Капризы неба (СИ) - Бриз Евгений (книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
- Даже такое возможно?
- Да. Официально это запрещено и строго карается, но, по большому счёту, ничем не опасно. Если ты отправишь персонажа в прошлое, и своими действиями он изменит какие-то события, на самом деле, он ничего не изменит. Эти события уже случились, учитывая его вмешательство. Понимаешь, о чём я?
- Да, прошлое нельзя изменить. Я слышал о такой теории. - Глена посетила одна из мыслей с признаками разумной жизни. - Выходит, таким способом возможно проникать и в будущее?
- Возможно, только это билет в один конец. Как и с прошлым ‒ возврата нет. А вообще, - Леонид едва заметно сморщил лоб, - эти темы не принято обсуждать. Со временем шутки плохи, поэтому крайне редко можно получить разрешение на столь экзотические извлечения. Обычно всё сводится к стандартам. Полотном для экспериментов остаётся возможность корректировки образа извлекаемого персонажа в зависимости от выбранной стадии его жизни. Мы можем сделать старика молодым парнем, даже младенцем. Или наоборот.
- Его характер и воспоминания тоже корректируются?
- Только косвенно, не напрямую. Они будут вытекать из возрастных изменений. Ещё один важный момент! - Леонид заострил внимание на нём: - Нежелательно извлекать персонажа, чей образ детально списан с реального прототипа. Это может привести к парадоксу реальностей - когда два идентичных человека окажутся в одном мире. Впрочем, никаких взрывов не произойдёт, просто такие ситуации нежелательны. Они могут дать многим людям поводы для размышления в опасном для нас направлении.
- Понятно, вы боитесь разоблачения?
Ответом Леонида послужил вполне красноречивое выражение лица «ну а кому это надо».
Когда они направлялись во вторую типографию, Глен дал себе слово, что пригласит на свидание Марину Майкову, если всё сказанное его внутренним творцом окажется правдой. Для справки, Марина Майкова жила в одном подъезде с Гленом. Любой из жильцов дома принял бы у вас пари, что выпишет вам чек на сумму месячной зарплаты, если вы отыщите в сутках промежуток времени, когда Марина смогла бы членораздельно произнести своё имя. Если у вас где-то под диваном завалялась месячная зарплата, и вы не знаете, что с ней делать, можете заключить такое пари.
Вторая типография оказалась похожей на подземный бункер. Располагалась в подвале здания, вход строго по пропускам (только звонок Ивана Богдановича смог убедить охрану пропустить Глена), петляющие коридоры, закрытые отсеки-комнаты, склады-архивы и главная комната, окрещённая при входе Гленом «Канцелярией божков». На небесную она тянула не сильнее офиса Леонида, а у работников типографии крылья замечены не были, из чего Глен сделал вполне логичный вывод: нашим земным миром вполне могли заправлять такие же божки. У которых рабочий день длился восемь часов, они так же стояли в пробках по дороге на работу, и дома их ждали пересоленные котлеты из куриного фарша. С этой мыслью он улыбнулся. То ли от отчаяния, то ли от воодушевления.
Так называемый регенерационный принтер располагался в углу комнаты, рядом стояло ещё три. Этот ящик с примитивным дизайном лучше бы подошёл на роль хлебопечки, чем магического принтера.
- Никаких проводов, - заметил Глен. - Он работает на ментальных батарейках?
- Нет, принцип его работы базируется на взаимодействии с информационными потоками торсионных полей. Вообще всё, что ты видишь - лишь верхушка айсберга. Основные процессы скрыты от человеческого зрения.
- Мог бы и не спрашивать, - сам себе сказал Глен.
Леонид заправил в отверстие принтера несколько бирюзовых листов и нажал на кнопку. Ящик заработал. Первый плюс Глен отметил сразу - он издавал не так много шума. Очевидно, весь основной шум был скрыт от человеческого слуха, решил он.
- Нам придётся немного подождать, - сказал Леонид. - Течение времени в скрытых мирах отличается от земного, но отличия могут быть как в одну, так и в другую сторону.
- В скрытых мирах? Вы их так называете?
- Одно из названий. Кто-то говорит «фальшивые миры», кто-то - «миры тонких материй».
- Фальшивые миры, по-моему, самое подходящее название.
- Выбор заядлого пессимиста. Оптимисты выбирают «миры тонких материй», ну а я, как понимаешь, реалист.
- Да, - Глен активно закивал головой. - Ты самый заядлый реалист из всех, кого я встречал.
Принтер перестал шуметь и аккуратно вернул загруженные в него листы.
- Быстро, - сказал Глен.
- Относительно, бывает и быстрее, - Леонид взял листы и оценил объём появившегося текста ‒ чуть меньше страницы. - А бывает, что успеваешь пообедать и написать статью прежде, чем твой герой почистит зубы. Начнём. Извини, попкорна нет, в следующий раз подготовлюсь лучше к твоему приходу. Пока слушай так.
«Георгий Аркадьевич вернулся в палату после плотного обеда. Сегодня давали красный борщ, запечённого гуся и какую-то синтетическую дрянь, похожую на кисель. Борщ и гуся он съел с удовольствием, к дряни не притрагивался. Теперь самое время поспать. Крошечный кармашек светового дня, где можно было укрыться от вездесущих санитаров и других пациентов. Даже ночью его доставали сны с бесконечными вопросами о процессе написания скрытых глав.
Джинин откинул одеяло и плюхнулся на кровать с явным ощущением переедания. Под левой рукой что-то зашуршало. Он нащупал сложенный вчетверо лист бумаги. Развернув его, он прочитал: «У Глена есть новости. Он хочет встретиться. В одном из мусорных баков за территорией лежит пакет с дальнейшими инструкциями».
- Что за идиотские шутки? - Георгий Аркадьевич приподнялся на локтях и осмотрел палату, словно надеясь найти шутника у себя под носом.
Его персона приковывала к себе повышенное внимание в санатории, он привык к такому положению вещей, однако до побуждающих к действиям записок дело ещё не доходило ни разу. Кто-то решил стать первооткрывателем? Георгий Аркадьевич смял листок и снова принял горизонтальное положение. Через двадцать минут бесплодных попыток отрешиться от всего и заснуть, он вновь подскочил.
- Нет, конечно, шутники должны поплатиться, - уверил он сам себя, влезая в прогулочную обувь. Уверением можно было легко прикрыть подсознательное сомнение «а что, если это не шутка?». Ведь всякое может быть, старческий мозг способен поверить и не в такое.
Во время послеобеденного отдыха парк санатория превращался в музей природы - лишь пение птиц и шум листвы. Порой приходилось жертвовать сном, чтобы иметь возможность использовать эту атмосферу для работы над книгой. Его появление в парке в разгар дня вызвало вопросы у дежурного санитара, на которые Георгий Аркадьевич отшутился традиционными для себя ответами. Авторитетный статус имел и приятную на ощупь сторону медали - иногда мог служить пропускным удостоверением без дотошных допросов. В этот раз Джинин воспользовался этим удостоверением как надо. Жаль, что оно ещё не открывало свободный выход за пределы санатория, поэтому пришлось исхитряться и прибегать к нетрадиционным методам лечения мозгов персонала. Изобразить из себя агрессивного Глена, стремящегося сбежать - как раз один из таких методов. Каждое насекомое в санатории знало, что у Георгия Аркадьевича, в отличие от многих других пациентов, была здесь почти что научная цель пребывания, и мешать ему в достижении этой цели ни один санитар и охранник не посмел бы. Главное - не переусердствовать с агрессивностью, иначе её могли бы посчитать угрозой жизни старика и отправили бы такого Глена попить водички в палату для буйных пациентов.
В этот раз удалось провернуть всё без перегиба палки, и очень скоро Георгий Аркадьевич уже подбегал к мусорным бакам. Но вот незадача, чёртов мусоровоз приехал как назло не вовремя! Содержимое одного из баков уже находилось в его кузове, возможно, вместе с оставленным пакетом. Искать его там у Джинина не было ни малейшего желания‒ всё же он пока не настолько выжил из ума. Оставалось надеяться, что пакет находился в каком-нибудь из трёх оставшихся баков. Ситуацию осложнял тот факт, что мусоровоз работал автономно, без водителя, и вряд ли в его программе был прописан учёт научных интересов пациентов санатория. Георгию Аркадьевичу пришлось пожертвовать вторым баком, дабы основательно покопаться в третьем и четвёртом. В какой-то момент он поймал себя на мысли, что не далёк уже тот день, когда он добровольно вручит управление своим телом искусственному разуму - на свой полагаться уже становилось слишком опасно. Джинин искренне надеялся, что автор анонимной записки не законченный мерзавец и не стал бы закапывать своё послание в слоях мусора. Его надежды подтвердились - весьма быстро ему под руку попался светло-коричневый бумажный пакет. Карандашом были выведены инициалы: ГАД. За восемьдесят пять лет Георгий Аркадьевич привык быть «гадом», поэтом в первую же секунду понял, что это и есть тот самый пакет. Схватив его, он отбежал в сторону, дабы случайно не отправиться в кузов мусоровоза».
