Звезда Запада - Мартьянов Андрей Леонидович (первая книга txt) 📗
Посёлок мёртв. Это стало ясно сразу, ещё до того как Торир и его хирд приблизились к воротам. Не поднимался дым очагов, не слышно было речи людей или голосов домашней скотины. Никто остерегающим окриком со стен не остановил незваных пришельцев. Молчание и запустение. Все строения целы.
Монаху пришла было в голову несуразная мысль, что крепость, быть может, построили не викинги, а местные племена. Но, рассмотрев всё попристальнее, он понял, что постройки типично скандинавские и самодеятельностью дикарей здесь даже не пахнет.
– Вперёд, – глухо рыкнул Торир, поправив шлем. Глаза его сердито сверкали из-за прорезей наличника. – Лучников назад, за строй!
До крепости идти пришлось по открытому месту. Разведчики, обшарив лес, вернулись, сообщив, что никого не приметили, а если кто прячется, то уж очень искусно. Осторожно двинулись к воротам.
Ворот, собственно, и не было. Там, где должны находиться их створки, в частоколе зияла неровная дыра – как тараном били. Очень большим. У отца Целестина внезапно задрожали колени, когда он понял вдруг, что это был за таран. Нет, нет, быть не может! Абсурд! Тебе просто показалось. Не дури!
А показалось, что ворота вышибли ногой. Огромной ногой, удар которой пришёлся как раз посредине, в шов между двумя крыльями створок на высоте четырёх-пяти локтей. Отец Целестин одной рукой схватился за крест, а другой – за кинжал, пытаясь придать себе немножко уверенности. Помогло.
В посёлок вошли перебираясь через множество обломков дерева и брошенное кем-то оружие. Копья, короткие стрелы. Норманнские, тонкие с закруглённым оконечьем, клинки, такие же, как в Вадхейме ковал Сигурд. Тоже бой был? Где тела?
Скрипели на сквозняке неприкрытые двери в пустых домах, чёрными язвами смотрели узкие окна-бойницы, и ветерок гонял сухой мусор. Из отворённых ворот хлевов не смотрели умными глазами лошади, не блеяли козы, и петух не расхаживал гордо возле бревенчатой стены опустевшего мужского дома. Только сотни серых голубей на крышах.
Отец Целестин не раз бывал в брошенных или вымерших городах и посёлках, для него зрелище это не стало новым, но никогда сердце монаха так не сжималось в предчувствии некой чудовищной беды. Нет, не опасности. Именно беды, которая, возможно, случилась уже или ещё случится. Продвинулись к самому центру посёлка. Вот ещё дом и... Огромное, занимающее пятидесятишаговую площадку кострище не дымилось. Гора серого пепла. Недогоревшие дрова. И десятки обугленных человеческих остовов.
Это не погребальный костёр.
А над остатками кровавой тризны возвышался вбитый в землю толстый столб с вырезанным на нём клыкастым и узкоглазым ликом неведомого божества.
Вендихо...
Глава 10
Дух леса
Мало-помалу картина трагедии, постигшей род Хейдрека Рыжебородого, стала проясняться. Правда, не до конца. Непонятно, как противник смог захватить весь посёлок, только лишь разбив ворота, где их защитники могли довольно успешно сдерживать достаточно крупные силы нападавших, – пролом-то не такой и огромный. На стенах нигде на нашлось следов штурма, не обнаружились и подкопы. Вокруг частокола хирдманы подобрали множество норманнских стрел, а вот стрел с костяным наконечником было всего-то с десяток. За прошедшее с момента разгрома время, видимо, прошли дожди, и следов на земле не осталось, да и разобрать по ним, что к чему, было бы наверняка невозможно.
Ещё более странно выглядело кострище. Конечно, ни у кого не осталось сомнений, что тут состоялось людоедское пиршество. Отец Целестин с содроганием вынул одну из костей и показал на её краю следы зубов. Тоже человеческих. Но отчего кости лежат не единой грудой, а десятью аккуратными кучками и только по краям того места, где бушевало пламя? Самым впечатляющим и жутким был громадный деревянный идол, вырезанный из цельного соснового бревна. Перво-наперво показалось, что от нижнего края личины истукана до земли столб обшит кусками меха – встречались лоскуты и светлые, и потемнее, но монах, подойдя поближе, едва не завыл от ужаса. Ствол покрывали волосы людей, содранные вместе с кожей. Кое-где даже сохранились заплетённые косицы – как мужские, так и женские, – сейчас сбившиеся в колтуны.
– Господи, что же здесь произошло? – Монах схватился за руку Торира. – Конунг, пойдём отсюда! Назад, на корабль! Вернёмся домой!
– Да, он дело толкует. – Даже у вечно безразличного Гуннара голос дрожал. – Надо уносить ноги, Торир. Я согласен закончить жизнь в бою, но не в желудке дикаря или кого похуже. Ты посмотри – их как на убой сгоняли!..
Конунг скрипнул зубами, не зная, что и делать. Естественно, что отступать перед опасностью он не приучен, но опасность надо если не видеть, то хотя бы знать, что она собой представляет. А кроме того, без колдовства здесь не обошлось, это точно. Следующие слова Торир выдавил из себя с трудом, прекрасно понимая, чем рискует:
– Пока всё не осмотрим, не уйдём. Ночевать будем на корабле, подальше от берега. А сейчас... Эйрик, Гуннар и Хедин – к воротам, Видгар, бери ещё четверых и полезайте на стены. Бить из луков любого, кого увидите. Остальным – искать! Переверните тут всё, но найдите хоть что-нибудь, что укажет на убийц! Мы должны отомстить!
Торир с ничего не выражающим, каменным лицом повернулся к деревянному идолу.
– Не верю! – прорычал конунг, глядя в незрячие глаза чудовища. – Не верю, чтобы ты был сильнее моих богов! И я, и Асы ещё сочтёмся с тобою, тварь!
У конунга непроизвольно дёрнулась щека, и он вытащил меч:
– Хёдбродд, Винги, помогите мне убрать это отсюда! – И клинок глубоко вошёл в основание истукана. Двое дружинников – мужики уже в годах и много повидавшие – вслед за конунгом с остервенением вогнали лезвия боевых топоров в толстый ствол.
Остальные разбрелись по посёлку, заглядывая в каждый дом, в каждую пристройку. Сигню уже не показывала отчаянную смелость и держалась поближе к отцу Целестину, которому самому впору было от страха в петлю лезть. Пересилив себя, монах всё же решился войти в самый ближний дом. Дверь, естественно, не заперта. Самый обычный общий зал за сенями. Скамьи, очаг, котлы... Батюшки, да они же ещё с едой! Только вот варево заплесневело, подгнило. Запах неприятный, мёртвый. А так кажется, что люди, жившие в этом добротно построенном, крепком и просторном доме, покинули его совсем недавно. Только оружие, обычно висевшее на стенах и столбах, исчезло.
Сердце дёрнулось в груди, пропустило два удара и забилось в два раза быстрее, когда мгновенная светлая тень метнулась от ближнего угла под одну из лавок. Монах судорожно утёр рукавом пот, выступивший над верхней губой, и широко раскрытыми глазами посмотрел на вставшую у скамьи на колени Сигню. Всё-таки нервы у девчонки покрепче.
– Ну, иди сюда, хороший, иди... – Отец Целестин понял, с кем Сигню ворковала, только когда она вытащила на свет поджарого белого кота. Котище не отбивался и только едва заурчал, когда Сигню подхватила его, подняв на руки.
– Это наш кот, – сказала она, осмотрев зверя, безвольной тряпкой повисшего на руке.
Отец Целестин понял, что Сигню имела в виду под словом «наш». Кошки такой раскраски встречались по всей Норвегии, Швеции и Дании. Белых домашних хищников можно было найти везде, где хоть ненадолго селились викинги. Отличительная особенность породы «норманнских» котов состояла в рыжем пятне возле хвоста и исключительно густой гладкой шерсти. В первые годы жития в Вадхейме монах бывал вместе с Ториром в самых разных поселениях на побережье Норвегии и Швеции, и везде бродили эти вот белые с рыжим пятном звери, – окраска сохранялась стойко даже при браке с «посторонними» котами. В таких помётах хоть часть котят имела рыжий знак рода. Значит, и Хейдрек вывез на запад своих любимцев.
– Его нельзя тут бросать. – Сигню прижала кота к груди, словно боясь, что отец Целестин сейчас потребует выбросить ненужную тварь, но у монаха и мыслей похожих не возникло.
– Конечно, конечно, – закивал он. – Его надо отнести на корабль, пусть живёт с нами.
