени перед носилками, и пролил слезу над Королем, – а поднявшись, взглянул в лицо Эовейн и в изумлении отпрянул:

– Кто это? Женщина?! Ужели жены Рохирримов тоже взяли в руки оружие и пришли к нам на помощь?

– Лишь одна, – ответствовали роханцы. – Это королевна Эовейн, сестра Эомера. Мы не знали, что она среди нас, пока не нашли ее мертвой на поле боя – и вот теперь оплакиваем.

Красота Эовейн не укрылась от взора князя, хотя лицо королевны было холодно и бело; он склонился, чтобы лучше рассмотреть королевну, тронул ее руку – и вдруг обернулся к всадникам.

– Мужи роханские! – воскликнул он. – Есть ли среди вас лекарь? Она ранена, и, может статься, смертельно, но смерть еще не забрала ее!

Он снял с руки гладкую стальную перчатку, приблизил к холодным губам Эовейн, и – диво! – поверхность металла слегка запотела.

– Нельзя терять ни минуты! – воскликнул князь и тут же распорядился отправить в Город конного гонца за помощью для королевны, а сам, низко поклонившись павшему, вскочил в седло и поспешил туда, где кипела битва.