Право на поединок - Семенова Мария Васильевна (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
Волкодав сказал ему:
– Жалко, что они проходили не через ваш двор. Он-то слишком хорошо знал, что наемники вполне могли не только слопать корову и разметать ульи, но еще и начать ловить за волосы пригожих сестренок Асгвайра. Однако тот не заметил насмешки.
– Ты прав: жалко! – вздохнул юный сорвиголова. – Я попросился бы с ними! Что мне здесь, дома? Я четвертый сын у отца. Я надеюсь, Храмн в Своей мудрости еще долго не станет призывать нашего батюшку, но дойдет ведь когда-нибудь и до наследства! И что мне достанется? Рой, вылетевший из улья?.. Вот уж спасибо. А наемники... Им щедро платит тот, к кому они нанимаются. И еще они берут добычу. Что взял оружием, то и твое, ни на кого не надо оглядываться! Их все девушки любят! А если они погибают, то погибают в бою, с мечами в руках, и Длиннобородый берет их на небо, сражаться и пировать в Дружинном Чертоге!
Волкодав про себя полагал, что сегванский Небесный Вождь таких вот наемников если куда и отправлял, то разве в чернейшую преисподнюю, клацать зубами на вековечном морозе. Какому Богу любезны насильники и убийцы?..
– Ваши друзья наверняка идут в Нарлак по тропе, проложенной мимо Утеса Сломанных Крыльев, – блестя глазами, продолжал юный сегван. – Они тоже были пешком: горы у нас тут не очень высокие, только на лошади все одно не проедешь...
Волкодав это знал. Здешний кряж потому и назывался Засечным, что нашествия из Нарлака можно было не опасаться.
– ...Но если вы возьмете меня с собой, я покажу вам короткий путь. Там почти все время надо лезть, но зато мы нагнали бы тех семерых еще до Утеса...
– Они нам не друзья, – хмуро сказал Волкодав. – И мы тебя с собой не возьмем, даже если твой отец разрешит.
У мальчишки расцвели на щеках горячие малиновые пятна:
– Мне семнадцать зим, я взрослый мужчина! Такому, как я, в старину уже подарили бы боевой корабль, чтобы стал кунсом и славу себе завоевывал! У меня и меч есть, вот! Я его в земле нашел, вычистил!
Он даже забыл удивиться тому, что, когда дошло до самого интересного, речи неожиданно повел слуга, а господин замолчал.
– И никакие они не герои, – точно не слыша, безжалостно приговорил Волкодав. – Ворье и разбойники. А ты научился мечом владеть, ну и молодец. Может, пригодится дом защитить.
Он видел, что Асгвайр оскорбился. Юный сегван так и заерзал на месте, не наговорил резкостей только потому, что помнил о гостеприимстве. Терпи все, что делает гость. Ибо почем тебе знать, кто перешагнул твой порог? Человек вроде тебя самого или дух лесной, похитивший людское обличье? Могущественный волшебник? Или вовсе Бог, надумавший проведать и испытать Своих чад на земле?.. Легенды немало рассказывали, что случается с теми, кто обижает гостей.
Вот и Асгвайр – задушил бы этого Зимогора за оклеветанную мечту!.. – вежливо посидел в клети еще какое-то время, рассуждая о вещах, никоим образом не касавшихся наемников и воинской славы. Потом забрал опустевшее блюдо, пожелал добрых снов и ушел.
Проводив его, Эврих не без некоторой торжественности раскрыл свою сумку, вынул из нее непроницаемый для сырости чехол и долго распутывал туго стянутые завязки. Наконец лучина, ронявшая угольки в корытце с водой, озарила пачку чистых пергаментных листов, чернильницу с навинченной крышкой и перо для письма, составлявшее предмет особой гордости грамотея. Это перо сотворил его добрый друг и учитель Тилорн, знавший многое, неведомое лучшим умам Верхней Аррантиады, не говоря уж о Нижней. Дивное писало могло сразу принять в себя изрядную толику чернил и потом отдавать их строка за строкой, не требуя постоянного обмакивания в сосуд с «кровью учености».
Удобно разложив все на полу, Эврих снял с пера наконечник и на некоторое время замер в задумчивости. Потом глубоко вздохнул, сосредоточиваясь, точно жрец перед божественной службой, помедлил еще немного и наконец каллиграфически вывел на нетронутом гладком листе:
дополнения к Описаниям стран и земель, многими премудрыми мужами, в особенности же Салегрином Достопочтенным, доныне созданным, Эврихом из Феда скромно составленным.
УВЫ, рядом не было человека, способного разделить вдохновенный трепет творца, стоящего при начале нового замечательного труда. Труда, который, быть может, станет одной из жемчужин великой библиотеки немеркнущего Силиона. Одна книга Эвриха уже там хранилась, и это предъявляло к его новой работе особые требования. Аррант полюбовался заглавием, одновременно скромным и полным несуетного достоинства, и начал писать. Первые слова, открывающие книгу и потому особенно важные, были придуманы давным-давно.
Волкодав оставил его трудиться и вышел наружу. Небо было ясное, и он попытался разыскать на нем знакомую звезду. Звезду Тилорна. Ничего не получилось: мешала ярко разгоревшаяся луна.
«Как учит твоя вера о звездах, друг Волкодав?» – спросил его однажды пепельноволосый мудрец. Дело было в Беловодье, вскоре после того, как они попали туда, кувырком вывалившись из Врат. Волкодав еще с трудом двигался, медленно оправляясь от ран. Если бы расспрашивать его взялся Эврих, он бы, наверное, на всякий случай совсем не стал отвечать. С Эврихом держи ухо востро. Недорого возьмет, посмеется. Да еще и варваром обзовет. Тилорн тоже временами бывает хорош, но хоть нарочно издеваться не станет. И Волкодав ответил ему:
«У нас верят, что это глаза душ, глядящих с седьмого неба. Там Остров Жизни. Праведные души отдыхают на нем, ожидая новых рождений».
Тогда тоже стояла ночь, и над головами ярко горели негасимые лампады небес.
«А у нас, – сказал Тилорн, – полагают, что это просвечивают сквозь все небеса другие Вселенные. И каждая звезда – огромный огненный шар, светило иных миров».
Волкодав не стал возражать. Спорить он не любил. И потом, ему встречались верования еще заумней. Даже такие, что вовсе не находили в мироздании места Богам. Ну мало ли какой зримый облик могли принять души, ожидавшие нового воплощения? Огненные шары были ничуть не хуже прочего...
«Видишь звездочку во-он там, возле копыта Аосихи?» – спросил Тилорн.
«Вижу».
«Это мой дом, – грустно проговорил мудрец. – Я родился в мире, где светит эта звезда».
Как ни дико звучали его слова, Волкодав поверил сразу. лгать Тилорн попросту не умел. Он был способен молчать даже умирая под пытками, но способностью ко лжи Хозяйка Судеб его обделила начисто.
«Ты, наверное, хочешь вернуться туда?» – только и спросил венн.
Тилорн вздохнул.
«А можешь?»
Тилорн снова вздохнул:
«Теоретически...»
Что такое теоретически, Волкодав уже знал. Это вроде того, что на самом деле голый и безоружный человек может кулаком свалить мономатанского тигра. Но вот поди-ка соверши это в жизни!
«В чем загвоздка-то? – спросил Волкодав. – Колдовать разучился?»
«Можно выразиться и так», – кротко ответил Тилорн. Обычно он яростно отрицал всякую причастность к колдовству, упорно объясняя свои многочисленные лекарские и иные подвиги всего лишь наукой.
«Если, – продолжал Тилорн, – твоя лодка разобьется на пустынном берегу, где нет ни единого дерева, лишь голый камень, ты ведь не сможешь ее починить и возвратиться домой...»
«Почему не смогу? – удивился Волкодав. – Я добуду морского зверя или большую рыбину и кожей залатаю пробоину...»
Тилорн с печальной улыбкой посмотрел, на него:
«А если лодка разбита 6 щепы? Ты сейчас скажешь, обломки можно поджечь и дать знать проходящему кораблю. Но мои кремень с кресалом затерялись там же, где и все остальное».
Венны славились непроходимым упрямством, и волкодав только пожал плечами:
«Все, что затерялось, можно отыскать снова».
«Вот тут ты прав, друг мой, – сказал Тилорн. – Тем более что я хорошо знаю, где искать. Мне кажется, я смогу подать весть о себе, если заполучу одну-единственную вещицу...»
«И далеко она разбилась, твоя небесная лодка?» – начиная соображать, что к чему, спросил волкодав.
«Долеко... на острове у западного берега Озерного Края. С некоторых пор я вынашиваю мысль побывать там. Могу ли я надеяться, друг мой, что ты пожелаешь сопровождать меня в путешествии?..»
