Сила Зверя - Ермаков Александр (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗

Скоро и отправились в горную мастерскую, по настоянию Сигмонда, хитрым маневром. Работники хорстемтонские поехали отдельно, мол, для лорда посмотреть, нельзя ли заброшенное строение к хозяйским нуждам приспособить. Сигмонд же с хозяевами замка прилюдно попрощался, поехал в другую сторону, якобы домой. Кружным путем, на следующий только день, добрались до кузницы. А там уже работники все приготовления сделали. Инструменты разложили, дров накололи, кузнечный горн разогрели. Стряпуха, которую предусмотрительный предводитель вместе с мастерами отправили, щей наварила, пирог испекла.

Не мешкая, только отобедав, приступили к работе. Сигмонд рубаху снял, стругает, точит, кует, веревки вяжет. Ну Гильду, ее ничем не удивишь, витязь вечно что-то чудное, необычайное сотворяет. Только, видать, не все у него выходит. От света до света трудятся, делают, переделывают. Потом Сигмонд посмотрит, руками попробует, помнет. — Нет, не то. В утиль.

Все заново начинают. Опять куют, опять стругают.

Гильда, стряпухе помогает, Ингрендсоны в дозоре службу несут, чтоб чужие без спросу не совались, чтоб тамплиеры не проведали Сигмондовы приготовления, не дозрели витязевого изделия. Малыш, то к гридням сбегает, то за Гильдой ходит, в ноги тыкается, то подойдет к Сигмонду, труды наблюдает, похрюкивает.

А изделие, мало-помалу изготавливается. Сигмонд посвистывает, работает споро, истово, умело. Мастера с уважением смотрят, и где только научился высокородный ремеслам разным? Глядя на витязя и себе стараются, чтоб, значит, в грязь лицом не ударить, позору на свой клан не накликать. В азарт вошли. Кипит работа.

Наконец, одним днем, заходит довольный Сигмонд на куховарню. Рожа, что у демона пещерного, черная в копоти да саже, по могучей груди пот ручейками стекает. А глаза веселые, озорные.

— Пошли, Гильда, дельтаплан смотреть.

Пошли, посмотрели. Сенешалевна ахнула, увидя чудовище, ее витязем сотворенное. Пред ней, хищно распластав гигантские кожаные крылья, стояло нечто страшное, черное, видом кошмарное.

Обошла, осторожненько, кругом рукотворного зверя. — Воля твоя, витязь. Может оно по-твоему и дельтапланом зовется, да вот только сдается мне, что утворяхали вы лихолетного нетопыря-кровопивицу. Мыслю, и колдун-кузнец такого б упыря забоялся.

Рядом мастера стоят, затылки почесывают. Горды, что управились с хитрым таким заданием, пред чужеземным витязем не осрамились. Да уж, действительно, сработали они несусветное страшилище, вещь колдовскую. Верно Сигмонд порешил все в тайне держать. Незачем людям ведать, что у них получилось. Дурное говорить будут.

Сигмонд посмеивался. Обнял за плечи подругу, ласково посмотрел. И на свое детище с улыбкой. — И правда. Это ты его верно нарекла. Конструкция конечно убогая, вот бы мои Йельские приятели бы посмеялись. Но летать будет, а лучшего здесь не сделать.

Гильда, обхватив богатырский стан, на страшилище больше не глядела. Смотрела на друга милого, предчувствовала скорую злую разлуку.

— А теперь мыться, кушать. — Гильда была права. — Подремлю немного, и в дорогу.

К вечеру поднялся с соломенного ложа. На лице знакомая сенешалевне холодная отрешенность. Одел свой черный облегающий тело наряд, натянул на лицо маску. Мечей не брал, только саи за пояс засунул, да захалявные ножи прихватил. Обмотал вокруг пояса веревку с крючьями.

Солнце садилось. Горячий воздух, от разогретых за долгий день скал, дрожал над утесами, подымался вверх.

Сигмонд подошел к аппарату. — Эх, испытать бы его! Ладно…

Гридни перенесли нетопыря на крутой склон, Витязь встал под крыльями, ухватился за лапы зверя. Сделал шаг, другой… и взлетел. Обомлела и Гильда и гридни Ингрендсоны, видя, как Сигмонд, ночным крылатым сыроядцем взмывает в воздух. Набирая высоту сделал круг над кузницей и растаял в смекающейся дали, за рекой, в стороне тамплиерской.

На донжоне крепости Шурваловал позевывал ратник. Только еще смена началась, а так на сон клонит, сил нет. Напрасно он за ужином выпил лишку эля. Да и выпил то, хоронясь за столами, чтоб вельделяй не углядел. А углядел бы. Ох, беда!

Нынче стали порядки строгие. И не сядь на посту, и не покури, с товарищем не покалякай, лишку не выпей. Все это Локи завел.

Зябко поежился сторож. — У тамплиеров искони строгость в почете была. Но Локи, вовсе лют. Откудова на наши головы такой злобный взялся? Вон давеча косого Мордренда насмерть батогами засекли. А за какую провину? Сторожил, по убогости своей, дверь на кухню. Ну поварихи, видать, угостили ратника. Тот и разморился, закимарил. Тоже мне, беда великая. В другое время получил бы по мордасям, и всех делов. А вот нынче…

— Да, нынче порядки новые Локи учредил. И никто ему перечить не в силах. Не в силах супротив его воли идти. На что командор [5] Шурваловальский, человек в ордене не из последних, большой властью наделен, да и он не перечит. А не любит, ох не любит черного. И комтур нелюбит. А за что любить то? В его замке, словно в своем, распоряжается. То делать, того не делать. Все по-своему, все на свой лад.

— Эх, — отрыгнулось выпитым элем. — Это все потому днесь послабление вышло, что подался из замка Локи. Говорят, к самому Великому Магистру поехал, сан принимать. Вроде, возвел их милость Преимущественное Величие, чужака в чин Приора Ноддовского. Ишь, не успел заявиться в земли храмовников, ан глядь, каких почестей достиг, чего сподобился. Обскакал многих заслуженных, многих старейшин ордена. По всему-то, командору Шурваловальскому по мантию Приора бы ехать. Ан нет, накося, выкуси, Локи ее оденет.

— А с другого боку поглядеть — то и вовсе чудно. Что за невидаль такая Приорат Ноддовский? Отродясь такого не было. Да ноддовцы и веры другой, неправильной. Какой там Приорат?

— Да и то сказать, по заслугам чествуют. Такого воина поискать, да не найти. Много в ратном ремесле сведущ. А оружие! Оружие и вовсе волшебное, огненное, супротив такого, никому не устоять.

— Чуден Локи. Вот, по его указу окрест стен землю перепахали, вокруг дозором ходят ратники, да еще с собой псов водят. А псы здоровенные, злющие, на человека, бестии, натасканы. К ним не подходи, враз рычат, зубы скалют, ух, страшнющие. Так и того мало, кажное утро обходит вельделяй ту полосу, придирчиво осматривает — нету ли на ней следу людского. Не прошел ли кто тайно к крепости.

— Да куды злоумышленно в Шурваловал то пробраться? Окромя межи потешной, ров глубокий, водой полон. Стены высокие, да на тех стенах стража бессонная, зоркая. Сюда не человеку, мыши полевой, вход заказан. Это разве птах небесный, птица вольная залететь может. Ей, крылатой, дороги не назначены, ей пути не отмечены. Птице и сам Великий Магистр не указ. Ей один и барин, то Хьюгин-ворон, что на вершине Блеки Рока в замке, сплетенном из прутьев, правит небесными кланами.

Походил ратник по площадке башенной, позевал, поплевал. — Вон, еще этот Локи время учредил. И мы жили, и деды наши, а такого не слыхивали, не ведывали. Прежде как бывало — день, так день, ночь, так ночь. А нынче не-е. Четыре часа утра, два часа дня, таперича, — пошевелил ратник губами, — таперича, нибось, половина первого ночи. — Довольный вслух повторил. Гордился, вперед других ратников давалась ему наука времени. А все потому — в отрочестве цифири обучился.

— Да, в том нововведении полезности зело много. Раньше то как бывало — стоишь, стоишь в карауле, когда сменят никто не ведает. И сам не ведаешь и сменщик твой, и вельделяй, тот тоже не ведает. А нынче дзуськи. В кардегардии часы песочные, как с верху весь песок ссыплется, вельделяй их перевернет и идет смену производить. Вот так.

— А на дворе, на всехнее обозрение, стоят часы солнечные. Чтоб значит любой мог самолично время узреть. Одно плохо, в дождь, в ночи, проку от них нет никакого.

Для того, верхотуре колокольни, большие работы идут. Мастерят часы, наподобие тех, что иерархи ордена, на руках, как брелки носят, да только размеру агромадного. Со стрелками саженными, с цыфирями. Гутарили мастеровые, что будут те часы каждый час в колокол звонить. Чтоб каждый, и не глядючи, время знал.