Сокровища небес - Локнит Олаф Бьорн (книги хорошего качества .TXT) 📗

«Аластор Кайлиени, появился на свет в 1238 году в Шеме, место рождения находится на караванной дороге между городами Шушан и Эрук. Мошенник по призванию, авантюрист по складу характера, вор – из тяги к острым ощущениям. Нынешнее место проживания – Шадизар», – неожиданно кратко отозвалась Книга. Незримый писец мгновение поразмыслил и добавил: – «Честолюбив, азартен, одинок, мечтает обзавестись семьей, привязан к своим друзьям, имеет большой круг врагов, однако не мстителен».

– Немного, – с сожалением сказал Хисс. – Я-то рассчитывал узнать, каким образом он умудрился проникнуть в недосягаемые кладовые торговых домов Ианты…

– Интересно, если назвать имя человека, живущего не в Шадизаре, каким будет ответ? – задумчиво произнесла Кэрли. – Или, допустим, спросить про кого-нибудь, кто уже умер? Ой, как думаешь, что напишет Книга, если назвать имя кого-нибудь из богов? Давай попробуем!

– Не рискуй по пустякам, – нарочито сердитым тоном проворчал Хисс, однако неугомонная подружка уже наклонилась над Книгой, проговорив:

– Иштар!

Над страницами взмыл крохотный песчаный вихрь, сложившийся в ярко-красные, трепещущие пламенем буквы, наискось перечеркнувшие лист:

– «Никогда не задавай вопрос, если не уверена, сможешь ли осмыслить ответ!»

– Получила? – ядовито спросил Хисс, когда напарница, сдавленно вскрикнув, отпрянула назад. – Совершенно правильно сказано – не лезь туда, где ничего не смыслишь.

Кэрли обиженно надулась. Ее приятель задумчиво перебирал пустые листы, на самом деле хранившие в себе жизнеописания множества людей, и вполголоса напевал обрывок неведомо как запавшей ему в память песни:

– Хисс, – окликнула Кэрли, – как полагаешь, этот Леук – кто он такой? Колдун? Он ищет книгу для себя или для кого-то? Не содрать ли нам с него побольше, раз он такой богатый? Хисс? Что с тобой?..

Книга встрепенулась. С шорохом опадающих осенних листьев захлопали переворачивающиеся страницы, пока не открыли коричнево-зеленую надпись и строгие линии немедийских букв:

– «Хэлкарс фон Целлиг, седьмой барон Альстейнский.

Родился в двадцать восьмой день Первой весенней луны 1240 года в Альстейне, фамильном поместье, расположенным в краю Соленых Озер Немедии. С начала 1257 года находился в Бельверусе, служа при королевском дворе оруженосцем старшего брата. После рыцарского посвящения благодаря незаурядным способностям был замечен герцогом Лавароном, главой Вертрауэна, тайной немедийской службы, и перешел под его руку, став помощником хранителя Большого архива.

Весной 1261 года был уличен в прелюбодейской связи с графиней Ориенной ди Илькар и на поединке чести убил ее законного супруга. В это же время месьор Лаварон установил, что барон фон Целлиг, обремененный игорными долгами и содержанками, перепродает тайны Пятого Департамента аквилонским лазутчикам. Опасаясь мести герцога, Целлиг бежал на Восход, укрывшись в столице Заморийского протектората, городе Шадизаре. Там его дважды (третья осенняя луна 1261 года и первая зимняя луна 1262 года) настигали посланники Вертрауэна, от которых он сумел избавиться.

Летом 1261 года Суд Высшей Палаты приговорил фон Целлига к лишению права ношения герба и удалил его имя из списков немедийского дворянства. В настоящее время Хэлкарс фон Целлиг известен как мошенник Хисс Змеиный Язык».

– Это правда? – Кэрли растерянно моргнула. – Хисс, это правда?

– Совершеннейшая, – чужим, заледеневшим голосом отозвался Хисс. Он разжал руки и тяжелая книга упала, распластавшись на теплых камнях мостовой Шадизара. – От первого до последнего слова.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Храм неудачников

Во всем Шадизаре не нашлось бы человека несчастливее, чем неприметная с виду девица по имени Ильха Нираель.

Она принадлежала к тем удивительно бесталанным созданиям, которым от рождения предугадано спотыкаться на ровном месте, опаздывать на любые встречи, пытаться входить в запертые двери и с лучшими побуждениями встревать в глупейшие истории.

У нее никогда не получалось довершить начатое до конца или толково выполнить порученное. Она и жизнь-то свою не могла наладить – вечно доверялась не тем людям, теряла чужие деньги, связывалась с заведомыми мошенниками и по неосторожности выбалтывала доверенные секреты. Она отчаянно старалась быть такой, как ее двоюродные сестренки, но проходил день-другой – и сшитое ею платье расползалось по швам, а выпеченный пирог оказывался несъедобным. Ее ставили за прилавок с фруктами – и обнаруживали недостачу, ибо девчонка либо отпускала в долг, либо путалась с расчетами. Сажали вышивать бисером, но нитки в ее руках тут же превращались в клубок змей, а бусины злонамеренно раскатывались по комнатам. Доверенные ее попечению соседские дети непременно обжирались зеленых груш или убегали со двора, оказываясь под колесами проезжавшей мимо телеги.

Ильха взирала на творимые ею разрушения в детстве – с тихим отчаянием, повзрослев – со смирением. Ни она сама, ни ее знакомые не могли понять, отчего девочку преследуют разнообразные несчастья. Воспитывавшая Ильху тетка со знанием дела утверждала, что у племянницы просто-напросто руки воткнуты не тем концом и голова набекрень. В точности как у покойной матушки. Не говоря уж про папашу, славного неизменными проигрышами в любые азартные игры – от простейших «трех скорлупок» до запутанного туранского ак-чиграка.

К совершеннолетию Ильхи семейство Нираель с горечью признало: оно породило истинную неудачницу. Неудачницу во всем, от хозяйственных дел до внешности. Природа вроде бы не обделила девушку, однако не позаботилась расположить ее черты в надлежащем согласии. С первого взгляда Ильху называли «миленькой», со второго же замечали, что рот у нее крупноват, нос слишком велик, скулы остро выдаются вперед, а края глаз скошены вниз, придавая лицу навечно застывшее выражение растерянного удивления. Вдобавок девочка выросла сухопарой и напрочь лишенной женской грации.

Устав подсчитывать убытки от приносимых ею неурядиц и вконец отчаявшись спихнуть эдакое чудо замуж, семья выставила Ильху за дверь. Ради приличия девушку снабдили небольшой суммой золотых монет и устроили на работу в прачечную, рассудив, что в таком ремесле трудно что-либо испортить.

Как бы не так!

На следующий же день горевшая стремлением показать себя с наилучшей стороны Ильха опрокинула лохань с горячим настоем ивовой коры, ошпарив ноги трем оказавшимся поблизости прачкам и безнадежно испортив отданные в стирку кружевные наряды богатой куртизанки Риретты.

После надлежащего скандала Ильху, само собой, рассчитали.

Подобные истории повторялись всюду, куда бы судьба не забрасывала невезучую девицу из старинной шадизарской семьи Нираелей.

Став танцовщицей в таверне «Золотой павлин», Ильха в один из вечеров поскользнулась, потеряла равновесие и приземлилась точнехонько на стол, за которым закусывали грозный Назирхат уль-Вади и его гости. Будучи служанкой в доме процветающего ростовщика Фаракеша, разбила драгоценную вазу аргосского цветного стекла. Ее выпороли, но простили. Ильха, отчаянно пытаясь убедить хозяев в своей полезности, по недосмотру смахнула на пол серебряную монетку достоинством в один дебен – талисман Фаракеша, с которого начали складываться его богатства. Закатившуюся в щель между половицами монету искало все семейство, слуги и домочадцы, но так и не нашли. Почтенного ростовщика хватил удар. Ильха Нираель снова очутилась на улице – без денег и без маленького сундука с личными вещами.