Дорога к Зверю (СИ) - Дарман Марина (книги хорошего качества TXT) 📗
– Молоко, яички продаете? – заискивающе спросила она.
– Самим мало! – рявкнула та.
От сильного хлопка изба заходила ходуном. Нюра опасливо отодвинулась и побрела прочь. Спрашивать о сведущем после не ласкового приема боязно. В остальные халупы – даже заглядывать не стала.
Она бездумно брела. Цель похода по-прежнему оставалась призрачной и неясной. Царство Зверя – место, о котором все слышали, но никто не видел. А как найти дорогу туда, где ныне живущие не бывали. Так незаметно и добрела до развилки.
Дальше дорога разделилась на три ветки. Одна вела к основному трактату, другая к соседнему хутору, что виднелся уже отсюда, но взгляд тоже не радовал. Десяток изб и две улицы – невелика находка. С Гуторенками уж точно не сравнить. Третья дорога вела в лес.
Густой ельник перегораживал путь. Ветки угрожающе колыхались. То и гляди дотянутся и глаза выткнут. Из глубины чащи раздавался глухой рокот. Нюра замерла в нерешительности. Елки, словно почуяв страх, заметались сильнее. Все бы ничего, да ветра-то нет, хотя погода мерзкая, и то и дело накрапывает мелкий дождик. Так отчего же деревья гнуться чуть ли не до земли?!
– Прочь! Прочь! Прочь! – пронеслось над дорогой.
Нюра нахмурилась. Голос такой же отстраненный, как и раньше, но интонации явно женские. Кто бы не гнал с выбранного пути, он обзавелся союзниками. Союзницей! Мужчину лютая бы пережила. Но женщина… Нюра сморщила нос, исподлобья оглядывая окрестности, и решительно ломанулась в колючие заросли.
– Сама разберусь. Без нечистых, – буркнула она, раздвигая низкие ветви.
Заросли закончились до того внезапно, что сердито пыхтящая Нюра упала. Густая грязь комьями повисла на одежде и ладонях. Лютая кое-как встала на карачки и поползла. У самого края месива, не удержалась и шмякнулась еще раз. Выбраться-то она выбралась, но в каком виде?!
– А ведь предупреждали, – вздохнула она, оценивая полученный урон.
Было бы тепло, отстиралась в ближайшем ручье, высушилась и дальше в путь. А на холоде как быть? Дорога, точно в насмешку, оборвалась через десяток шагов, выведя на поляну. Лужайка была бы самой обычной, кабы не лагерь, раскинувшийся на ней. Нюра остановилась, вглядываясь в суетливых мужчин.
– Впредь всегда слушаю умные советы, – проворчала она, обходя поляну по краю.
Приближаться к охотящимся ящерам, не рискнули даже сохатые, которые покорно отдали территорию на разграбление. Что уж говорить об одинокой лютой?! Порвут и скажут, что так и было. Плохо, что вернуться тем же путем, что пришла, не получится. Второго падения в грязь одежда не переживет. Она почти скрылась за деревьями. Почти. Когда раздался властный приказ.
– Привести!
Ящеры не рискнули к ней прикасаться. Они лишь брезгливо посмотрели и надменно передали:
– Светлейший князь желает видеть тебя.
– А я его не желаю! – Нюра и не подумала остановиться.
Прикоснуться к такой грязнули они, вряд ли, рискнут, а ей беседа с князем ни к чему. Владения не его, добычи у нее нет, вот и нечего. Она торопливо выбиралась на дорогу, насколько это возможно по скользкой грязи. Ящеры больше не окликали, словно бы потеряв к ней интерес.
Аркан упал сверху, надежно захватывая ноги. Она еще барахталась, пытаясь вывернуться, а они уже тащили ее к лагерю. С одеждой она уже попрощалась, но волосы жаль. Грязь плотно впечаталась не только в волосинки, но в губы, противно скрипя на губах. К князю она подъехала, кипя негодованием. Дождалась остановку, перевернулась, поднялась и яростно выплюнула:
– Да будь ты проклят!
– Угадал, – усмехнулся невозможный тип, скаля крупные зубы, и вдруг рявкнул: – Назад!
Нюра обернулась. Пара сконфуженных ящеров торопливо улепетывала, усиленно изображая работу. Только тогда она сообразила, что проклятие – не лучшее приветствие, когда вокруг столько воинов князя. Последний, меж тем, разглядывал ее так внимательно, словно и сам не понимал, для чего она ему. Приказать-то приказал, осталось понять зачем.
Они смотрели друг на друга с такой ненавистью, точно спустя много шкур нашли источник несчастий друг друга. И вроде, видятся впервые, а вот поди ты.
– Под стражу? – раздался из-за плеча участливый голос.
– Нет!
Ящер с длинным носом, коего величали князем, обходил вокруг Нюры. Губы он презрительно скривил, словно увиденное вызывало редкостное отвращение.
– Под стражу? – повторил кто-то настырный, и Нюра взвилась, выплескивая обиду и ярость:
– Я иду, никого не трогаю. А ты, – она обернулась и ткнула в надоедливого советчика пальцем, – сперва опрокинул в грязь, а теперь под стражу тащишь. Да кто ты такой?
Ящер остолбенел. Он даже отодвинуться забыл от удивления и молча смотрел на грязные точки, что оставляет на нем палец. Главный ящер вдруг загоготал. Он хохотал, запрокинув голову к небу и то сжимая, то разжимая кулаки.
– Девка! Таки девка. Оставь. Она забавная, – решил он и прикрикнул: – На охоту.
– Позабавился? Отпускай!
– Что ты? Я еще не начинал даже!
Ящер до того пристально всматривался в Нюру, что так и хотелось врезать. Будь с ней зверь, рискнула бы. А так только и осталось, что скалить зубы, да беситься втихомолку.
– Странное ощущение, – задумчиво проговорил ящер. – Не нравишься ты мне аж до дрожи. Очень странно.
– В грязи меня твои молодцы изваляли, – угрюмо отозвалась Нюра, по-своему оценив намек.
– Я не про грязь.
Тот мотнул головой, старая прогнать непрошеную картину, что застыла перед внутренним взором. Хрупкая фигурка, уснувшая прямо в грязи, была куда грязнее, а такого ощущения не вызывала. Да что там она. Даже Услада, внезапно заболевшая проказой, вызывала насмешку, а не отвращение. Нет, не насмешку? Безудержное веселье! И не будь он князь, коли внезапная хворь не связанна с побегом одной мелкой медоедки.
Здесь же ощущение было иное. Точно невидимый подсказчик настойчиво нашептывал гадкие слова. Советчику ужасно не хотелось, чтобы он обратил внимание на замарашку. С чего бы это?
– Пойдешь с нами, – приказал он. – И умойся ты наконец. Родник там.
– Как это с вами? Как это с вами? Мне в другое место надо. Срочно.
– Какое другое? – вяло поинтересовался ящер.
– Далекое, – уклончиво отозвалась Нюра, растеряв пыл. Что еще скажешь важному ящеру? Услышит правду, на смех поднимет.
Мужчина почесал внезапно раззудевшиеся запястья и непреклонно отозвался:
– После. Все после. Когда я позволю.
– Да кто ты такой? – психанула Нюра. Барина она в нем, конечно, опознала. Ну, так то чужой барин. При чем тут она?!
– Князь я. Князь!
– Чужой князь. Не нашинский! Вот и пусти! – она подскочила, глядя с вызовом, но огреть самого князя не рискнула.
А тот все сильнее тер запястья, на которых наливались кровью давным-давно вырезанные руны. Те руны, которые зажили невесть когда, и больше не кровили. А теперь жгли так, словно их перцем посыпали. К чему бы это? Князь переводил взгляд с рук на лютую и чем больше смотрел, тем яснее чувствовала: отпускать нельзя. Ни в коем случаем! А почему, можно и позже разобраться!
Теперь и Нюра смотрела на его руки, но мысли ее были более прозаичнее:
– Это не я. Не я, – она отодвинулась, и смотрела с таким испугом, что ящер сжалился:
– Не ты. Не ты. Я это. Очень давно.
– Давно? А кровит так, будто только что.
– Это и странно. Так куда ты говоришь идешь?
Нюра, набычившись, умолкла, но не долго. А вдруг он, узнав правду, примет ее за блаженную и отпустит?! Возможно же?
– Ищу дорогу в небесный чертог Зверя. У меня и маячок есть.
– Правда? – в голосе князя прозвучал столько неподдельный интерес, что Нюра настороженно кивнула и пояснила:
– Свеча. Я ее вижу.
– Милая! – мужчина тряхнул ее за плечи, приподнимая: – Ты-то мне и нужна.
– Вот еще, – лютая выкрутилась, отбегая. К тоже знал, что это он не в себе. А она оказывает еще ничего. – Самой тошно, – буркнула она и побежала. Если и не убежит, то попытается.
