Горькие травы Чернобыля (СИ) - Новиков Евгений (читать полную версию книги txt) 📗
- А зачем они тебе?- словно угадав мои мысли, изрёк Володя.- Думал, тебе за них Михал Сергеич медаль в Кремле даст?
- Орден,- буркнул я.- Где рентгены-то?
- А их и не было! Скажем так, почти не было. Сколько мы в пути были? Вот конденсатор и подразрядился. Я подзарядил.
-Честно?- я всё еще подозрительно смотрел на Климчука.
- Честное чернобыльское! А вот у твоих киношников сейчас бэр 10 напоказывает, причём, абсолютно честных.
- А где они?
Климчук обеими руками развернул мою голову влево.
- Смотри на крышу гостиницы.
Да, действительно – две черные фигурки то плавно двигались, то замирали на крыше десятиэтажной высотки.
-Хорошие должны быть кадры, с их телевиками станцию крупно показать можно,- с видом профессионала сказал я.
-Кадры не знаю, а рентгены будут и хорошие, и крупные,- упрямо сказал Володя.- Минут через 15-20 им надо сматывать удочки. Время – бэры! Перекур пока.
Я решился попросить сигарету. Без всякого удивления Климчук молча направился к «Рафику», секунду глядел на спящего Лельченко, звякнул коробкой, долго шелестел пачкой, что-то сунул в карман и вернулся ко мне.
-Держи!
Я протянул руку. Володя медленно достал из кармана свой не слабых габаритов кулак, сложенный фигой.
- Дурак!- зло выкрикнул я и отвернулся.
За спиной Климчук довольно гыгыкал. Видимо, глупый розыгрыш доставил Володе большое удовольствие.
Я молча разглядывал проспект. Посредине бульвар с рослыми, стройными тополями, застывшими в безветренной полуденной жаре. Листья, кажется еще живые, но потемневшие. Синие свежеокрашенные скамейки. Вдали сквер с высоченным желтым колесом обозрения. Ярко-белые, словно вчера покрашенные дома, ярко-красный лозунг на пятиэтажке «Мир! Труд! Май!»… Быть может жива еще Припять? Дома ждут хозяев. Они ведь вернутся когда-нибудь, справят первомай? Скоро ведь заткнут реактору его синюю, светящуюся ураном радиоактивную пасть, забетонируют площадку станции, наверное, включат уцелевшие три энергоблока, достроют пятый…
- Поговори со мной, Припять, - прошептал я,- не сердись, я здесь случайно и совсем не причем. Не я строил этот проклятый реактор, не я неправильно им управлял…
«Врешь…» Змеиный, едва осязаемый шепот в ушах заставил меня вздрогнуть.
«Врешь…Вы все врёте, люди. Вы строите нас возле атомных станций. Вы добываете там вовсе не свет. Вы растите в реакторах тьму - оружейный плутоний. Я же город- атомщик. Я всё знаю. Вы хотите взорвать мир. Но однажды мир взорвёт вас. Иди прочь, мальчик! Или тьма заберёт тебя!»
Я сильно тряхнул головой. Так сильно, что белый хлопчатобумажный берет упал на горячую пыль дорожки. Шепот смолк.
Забыв недавнюю обиду, я испуганно оглянулся на Климчука.
- Привидение увидел?- серьёзно спросил он.- Их здесь много, их здесь целый город.
Он быстрым шагом направился к упавшему берету, подцепил его датчиком, сверлил взглядом стрелку. Задирал взгляд к небу, что-то подсчитывая в уме.
-Ндаа!- каркнул Володя на весь город. – Такой берет сделает твои медные волосы белыми. А может зелеными, не знаю. Но скорее это…будешь лысым, как Горбачёв. Теперь бы этим беретом ему пятно на лбу потереть – вмиг сойдет. И вашей «Правде» не придется его ретушировать… Не, вот ты мне скажи – зачем парню такие роскошные медные патлы, а ?
- Чтобы ты спросил!- я опять начинал злиться.- Сколько светит кепочка?
- Положим не кепочка, а берет. Противорадиационный между прочим. Без малого 10 бэр. А вот если бы он был не х/б, а шерстяной, то при нём можно было бы газету «Правда» читать в полной темноте. Ха-ха!
- Чего орете?
Сонный Лельченко вылез из микроавтобуса, довольно потягиваясь. Должно быть вчерашняя «дезактивация» полностью выветрилась.
- Да вот тут один охотник за рентгенами берет уронил! И как назло в самую пылюку.
Так что теперь нужен новый берет или парикмахер, - сообщил Климчук.
Шутки Володи меня начинали доставать. Николай Григорьевич юмор старлея тоже, кажется, не разделял. Лельченко задумчиво переводил взгляд с меня на Володю.
-Вот что, хлопче, - как всегда монотонно и размеренно заговорил Лельченко,- мне моей почти лысине беретка без надобности. Я своих рентгенов уже нахватал. Надевай.
Он протянул мне берет. Я пристыжено молчал.
- Бери, бери! Только батьке не докладывай.
- Спасибо, Николай Григорьевич!
Берет Лельченко пришелся мне по самые уши.
- А, кстати, где корреспонденты-то наши?..
Володя посмотрел на часы:
– Черт Иванович, 40 минут уже лазят, а время…
Он не договорил. Топот тяжелых ботинок по асфальту был слышен издалека.
-О, бегут, бегут, бегут!- оживился Климчук. - Не иначе дозиметры в зашкал ушли.
Действительно из сквера выскочили запыхавшиеся, красные отец и Шебаршин.
Шебаршину было тяжелей - телекамера 80-х вещь нелёгкая.
Сбавили шаг. Подошли. Отдышались молча.
-Вообще-то,- сказал Лельченко, - бегать здесь не надо. Не стадион. Быстрее бежишь - глубже дышишь. Больше «грязи» в легкие собираешь.
- Ну и жарит там, наверху,- наконец продышавшись сказал отец,- зато станцию сняли крупно, как на ладони. Видно, как реактор маревом дышит. И белый дым поднимается.
- А у меня экран в камере черно-белый, так видно, как над реактором белые точки пляшут, -сообщил Шебарщин,- радиация или что?
- Так радиация и есть,- не удивился Лельченко, - а белый дым, это борная кислота парит. Реактор закидали вертолетчики тоннами борной кислоты. Чтобы, значит, цепную реакцию погасить. И при «бомбометаниях» зацепили крышку биозащиты реактора. Она же первые дни от взрыва «на попа» встала, так реактор и плевался в воздух всякой дрянью. А теперь меньше, гораздо меньше. Но всё равно, гад, постреливает иногда.
-Ой, ну какая цепная реакция?- озлился Володя.- Академики говорили, что тысячу тонн уран-графитовых сборок из реактора выбросило в воздух и раскидало вокруг до около. 80 Хиросим у нас тут теперь. Какая может быть реакция. Дозиметры лучше давайте!
Громкая сухая автоматная очередь раздалась совсем близко. Буквально за соседними домами. И еще одна! И еще…
Все подпрыгнули и замерли в недоумении и страхе. В руках у Климчука блеснул сталью невесть откуда извлеченный им пистолет ТТ.
- Вот вам, девочки, и цыплята табака, - медленно оглядываясь по сторонам, пробормотал Климчук…
Глава четвертая
-Что происходит?!- выкрикнул Шебаршин.
-Не знаю,- отчеканил Климчук, крутя головой и внимательно прислушиваясь к чему-то,- может быть патруль.
-А стреляют в кого?- поинтересовался я.
- Да уж не в тебя,- буркнул Володя. - Все в машину!
Уговаривать никого не пришлось. Дверцы хлопнули и Володя завел двигатель, но с места трогаться не спешил.
Из-за угла пятиэтажки выехал серо-зеленый бэтээр. Как-то не спеша продвинулся метров 30 по улице. Остановился в раздумье. Вдруг резко развернулся и поехал прямо на нас.
-Точно, патруль,- сообщил Климчук и выключил двигатель.- Пока не скажут, никому не выходить.
Торопливо полез из машины и медленно пошел навстречу бэтээру.
Тот немедленно остановился. Лязгнули люки, и из них выбрались два сержанта в форме внутренних войск, придерживая у груди автоматы. Следом показался довольно моложавый человек в синем парадном мундире генерала ВВС. Это уж совсем было странно.
Генерал первым молодецки спрыгнул на асфальт. Климчук резво подбежал к генералу, отдал честь и замялся, спохватившись, что на голове, вместо фуражки, идиотский хлопчатобумажный берет. Генерал бесцеремонно и раздраженно дважды махнул рукой, что-то сказал, и оба двинулись к нашему «Рафику». Почему-то все решили, что команда Климчука не выходить уже отменена и полезли наружу.
- Генерал-майор авиации Антошин,- лихо отчеканил генерал,- кто такие?
Церемониал представления и предъявления пропусков длился довольно долго. Генерал внимательно вглядывался в каждую бумажку и подозрительно косился на Шебаршина, который нервно шарил по карманам в поисках документов. Нашел, наконец, целую пачку бумажек и протянул Антошину. Автоматчики сидели на бэтээре и никакого интереса к происходящему не проявляли. Хотя, собственно, это они обязаны изучать пропуска.
