Арвендейл. Долгое море - Злотников Роман (бесплатные онлайн книги читаем полные txt) 📗
– Вариант, – согласно кивнул Трой после короткого раздумья, после чего окинул взглядом валяющиеся тела. – Вот незадача! Надо было кого-нибудь в живых оставить, для допроса. А теперь что делать-то?
– Не волнуйтесь, господин, – усмехнулся Коском, – там от места, где лошади привязаны были, следок один интересный пошел. Причем пеший. Опытный тать попался. На лошадей не позарился. По такой погоде на лошади не сильно быстрее пешего передвигаться получится, и лошадиный след не укроешь. А вот свой он почти сразу путать начал. Ну да чтобы след от моих ребят укрыть, оченно сильно постараться надо, а он явно торопился… Ну я тройку своих ребят по тому следку вдогон и отправил. Так что если этот, кто в бега кинулся, утек, когда тут, на дороге, еще вовсю схватка шла, – так часа через полтора-два догонят, а если когда уже все закончилось, – так и раньше.
– А не упустят твои его по такой-то погоде? – засомневался Грикс. Но старшина арвендейльцев только усмехнулся в усы. Ну да, ну да, уйти в дождь от арвендейльских охотников…
Вот уже полтора месяца они чистили запад империи от расплодившихся, как тараканы, банд.
Война это всегда не только смерть, пожары и болезни, война еще и время тварей, в которых превращаются вроде бы ранее вполне себе приличные люди – крестьяне, ремесленники, купеческие приказчики, городские стражники и наемники, а то и даже кто-то из благородных. До того как на страну обрушилась эта беда, большинство из них были вполне законопослушными подданными – растили хлеб, ковали железо, охраняли караваны, защищали и судили. И никто даже и не догадывался, что внутри вот этого, на первый взгляд вполне себе добропорядочного, человека таится черная тварь. Потому что эта самая тварь была загнана глубоко внутрь. Загнана жесткими законами, судьями, которые честно (впрочем, иногда и не очень, но все-таки) исполняли свои обязанности, отношением соседей, наставлениями родителей и жрецов, а также множеством традиций и правил. Да-да, тех самых законов, традиций и правил, которые, хотя и ограничивают свободу любого отдельного индивидуума, не позволяя ему «делать все, что хочется» или там «подчеркивать свою индивидуальность», на самом деле всего лишь обезьянничая за всякими там «иконами вкуса», «самыми модными трендами» или «настоящим андеграундом», и поэтому вся эта хваленая «индивидуальность» вовсе не индивидуальность, а обычное подражание, и любой, «подчеркивающий» ее таким образом, является всего лишь маленькой частью «массовки», всех этих зачастую совершенно дутых кумиров… но при этом заставляют эту самую «внутреннюю тварь» таиться там, внутри, прорываясь наружу только отдельными проявлениями типа неистребимой жадности, самовлюбленности и желания самоутвердиться не за счет собственных достижений, а унижая и принижая достижения других. Вы же сами не раз сталкивались с подобными «моськами», вся заслуга которых на самом деле состоит всего лишь в умении лаять на кого-то, добившегося чего-то действительно важного, сложного, трудного. Ибо этот лай, как им кажется, ставит их вровень с подобными «слонами». Впрочем, большинство нормальных людей, как правило, не сильно обращают внимание на всех этих «мосек», отчего они обречены «вариться» в чрезвычайно узком и мелком (хотя при этом очень шумном и скандальном) «котелке», в котором собрались точно такие же, как и они. Не особенно влияя на жизнь подавляющего большинства людей… Но так продолжается только до того момента, пока вокруг все более-менее нормально. То есть нет войны, мора или там землетрясения либо какого иного стихийного бедствия. Но стоит только случиться чему-то подобному, как все эти твари сразу начинают лезть наружу, а потом и наверх, поначалу еще рядясь в защитников, борцов за дело добра либо как минимум в тех, кто готов отобрать это добро у «чужих и плохих» и почти безвозмездно, то есть даром, отдать всем «своим и хорошим». Они говорят сладкие речи и иногда даже какое-то время действительно отдают что-то сколько-нибудь ценное тем, кто им поверит. Далеко не все и не всегда, потому жадность у таких «борцунов с самым страшным злом» очень часто зашкаливает, но случается. У самых умных… Однако даже если все это и происходит, то подобная очень ограниченная «благотворительность» быстро заканчивается. Ровно в тот момент, когда эти твари оказываются на вершине власти. И тогда горе тому, кто рискнул им поверить…
Вот и Кривой Кабан раньше тоже был не просто законопослушным гражданином, а вообще тем, кто и олицетворял этот самый закон, – старшим десятником городской стражи. Довольно прижимистым, но покажите мне щедрого стражника. Брюзгливым, ну а что хотели? Эвон как мужику морду-то располосовали. С чего ему радостным-то ходить? Завистливым… ну а что это, преступление, что ли? Просто характер у человека такой.
Когда формировалось городское ополчение, Кривой, как тогда его звали, сказался больным, и его не взяли. Хотя бойцом он был неплохим. Но таковых среди ополченцев было большинство. Даже еще и не всех приняли. Потому как желающих было очень много, но совсем оставлять город без умелых бойцов посчитали неразумным. Всем было понятно, что наступают тяжелые времена, и что даже если орки сюда не доберутся (что было совсем не фактом, потому что никто не мог знать, в какую именно сторону пойдут орки, когда решатся покинуть Эл-Северин), число иных опасностей совершенно точно увеличится.
Ну а после ухода ополчения Кривой, как один из самых опытных из числа оставшихся стражников, довольно быстро дорос до помощника сотника. На каковой должности и развернулся по полной, быстро сбив из части старых стражников, ну, из числа таких же жучил, как он, а также и свеженабранного молодняка, свою «бригаду». После чего довольно быстро подгреб под себя рынок, установив на нем свои порядки. Их было немного, но даже этого немного хватило. Как оно обычно и бывает, когда эти «немного» сплоченные и жестокие… Причем сначала он даже слегка снизил мзду, каковую купцы и торговцы обычно выплачивали стражникам помимо городского сбора. А что, стражников-то немного, а прилавков на городском рынке эвон сколько. И каждому хочется, чтобы, ежели чего, городская стража к твоему прилавку прибыла в один момент… Вот именно эту мзду Кривой Кабан и снизил. Мол, времена сейчас тяжелые, денег у людей поубавилось, так что стража «идет навстречу простому человеку». Вследствие чего окрестные крестьяне, составлявшие немалую долю рыночных торговцев, по первости на него едва ли не молились. Но этот праздник невиданной щедрости продолжался недолго. Уже через два месяца собираемая мзда вернулась к прежним значениям. Опять же под маркой того, что времена сейчас тяжелые, стражи мало… А еще через пару месяцев заметно выросла. Уж больно Кривой оказался жаден… Где-то около полугода новоиспеченному помощнику сотника, пользуясь извечной людской надеждой на то, что все как-то само рассосется, удавалось вполне успешно стричь местных купцов, ремесленников и крестьян, выжимая из них все соки, а потом народ буквально взбунтовался… Для города это обернулось огромной дракой и пожаром на рынке. А для Кривого – отстранением от дел и расследованием, которое довольно быстро докопалось до всей подоплеки событий…
Поскольку город имел право на собственный суд, магистрат решил не дожидаться возвращения владетеля и выдвинул обвинение против Кривого и его компании. А так как обвинения были довольно серьезными, да и с обвинительными материалом, судя по тому, как шло расследование, все так же должно было быть в порядке, бывший помощник сотника сотоварищи решили не дожидаться его окончания и одной недоброй ночью утекли за пределы городских стен. После чего компания озлобившихся головорезов устроила своим бывшим согражданам веселую жизнь. Пока на их пути не нарисовался герцог Арвендейл…
– Что с трупами делать будем, милорд? – поинтересовался виконт Аскавирал. Трой окинул его взглядом. Да уж… он даже не предполагал, что виконт увяжется за ним. Ибо дело, которое ему поручил император, с точки зрения благородного сословия было… ну как бы это… короче, не шибко благородным. То есть, вернее, не само дело – обеспечение безопасности и наказание виновных в грабежах и налетах составляло непременную обязанность любого владетеля, а скорее то, как он его исполнял.
