Нижний Мир (СИ) - Колотилин Дмитрий "ДимКо" (книга бесплатный формат .TXT) 📗
– И вам доброго, – приветливо отозвался Истислав, обращая на меня взгляд, мол, позволь разобраться. Я одобрительно кивнул: – Милости просим, проездом, али как?
– Али, если примите.
– А чего не принять, коль люди хорошие. Сколько вас?
– Двадцать восемь, малые совсем в телегах спят, умаялись. Не стесним вас?
– Да куда там? Места много, вы на постоянное проживание или временное?
Истислав стоял возле пришедших, остальные мужики и женщины также участвовали, ведя свои беседы о чем-то и помогая распрячь лошадей, поставить телеги так, чтобы не мешали.
– Да мы рады на постоянное, мы из села Дубовое, знаете такое?
– А как не знать? Проезжали через вас.
– Ага, вот весточку вашу получили, решили вот на новые места. Да мне ли рассказывать?
– Ну что? Давайте тогда ко столу, поедим, выпьем за встречу и не только.
– Ой, у вас тут праздник, а мы вам на голову!
– Вот и вовремя! Присаживайтесь. Людмила, добавьте на гостей!
– Сейчас, сейчас! Народ начал подтягиваться ко столу.
– Сейчас поужинаем, а по утру дела будем делать, а Князь решит, как дальше.
– Князь? – подводимый ко столу Истиславом мужик удивленно посмотрел на него.
– Ну да, чего удивляешься?
– Дык это, от них ведь народ бежит.
– А мы не бежим. Садись, в ногах правды нет. Поедим, выпьем, а утро вечера мудренее.
Гостей рассадили по лавкам и принялись угощать, завелись беседы, Истислав сел на свое место возле меня. Мужика оставили с нашими неподалеку, и тот постоянно высматривал меня, словно пытался понять что-то. Еда радовала, словно готовили мои мама с бабушкой, хотя, как я мог помнить тот вкус? Не мог, просто хотелось думать, что именно так все было приготовлено.
– Ну что, Князь, – Истислав встал: – От всего люда приношу благодарность за заботу и прошу слово молвить, уважить народ.
– Что ж, – встаю в ответ: – Спасибо за доверие, но вы сами молодцы, вон сколько сделали. Да и чего уж таить? Все мы, как одна семья, от этого и дела спорятся, и работать в радость. И самое главное в нас – единство, ибо тогда никакие беды нам не страшны. Да и теперь проще будет, крыша над головой есть, а остальное будет, – мне подносят металлическую кружку с чем-то, я согласно принимаю и отпиваю, тут же ощутив сладкий вкус.
– Медовуха, из дикого меда, – одобрительно произнес кто-то рядом.
– Ну а теперь поведай народу про приключение на Болоте, вон как ждут.
Не знаю, от чего больше: желания выговориться или хмеля, хоть и виртуального, но давшего конкретно; я принялся рассказывать, и меня слушали, открыв рты, завороженно ловя каждое слово, радуясь и пугаясь, ахая и охая. Все слушали с явным интересом, хотя и рассказчик из меня никакой, даже просили поподробнее описать болото, потом его обитателе и особенно Кикимору. Правда, о том, что я становился оборотнем, умолчал, опасаясь, что это испугает людей, опасающихся злых духов. По завершению рассказа народ дружно принялся праздновать, поднимались тосты, вспоминались разные случаи, сыпались благодарности и хвала, самые смелые и подвыпившие просились в следующий раз взять с собой.
– Хорошая медовуха, – заключаю после третьей кружки: – Если осталось, бочоночек выделите пожалуйста, угощу соседа лесного.
– Есть, как не быть? Завтра же подкатим.
– Большую бочку не надо, так, на десяток кружек.
– Сделаем. Расходились уже запоздно, новоприбывших уложили со всеми, потеснившись, как говорится, в тесноте, да не в обиде. Я остался сидеть за столом, отпивая по чуть медовухи и любуясь звездным небом. Здесь оно было иным, отчего казалось красивее, те же звезды светились различными цветами, одни были более яркие, другие часто мерцали. Три Луны пытались уместиться на одном небе и словно наблюдали за этим миром. Ни единого облака на всем ночном небосводе, тишина и спокойствие вокруг, кузнечики стрекочут в траве, где-то в темноте летают ночные охотники. Мир продолжает жить, и за ним следит старец Тихомир, с которым я сейчас бы с удовольствием побеседовал за кружечкой медовухи, с интересом расспрашивая обо всем.
“Кстати, совсем забыл”.
Встаю из-за стола и прогуливаюсь по ночной деревне до поля, что раскинулось в противоположной стороне от лугового пастбища и мною планировалось под засев. Здесь пока не вспахивали, так как времени до этого не было, но, думаю, быстро исправим данную ситуацию. Само поле на самом деле не близко, просто, когда вот так прогуливаешься, ощущение расстояния исчезает. Идешь так через траву, касаясь руками, та шелестит, приминаясь и выпрямляясь, как отпускаю, удаляясь прочь. Да, этот мир создали идеальным настолько, что он более настоящий, красивый и жизнерадостный. Его еще не успели очернить, изувечить и лишить жизни, и надеюсь, что это будет не скоро. Вдруг, я что-то почувствовал, застыв на месте, рука сама потянулась в сумку инвентаря, сразу же доставая именно то, что побудило меня отвлечься от абстрактных мыслей. Старые резные узоры почти стерлись на почерневшем от времени дереве, небольшие трещины испещрили поверхность, и я ощущаю, как сквозь них источается внутренняя сила, рассеивающаяся в воздухе. Так не должно происходить, чувствую, что это надо исправить, но как именно, информацию не взять. Всплывающее окно предмета ничего кроме короткого названия и веса не дает. Не знаю, почему, но в голову пришло лишь одно: лезвие ножа коснулось ладони, и из открывшейся раны, потекла струйка крови. Порезанная ладонь прикоснулась к дереву, и кровь проникла внутрь трещины, из-под руки вырвался свет, по трещинам пробежало пламя, затягивая израненную плоть. Столп с силой вонзился в землю, проникая внутрь, источая силу, вцепившуюся в мое сознание. Обжигающая боль, пронзающая каждую частицу тела, выворачивая ту наизнанку, вспыхнула, с безжалостным интересом изучая представленное ей сознание, дерзнувшее присвоить то, что не принадлежит никому, считающему себя всесильным в этом мире. Проблеск сознания возвращает меня в мир, взгляд освободился от пелены мрака, вцепившиеся в тело обретшего первоначальные размеры столпа пальцы рук судорожно обнимают дерево, принимающее мою кровь и не желающее отпускать. Обращаю внимание на шкалу жизни – желтая. Забвение.
***
Суровый взгляд сидящего передо мной неряшливого старца прожигает насквозь, его с виду немощные тощие руки держат цепи оков, пробуя те на прочность и с каждой попыткой выбивая искры из сочленений. Лохмотья, скрывающие израненное тело, будто бы впитывают в себя окружающий сумрак, позволяя тщательнее разглядеть его. Хочу отвернуться, осмотреться, но не могу, взгляд прикован к нему. Хочу закрыть глаза, но не могу, даже не помню, как это делать, а он смотрит и все пробует на прочность цепи.
“Кто я? Не важно. Зачем я здесь? Не важно. Как я здесь оказался? Не важно. Где я? Не важно. Все не важно, ибо нет меня и не было. Нет! Я есть! Я был! Вот он я! Был и есть! Как зовут? Не помню! Но я есть! Я жив!”
- А ты сильный, – вдруг ухмыльнулся старик, и голос его ударил по ушам так, словно мою голову поместили в чугунный колокол, и несколько раз по нему ударили молотком или чем-то еще тяжелее: – Это хорошо, значит, продержишься еще немного, мало, но все же.
- Кто ты? – как-то смог прошептать, но меня услышали.
- Я? Первый.
- Поч...
- Ты взял мое, не спросил, присвоил, а воров я караю.
- Я не...
- А кто? Взял, решил, что твое.
- Что я..?
- Столп силы, что же еще? А мое брать нельзя, кара на то ужасная.
- У меня зада...
- И? Надо брать чужое?
- Во.х.. пр.сил вос....ить ст... П..мочь...
- Хм, проверю твои слова.
Я закричал, что было сил, когда в ту же секунду в мое сознание ворвалось что-то, от чего первая боль показалась девичьей лаской. Стая голодных хищников, рвущая тело клыками, в эти мгновения вечности стала желанным избавлением. И разум желал “Выйти из игры! Система вытаскивай!”
- Хм, волхвы, живы еще, не извели всех. Хм. Да ты не ори так, не вырваться отсюда, пока мы связаны. Даже твои скрепы чуждого мира не помогут. В этой тюрьме всем суждено избавиться лишь одним способом.
