История трёх судеб. Игра богов (СИ) - Григорова Юлия (читать книги онлайн регистрации TXT, FB2) 📗

– Нет Алиста и Хенорпа, они как обычно соревнуются, кто придет последним, и один не хочет приходить раньше другого. Как дети малые, ей богу, – еще одна женщина, подол ее платья Миаленика заметила раньше, чем сапоги Аионы, оно было нежно голубого цвета, и не настолько длинное, как у Эн, открывая взору белую обувь. Ничего подобного дочь герцога в жизни не видела и не смогла как следует рассмотреть.

– С этой дурной привычкой Хенорпа мы все знакомы, Алист же пытается доказать свою важность, да и в последние дни он один занимается советом. Может, если бы кто из нас последовал его примеру в этом направлении, то вот такого больше не повторялось бы, но мы получили то, что заслужили, – снова мужской голос. В нем улавливались нотки не то недовольства, не то раздражения, одно Миа знала точно, сейчас он говорил о ней и ее будущей должности.

– Алист совершенно отбился от рук, вы хотя бы знаете, чем он сейчас занимается? У него в голове только одно, он никак не может успокоится, хотя прошло сто пятнадцать лет. Следует показать ему его место, – снова та женщина в голубом платье и непонятных туфлях. Как бы Миаленике хотелось посмотреть на этих существ в лицо, познакомиться в другой обстановке, а не валяясь посреди пола в полусогнутом состоянии, боясь вернуться даже в предыдущую позицию.

– Господа, давайте вернемся к теме. Мы здесь для посвящения нового лидера совета, а не чтобы перемывать кости Алисту и судить его за преступления, которых он еще не совершил, – ставший ненавистным для лидера совета, голос Аионы раздался на весь зал, но тут же был прерван распахнувшимися за спиной Мии дверьми. «Кто мог посметь войти в божественный зал, когда здесь идет посвящение лидера совета?» – прикусив губу, она уже знала, что все боги прочитали эту мысль в ее голове, но виду не подали, так как их внимание привлек новый гость. Уверенные мужские шаги прекратились, человек обошел дочь герцога стороной и сейчас стоял почти рядом с ней, но из-за специфической позы, Миа не могла видеть ничего вокруг, кроме сапог все еще стоявшей здесь Аионы.

– Я вижу, вы начали веселье без меня. В таком случае не буду спрашивать у богини войны, за какие же преступления здесь собрались судить бога тьмы, – этот голос врезался в голову девушки так, что ей хотелось плюнуть на все, оторваться от пола и убедиться в том, что ей показалось. Не мог быть Андраник богом разрушений, это просто бред. По всему телу пробежали мурашки, она слишком хорошо знала услышанный голос, и ненавидела одновременно.

– Хотя бы за то, что так запугал эту бедную девушку, смотри, она вся сжалась от одного твоего голоса. Вернее не твоего, а этого ужасного тела, что ты в нем нашел и зачем тебе это вообще? – богиня в синем платье приблизилась и отодвинула Аиону в сторону, та хмыкнула и не стала возражать. Маленькие тоненькие ручки потянулись к Мии. – Ты можешь посмотреть на меня и вернуться в прежнее положение, – обратилась высшее создание к лидеру совета, и та непременно воспользовалась ситуацией. Перед ней стояла блондинка, с длинными светлыми волосами, раскинутыми по плечам и серыми, очень выразительными глазами.

– Благодарю вас, – едва слышно выговорила Миаленика, зная, что не стоит этого делать, ведь женщина и так читает ее, как открытую книгу. Сейчас дочь герцога решила не скрывать от них страх, пусть знают, что она боится их, может так все пройдет куда лучше, чем началось. Улыбнувшись, богиня выпрямилась и вернулась на прежнее место, до этого она сидела в белоснежном кресле, прежде до ее появления, в зале его не было.

– Никого я не пугал, это сделал тип, в которого я вселился. Я виноват, что мне подходят лишь эти, альбиносы, и пришлось выбрать того, кто ближе к ней? Кто вообще это придумал, что бог тьмы может вселиться лишь в человека, который физически не переносит свет? – буркнул Алист, снова сорвавшись с места, и своими широкими шагами измеряя комнату все еще вне поля зрения девушки. Сглотнув наконец ком в горле, Миа все поняла, вот только после церемонии помнить об этом она не будет. Бог тьмы, хаоса и разрушений вселился в тело Андраника, но зачем?

– Зачем? А я скажу тебе зачем, – вот теперь от голоса богини в голубом волосы на голове встали дыбом, он стал настолько угрожающим, что казалось она готова прямо сейчас наброситься на собеседника и разорвать его, – этот мерзавец хочет втоптать Виндеда в грязь, размазать его, заставить почувствовать себя еще больше человеком, чем он сейчас. Лишить всего, что только есть у него, причинить такую боль, какую он никогда в жизни не испытывал. Оставь его в покое, – голубое платье женщины двигалось, и Миа по нему определила все негодование и злость, что испытывала она к Алисту.

– Что ты несешь, истеричка? Если ты ничего не знаешь, не раскрывай рта, мои планы куда более грандиозные, вам понравятся, когда узнаете, – возразил знакомый голос Андраника, и сердце дочери герцога на секунду остановилось, она невольно стала слушательницей скандала среди богов, но не вспомнит об этом, когда все закончится. Хотелось стонать от обиды, это ведь такие бесценные знания.

– Да как ты смеешь, я старше тебя на миллионы лет! Проявляй уважение! Ты в конце концов занял его место, ты должен благодарить Виндеда, а не ненавидеть. Мы все знаем, что именно ты наделил Виктора даром, без него мальчик не смог бы совершить свое зло, а значит и большая часть совета осталась бы жива. Ты хотел отнять у него то, что он любит и решил, что это совет, но Виндед смирился с его потерей, как и с тем, что ничего не может сделать. Тогда твоей целью стало его сердце. Сперва ты выбрал на должность лидера совета Аполинарию, но он не купился на нее, даже не смотрел в ее сторону, и тогда ты выбрал другую цель. Ее. А когда Виндед поймет, что влюблен в нее, ты отнимешь ее, но он не заслужил такой подлости, – то, с каким рвением богиня защищала некоего Виндеда вызывало уважение в сердце Миаленики. Женщина несомненно любила его, но в голосе так же проскакивали грустные нотки. Мозаика постепенно складывалась, но лидер совета не хотела принимать полученные сведения за действительные. Кто такой Виндед? На ум приходило только одно возможное имя, с которым можно соотнести все, перечисленное богиней, но Миа не хотела верить. Венториэль не мог оказаться изгнанным богом, ведь если это так, то легенда о конце может исполниться, и во всем окажется виновата она.

Настолько погрузившись в собственные мысли, Миаленика совершенно забыла о перепалке между богами рядом с ней. Очнувшись, она почувствовала, как сильно стало холодно. Голоса затихли, все замерли. Бояться ей стало нечего, все мысли были о возлюбленном, и на самом деле дочери герцога сейчас хотелось умереть. Ведь если она умрет, то сорвет планы Алиста и тот не увидит боли в глазах Венториэля из-за ее смерти, ведь тот еще не любит ее. Переборов страх и неуверенность, Миа подняла взгляд и пожалела об этом. Прямо напротив нее, в длинном черном балахоне, скрывающим всю фигуру целиком, стоял человек. Остальные боги так же смотрели только на него, и не издавали ни звука. Фигура бесшумно приблизилась к девушке и встала на расстоянии вытянутой руки. Из-под капюшона на нее смотрело самое красивое мужское лицо, которое она когда либо видела. Идеальные пропорции, шикарные брови и ресницы, кожа без единого изъяна. Зеленые, пронзающие глаза, точь-в-толь такие же, как у Венториэля.

– Никкилиус же объяснил вам, что нельзя поднимать голову, пока мы не дадим на то позволения. Вы настолько не цените свою жизнь после того, что узнали от них? Простите их, они слишком поддались эмоциям, мы ведь тоже живые и умеем чувствовать, только по своему, – его голос так затуманивал разум, что Миаленика невольно забыла где она и с кем, но прикосновение холодной почти белой руки к щеке заставило вернуться с небес к реальности. Бог провел пальцем по щеке лидерши совета и отрицательно покачал головой.

– Мы рады, что ты почтил нас своим присутствием, Хенорп. Давайте уже закончим этот цирк и отправимся по делам. Я устала, – проговорила Эн. Краем глаза взглянув на нее, дочь герцога отметила, что она тоже блондинка, как и Аиона, но ее глаза нежного голубого оттенка, словно небо в погожий день. Выглядела она ничуть не уставшей, но сказать наверняка трудно.