Пророчество Предславы - Фомичев Сергей (читаем книги онлайн бесплатно TXT) 📗

На сей раз, собравшийся народ задумался, однако дальнейшим обвинениям вновь помешала та же женщина.

— Сокол уважаемый на Мещере чародей, — возразила она. — Мы сами к нему обратились, не он к нам. И польстился он только на половину того, что мы предложили…

— Да и к тому ж колдуна второй день как схоронили, и пока он нас не беспокоит, — добавил староста и поёжился от мысли, что вдруг окажется не прав.

Леонтий осенил крестом женщину, старосту, посмотрев на обоих, словно на заблудших овец.

— Вы, дети мои, слабы ещё духом и зло легко может обмануть вас. Ну, где вы видели, чтобы человек, перенявший тёмную силу от колдуна, вёл себя так спокойно, и ничего бы в нём не менялось? Обманул он вас. Сила при колдуне осталась или… — священник намеренно запнулся, —…или всё же передал он её, но не волхву поганому, а племяннице своей Елене. То-то она и в церковь вчера не пришла. Отступила от истины по дьявольскому наущению.

Хотя селяне и не питали к Елене особо добрых чувств, так как вела она после смерти мужа жизнь затворническую, тихую, но и обижать молодую вдову ни с того ни с сего никому не хотелось. Потому бабы вновь зароптали, хотя и не осмелились ещё раз задевать батюшку напрямую. Зато многие мужики и особенно те из них, кого Елена в своё время выталкивала взашей, когда попытались они полюбиться с оставшейся без хозяина женщиной, припомнив былую обиду, встали на сторону Леонтия.

— Верно, не приходила, — сказал кто-то из мужиков.

— Вот! — отец Леонтий вознес перст. — Дьяволица она.

— Мало ли кто в церкву не ходит? — не слишком уверено возразила давешняя женщина. — Разные на то причины бывают…

— Ой, ли, — прищурился Леонтий. — Кто из вас видел, что нездоровится ведьме? Ведьма она, и весь сказ. А ведьме в церковь идти, где Христа прославляют, мука смертная…

Дымок, которому Елена нравилась, но который по ночам к ней не лазил и потому по голове горшком или жердью не получал, понял, что дело для вдовы складывается не слишком благоприятно. Спорить с Леонтием он не мог. Отчасти по причине собственного косноязычия, отчасти понимая всю бессмысленность такого спора. Лишь пробурчал что-то насчёт княжьего суда и незаметно отступил из толпы назад. Бабы набросились на мужей с упреками и ехидными намёками, но те, имея поддержку Леонтия, потихоньку брали над жёнами верх.

Дымок тем временем завернул за угол церковной избы и, поняв, что до него никому нет дела, бросился со всех ног к дому Елены. Обернувшись на полпути, он понял, что всё сделал правильно и главное вовремя. Со стороны церкви уже неслись неприятные призывы:

— Изгнать ведьму. Крестом пытать, серебром…

— Сжечь ее надо. Огонь, он очищает.

— Скотину погубит, проклятая, урожай сгноит… Спешить надобно, до сева…

Дымку, человеку от природы доброму, вспышка ненависти пришлась не по нутру. «Ну и что с того, даже если она стала колдуньей, — размышлял он. — Вихрь вон, сколько лет жил по соседству с православными, и ничего. Никто его жечь не стремился. А тут будто озверел народ…» Эти мысли ещё больше подстёгивали молодого охотника. И скоро он уже барабанил в дверь Елениного дома.

Никто не отозвался. Дымок оглянулся — народ всё ещё толпился возле церкви. Он вновь принялся стучать и, наконец, услышал шаги. Дверь отворилась, и на пороге появилась заспанная женщина.

— Ну что ещё такое? — недовольно пробормотала она.

— Впусти в дом, — попросил парень.

— Это ещё зачем? — спросила Елена, загораживая проход.

— Впусти, дело есть, — шёпотом сказал Дымок, озираясь вокруг, хотя вряд ли кто-нибудь мог услышать его слова.

— Какое такое дело?

— Впусти, дура! — Дымок потерял терпение. — Тебя касательно.

Пытаясь сообразить, что ж такое стряслось, Елена отошла в сторону и пропустила нежданного гостя. Умаявшись от бессонного ухода за стариком и последующих затем хлопот с похоронами, она проспала весь день, даже не подозревая, что над её головой сгустились серьёзные неприятности. Елена жила одна, и лишь посестрица [4] навещала её время от времени, пытаясь принять участие в судьбе вдовы.

— Замуж бы тебе, — говорила посестрица. — Сколько можно без мужа-то жить?

— За худого не хочется, а доброго негде взять, — отговаривалась Елена.

Ей и самой уже тошно было от неустроенности. Судьба распорядилась так, что мужа Елена потеряла несколько лет назад и с тех пор жила совсем одна. Сватать её, правда, сватали, но как-то всё не сложилось. А потом кто-то пустил по селу премерзкий слушок, дескать, всякому голодному мужику, можно к Елене, случись что, обратиться, она, дескать, без ласки не оставит. Кто пустил слух и зачем, выяснить не удалось, но только зачастили к Елене женихи однодневные. Она уж всяко пыталась отвадить их — и орясиной охаживала, и кипятком поливала, всё без толку. Так уж устроены мужики, что чужой пример их не убеждает. Каждый сам норовил попробовать. Женщины же разделились на две части. Одни верили порочащему слуху, другие, напротив, считали Елену невиновной и охаживали своих мужиков по второму разу.

Зная всё это, Дымок к Елене не совался даже со сватовством. Поймёт не так — поди потом, доказывай, что хотел иного. Но теперь случай выпал особый, и он без сомнений шагнул во вдовий дом.

— Бежать тебе надо, — сказал он, самую малость задыхаясь от бега. — Леонтий народ баламутит. Убить тебя подбивает. Говорит ведьма ты, от дяденьки своего, от Вихря, силу переняла колдовскую…

У Елены при этих словах аж ноги подкосились. Как же так? Она села на стул и стала оглядывать зачем-то избу.

— Чего медлишь? — заорал на неё Дымок. — Беги, дура. Сейчас сюда придут, сожгут дом с тобой вместе.

Елена дернулась, но возразила по привычке:

— Небось, не сожгут. А не то всё село заняться может.

Однако слова охотника, наконец, проникли в сознание, согнали остатки сна. Елена вскочила, бросилась к кадке, затем к сундуку, вернулась, остановилась посреди комнаты, как бы соображая, что же взять с собой и, в конце концов, принялась суетливо собирать вещи. Оно всегда так. Когда спешки нет, всё на своих местах лежит, а как приходит нужда, и найти ничего нельзя сразу.

Кое-как собралась.

Дымок помог завязать узел и бросился открывать дверь, заранее глянув в окно, — не подошла ли безумная толпа. Толпа не подошла. Видимо у церкви вышла очередная заминка.

— Вон он лес рядом, — сказал Дымок, указав рукой на ближайшую к дому опушку. — Беги, что ли, пока не видит никто. А я уж здесь людей дождусь. Попробую отговорить от пакости.

Елена как-то тоскливо посмотрела на темную стену леса, от которого не исходило ни толики гостеприимства, потом повернулась к Дымку и сказала тихо:

— Спасибо тебе, парень, за заботу. Прощай.

Больше ничего не сказала. Подумала только — ему, охотнику, легко сказать «беги», он лес на десятки вёрст вокруг исходил. А ей, женщине, что кроме грибов и ягод ничего считай и не знает в лесу этом, ей каково? Однако делать нечего, Елена, пригибаясь, не столько под тяжестью узла, сколько стараясь быть неприметной, побежала к лесу. Оглянулась уже возле первых деревьев. Мужики, возглавляемые отцом Леонтием, шли по селу к её дому. Бабы отставали. Стало ясно, что нынче они верх не возьмут. Елена вздохнула и припустила дальше.

Она бежала по лесу пока совсем не выбилась из сил. Грудь горела, в боку кололо от быстрого бега. Елена присела, прислонясь к дереву, и задумалась. Только теперь она начала осознавать, в сколь жутком положении оказалась. Ночью одной в лесу не выжить. До первого вурда только и добежишь. Да и некуда бежать. Родственников у неё нет. Друзей тоже. А в село не вернёшься — сожгут.

Елена встала и медленно пошла. Уже не спеша, ни на что не надеясь. Догонят, так догонят, ей стало безразлично. Но вдруг, откуда ни возьмись, пришла злость. Злость на односельчан, на соседей и на людей вообще. «Нет уж, — решила Елена. — Не выгорит вам, бесястым, из меня костёр устроить. Пусть лучше вурды живьём слопают, а вам, убогим, не достанусь». Вслед за злостью неведомо откуда взялись силы, и она побежала дальше.