Исследователи Гора - Норман Джон (полные книги txt) 📗
Я нагнулся, схватил рабыню за правую ногу и защелкнул на ней кандалы. Потом толчком повалил ее на спину и поочередно заковал в наручники правую и левую руки. После этого я приковал ошейник девушки к центральному кольцу, надел кандалы на левую ногу и укоротил все цепи таким образом, что она едва могла пошевелиться.
— Ты посадил меня на цепь, господин, — растерянно произнесла рабыня.
— Сейчас ты поймешь, что значат невольничьи цепи, — усмехнулся я. — Ну-ка, посмотри сюда! — Я показал на крючок рядом с полкой. — Что ты здесь видишь?
— Невольничий кнут, — побелевшими губами пролепетала она.
— Вообще-то мы с тобой находимся в алькове. Но ты скоро поймешь, что это весьма необычное место.
— Да, господин.
— Это камера подчинения.
— Да, да, господин.
— Хорошенько об этом подумай. Сосредоточься на этой мысли, прочувствуй ее всеми клеточками своего прелестного тела. Здесь тебе, рабыне, придется полностью подчиниться воле мужчины.
— Да, господин.
— Сейчас я к тебе прикоснусь.
— Я фригидна, господин. Не сердись и не убивай меня.
— Подумай, о чем я тебе сказал. Ты находишься в камере подчинения.
— Да, господин. — Девушка тихонько заплакала. Потом я к ней прикоснулся. Очень нежно. Бедра ее дернулись, цепь задрожала. Она испуганно посмотрела на меня.
— Ты готова подчиниться мне полностью?
— Да, господин, — прошептала рабыня и попыталась приподнять ноги. — Коснись меня еще раз.
Я немного подождал и прикоснулся к ней еще раз. Очень нежно.
— Ай! — взвизгнула девчонка.
Я продолжал ее гладить. Она застонала и принялась извиваться.
Тогда я остановился.
— Какое странное ощущение, — сказала она. — Что это было?
— Теперь тебя надо выпороть.
— Почему, господин?
— Потому что ты мне солгала. Когда сказала, что фригидна.
Она растерянно посмотрела на меня.
— Ты вовсе не фригидна, девочка, — усмехнулся я. — Ты очень горячая рабыня.
— Нет, нет! Я не горячая рабыня! — замотала она головой.
— Сейчас посмотрим.
— Как ты можешь после этого меня уважать? — неожиданно произнесла она.
— Тебя никто не уважает, — пожал я плечами. — Ты всего лишь рабыня.
— Да, господин.
— У тебя больше нет гордости. Рабыням не позволяется иметь гордость.
— Но я хочу хотя бы уважать сама себя, — сказала она, отвернув голову в сторону.
— Ты должна не уважать себя, а быть собой, — поправил ее я.
Девушка посмотрела на меня. В ее глазах застыли слезы.
— Я не могу осмелиться быть сама собой.
— Разве женщина не может быть женщиной? — спросил я.
— Не может! — вдруг крикнула она. — Это унизительно!
— Вот это да! Кем же, по-твоему, должна быть женщина?
— Она должна быть такой, как мужчина.
— Но ты же не мужчина, — возразил я.
— Я не могу стать женщиной, — заплакала она.
— Почему?
— Потому что женщина в глубине души — рабыня.
— Разве плохо, если рабыня станет рабыней? — спросил я.
— Плохо! — крикнула она.
— Почему? — настаивал я.
— Не знаю! — зарыдала девушка. — Я не знаю.
— Разве может быть плохим то, что естественно? Разве плохо, если камень — это камень, а дерево — это дерево?
— Нет.
— Почему же тогда плохо, если рабыня становится рабыней? — спросил я.
— Не знаю, — покачала она головой.
— Может быть, в этом нет ничего плохого?
— Я даже боюсь об этом подумать, — призналась девушка и вдруг добавила: — Пожалуйста, не переставай меня трогать, господин.
— Рабыня просит?
— Да, господин. Эвелина умоляет тебя. Не переставай к ней прикасаться.
Я нежно поцеловал ее груди, при этом снова начал ее трогать.
— Спасибо тебе, господин, — застонала она. Потом, совершенно неожиданно, она попыталась вырваться. Цепи, разумеется, не позволили ей этого сделать.
— Что случилось? — спросил я.
— Я должна сопротивляться. Я не должна поддаваться этому ощущению!
— Почему?
— Я ощущаю в себе что-то новое. Никогда раньше я не испытывала ничего подобного. Это как волны… Они поднимаются из глубины, завладевают всем моим существом. В это трудно поверить. Невероятное, фантастическое ощущение! Нет! Нет! Ты должен остановиться!
— Почему?
— Потому что я пошла тебе навстречу.
— Как это?
— Как рабыня, которая идет навстречу своему господину.
— Ты и есть рабыня.
— Да, господин, — вздохнула она.
— Ты находишься в камере подчинения, — напомнил я.
— Ты не оставляешь мне никакого выбора.
Я улыбнулся.
— Сейчас я дам тебе возможность выбрать. Первый и последний раз.
— Выбрать? — растерялась рабыня.
— Я предоставляю тебе выбор невольницы. Ты можешь либо уступить, либо умереть.
— Я предпочитаю уступить, господин, — испуганно проговорила она.
— Естественно, — усмехнулся я. — Ты же рабыня.
— Спасибо, господин, — тихо произнесла девушка.
— В следующий раз, — строго сказал я, — выбора у тебя не будет.
Я начал снова к ней прикасаться, вознося ее на высоты, которые она выбрала.
— Аййи! — вопила она. — Я отдаюсь тебе, господин!
Между тем сегодня я не собирался ею овладевать.
— Пожалуйста, погладь меня еще! — просила она. Как трогательно выглядели ее маленькие ладошки, время от временя сжимающиеся в кулачки!
— Я даже не подозревала, что бывают такие ощущения, — призналась девушка.
— Это пустяки, — ответил я.
— Пустяки! — возмущенно воскликнула она. — Никогда раньше я не испытывала ничего подобного!
— Маленький оргазм невольницы, — сказал я.
— Я почувствовала, что готова подчиниться тебе безоговорочно. Мне так понравилось это ощущение!
Спустя некоторое время я снова начал ее гладить.
— Что собирается сделать господин со своей рабыней? — спросила она.
— Немного ее поучить, — ответил я.
— Да, господин.
На этот раз она начала кричать и извиваться уже через десять ен. Неожиданно она посмотрела на меня широко открытыми, испуганными глазами.
— Опять! Это наступает опять! Только на этот раз гораздо сильнее! Я не вынесу! Оно убьет меня! Я умираю!
— Не умрешь, — сказал я.
— Айии! — завизжала рабыня, мотая головой. Потом крики ее перешли в рыдания. — Я скована цепью. Держи меня. Не отпускай. Пожалуйста, господин! Не отпускай меня!
Я поцеловал ее. Овладевать ею я пока не хотел.
Она смотрела на меня, запрокинув голову.
— Пожалуйста, господин, войди в меня! Я хочу принадлежать тебе безвозвратно. Сжалься надо мной! Умоляю!
— Позже, — сказал я. — Ты еще не разогрелась.
— Хорошо, господин, — испуганно пролепетала она.
На рассвете я проснулся от прикосновения нежных губ Эвелины.
Ночью я ее расковал, за исключением кандалов на левой лодыжке.
Она разбудила меня так, как я ее научил. Приятно просыпаться подобным образом. Я гладил ее волосы, в то время как она доставляла мне наслаждение.
Ночью я показал ей кое-какие маленькие хитрости, элементарную технику рта, рук, грудей, волос, губ, стоп и языка. Это поможет девчонке выжить в таверне Пембе. Самое же главное — я объяснил ей чрезвычайную важность подчинения, основу основ поведения рабыни. Отсюда вытекает все остальное.
Я застонал, и она радостно посмотрела на меня, довольная, что ей удалось исторгнуть из меня сладостный звук.
— Доведи дело до конца, рабыня, — сказал я.
— Конечно, господин!
Мои руки непроизвольно вцепились в ее волосы. Я прижал девушку к себе. Потом я ее отпустил.
Подтянув девушку поближе, я посмотрел на ее лицо в тусклом свете нового дня, пробивающегося в альков сквозь щель между шторами на дверях. Потом я вытер рот невольницы ее волосами.
— Уже утро, господин, — прошептала она.
— Да, — сказал я.
Она преданно смотрела мне в глаза.
— Говори, — приказал я.
Прижавшись губами к моему уху, она зашептала. Прошлой ночью я научил ее этим словам.
Он — Господин, а я — Рабыня
