Сегодняшний вчерашний день (СИ) - "Stashe" (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
— А если я сейчас попытаюсь сбежать?
— Куда? И, главное, зачем, Янат? Оглядитесь. Я ведь не просто так дал вам возможность понять и выбрать. К чему игры, мы же понимаем — выбор сделан, он единственно правильный.
Ян кивнул, рассеянно, так, словно он намеренно не выслушал ответа Виталия и даже продемонстрировал нарочитую легкую небрежность. Скривился, сморщив нос, и сосредоточился на дороге, чтобы запомнить ее или хотя бы немного отвлечься.
Он не мог позволить нервной дрожи, которая охватывала тело, стать заметной. Только не теперь, когда ему приходиться изо всех сил притворяться безмятежным.
Мир вокруг действительно удивлял его, несмотря на волнение и подавленность. Едва они покинули места, которые Янат сумел немного изучить, как первобытная мощь природы навалилась на них, разноцветной лавиной сметая все представления о допустимом. Всю чашу (воронку, оставшуюся после взрыва) растительность уже завоевала. Прошло достаточно много времени, чтобы места эти стали обжитыми, а шлак толстым слоем покрыла земля. Только валы оставались черными пальцами обгорелой руки, высоко и одиноко торчащей в небо стеной, пугающе реальным подтверждением тайн прошлого. Но даже их постепенно завоевывали джунгли. Просачиваясь в трещины, вымытые за долгие годы дождями, с нанесенными на выступы и в разломы тонкими слоями песка и почвы, семена прорастали. Они тянулись к солнцу, сами раскидывали семена и, умирая, создавали богатый полезными веществами перегной, который служил колыбелью новым поколениям. Конечно, чем выше к ущелью, тем меньше было растительности и тем первозданнее выглядели валы. Угрожающе, мрачно, неприветливо, но в то же время, стоило увидеть, как лучи солнца заставляли сверкать шлак подобно драгоценному камню мириадами крошечных блесток. Зрелище удивительное и необычное.
Со всех сторон к едва заметной тропе тянулись скрученные жгутами деревья, громадные кольца которых, то выходили на поверхность, то исчезали под землей, вгрызаясь в нее стволами. Мощные ветви нависали над узкой дорогой, их маленькие псевдоножки медленно шевелились, пытаясь найти опору. Гибкие лианы цеплялись за шлак, в тысячный раз безрезультатно пытаясь захватить гору (тот самый первый вал), бессильно обрывались, оставляя желтые подтеки сока на поверхности, и снова старались прилепиться к скале. Большинство растений росли ниже, там, где успел сформироваться слой земли, а чем выше поднимались люди, тем меньше их становилось. Вскоре только эти деревья и остались. Они напоминали Яну лиловых червей, застывших в немом изумлении в самых причудливых позах. На некоторых пышно разрослась знакомая ему белая плесень, другие покрывала жесткая корка-хитин, такая же радужная как рыбья чешуя, только во много раз тверже, отблескивающая под лучами солнца от бледно голубого до густого оранжевого. Длинные закругленные листья бледно желтого, голубоватого и сине-зеленого цвета перемежались зонтиками мелких полупрозрачных цветочков имеющих легкий зеленоватый оттенок и очень яркие тычинки розового цвета. Над головами путников нависали пучки игл длиною до метра. Они были опасны лишь тому, кто рискнул бы поранить дерево. Виталий предупредил Яната, что иглы легко протыкают кожу и отравляют вызывающим остановку сердца ядом. Теперь Ян с опаской поглядывал на черные глянцевые стержни.
Наконец, они вошли в ущелье. С двух сторон неровными стенами поднимался сплошной шлак. Тропа под ногами становилась все шире, похоже, они двигались по пути водного потока, оставшегося после сезона дождей. Вокруг лежали камни. Солнце яростно светило, прохладный ветер приятно холодил разгоряченную кожу и Ян почувствовал бы себя счастливым, если бы не причина их прогулки. Он старался думать только о дороге, о силе своей веры и готовился к неожиданностям, продолжая играть на публику.
Уклон дороги увеличивался, идти становилось тяжелее, да и тропа начала петлять. Янат решил, что вероятнее всего ущелье и есть одно из предположительно естественных образований, о которых он уже размышлял на досуге. Усеянное крупными обломками шлака, порой величиной с деревенский дом, место вызывало уважительно-опасливое к себе отношение. Масштабы его удивляли, и возможность взобраться по отвесной скале представлялась Яну маловероятной. Он с сожалением облизнул губы. Хотелось пить, но воды он не взял, а его спутники жаждой не страдали:
— Еще далеко? — нарушил он почти часовое молчание. Виталий улыбнулся и покачал головой.
— Нет. Почти пришли. Вы очень храбрая девушка и выносливая, правда. Я удивлен. Вы чувствуете это, Янат?
Ян нетерпеливо дернул плечом. Такие комплименты не впечатляли, он подозревал подвох. Однако его заинтересовали слова Самойлова на счет чувств. Он нетерпеливо огляделся, не очень-то понимая намеки, но ничего особенного не увидел. Дорога стала чуть шире, достигая примерно десяти метров от стены до стены, но прочее осталось прежним. Тихий свист ветра, шорох мелких камней под подошвой ботинок, солнце, припекающее спину, когда его лучи проникали между двух отвесных стен и прохлада, вызывающая легкий озноб, если оно скрывалось за тучами.
Янат хотел бы быть сообразительнее или иметь какие-нибудь телепатические способности, но единственное, что он, пожалуй, реально сумел, это смотреть во все глаза и слушать. И вдруг до него дошло, о чем говорил Самойлов. Сначала ноздри защекотал сладковатый запах, какой-то необыкновенный, странный, волнующий. Аромат был нежным и завораживающим, чем дольше Ян вдыхал, тем сильнее хотелось. Он растерянно посмотрел на Самойлова, но тот пожал плечами, улыбнулся и указал рукой вперед. Янат невольно ускорил шаг, не мог совладать с предвкушением. Ему очень захотелось увидеть источник аромата. Тайна, о, демон искуситель! Ян обожал тайны.
Дорога сделала резкий поворот и ему открылась неожиданная картина. Ущелье резко смыкалось, затем валы расступались, создавая нечто типа площадки-уступа, некоторого природного возвышения, между берегами которого проходила резко сузившаяся тропа. Обрывающиеся сверху шершавые стены шлака блистали на солнце, а между ними и дорогой росли цветы-великаны. Целое поле цветов.
Высокие мясистые стебли фиолетового цвета поднимались над землей метра на полтора, разворачивая круглые, размером с ладонь толстые листья, с ярко желтыми прожилками. На самой верхушке стебля находился единственный бутон светло зеленого оттенка, покрытый светлым пушком. Ян видел закрытые и открытые цветки. В открытых его поразила кроваво-красная сердцевина с белесыми полосками, словно бы содранными с плоти. Одуряющее сладкий, мягкий, обволакивающий запах становился все гуще, насыщеннее. Ему казалось, что он пьет его как напиток, густой и ласкающее пьянящий. Он пошел за Самойловым вперед, боковым зрением отметив, как Любомир остановился, но даже не удивился, не задумался, ему вообще стало все равно. Существовал лишь он, Янат, и эта поляна цветов, аромат которых дарил головокружительную смесь радости и блаженства. Печали, страхи развеялись как дым. Ян был безоблачно, неимоверно счастлив и ему было наплевать на недавние переживания. Ничего более не существовало кроме невыносимо яркого солнца и колышущегося моря стеблей повсюду: слева, справа, вокруг, над головой:
— Тебе хорошо, Яна? — услышал он. Кто-то нагло ворвался в пряничный домик и всколыхнул молочную дымку окутывающего его блаженства, породив недовольство и вернув этим реальные ощущения. Внезапно, Ян почувствовал, какой свинцовой тяжестью налились руки и ноги, что язык едва ворочается во рту, а голова, как мешок с песком неудержимо тянет вниз. Он почти не мог связно мыслить, единственное, на что хватало сил держать глаза открытыми.
Янат почувствовал, как Самойлов хватает его за грудки и валит на землю. Он даже не мог закричать в ответ, лишь беззвучно шевелил губами и выпучивал глаза как лягушка.
Виталий спокойно расстегнул комбинезон Яна до пояса и удовлетворенно сказал:
— Я сомневался, ей богу, действительно сомневался, что вы женщина. Но теперь вижу, правда. Не бойтесь, проснувшись, вы будете так счастливы, и тоска уйдет из этих прекрасных солнечных глаз. Спокойных снов, прекрасное создание иного мира.
