Конан и грот Дайомы - Мэнсон Майкл (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
– Какая?
– Клянусь Имирр-ром! Разве ты не понимаешь? Я же говорил: дрр-руг может стать недрр-ругом, а брат – всегда брат.
– Вроде врага? – уточнил Конан.
– Врр-роде, – подтвердил Эйрим.
– Так в-выпьем за братьев?
– Выпьем!
Они выпили, и хозяин Рагнаради кивнул Найрилу:
– Наливай!
– Пиво кончилось, – ответствовал тот, пнув ногой бочонок.
– Наливай вина! Барр-рахтанского!
– Кончилось.
– А арр-гоское?
– Тоже.
Покачиваясь, Эйрим недоверчиво разглядывал опустевшие бочонки, потом распорядился:
– Пусть р-рабы несут аквилонское! И еще пива! Побольше!
Вино и пиво было доставлено без промедлений. Перед очередным возлиянием пирующие решили покончить с жареной свиньей, и некоторое время в бревенчатом чертоге раздавались лишь чавканье, хруст да стук костей, которые бросали собаке – огромному мохнатому псу, вертевшемуся у стола.
– Вот, – сказал Эйрим, лаская широкой ладонью загривок своего любимца, – вот настоящий дрр-руг, который не предаст! Потому что не умеет!
– Т-тогда выпьем за псов, – сказал Конан.
– Выпьем!
Красное аквилонское хлынуло в рога, а из них – в глотки. Способность ваниров поглощать еду и хмельное питье казалась неистощимой, но Конан им не уступал. За долгие дни скитаний по равнинам Ванахейма ему до смерти надоели сирюнчи и пахнувшая мхом вода, а потому он не отказывался ни от свинины, ни от соленой рыбы и темного китового мяса, ни от каши из пшена, вареной репы и моченых ягод, ни от пива, браги, вина, меда и прочих яств, что подносили расторопные рабы. Он ел и пил за двоих, за себя и за Идрайна, дремавшего сейчас в Длинном Доме, в каком-нибудь тихом уголке, под надзором воинов Эйрима.
Вождь западных ванов устроил гостю почетный и обильный пир, чему имелись целых три причины. Прежде всего, Эйрим скучал и потому обрадовался пришельцу, славному воителю из Киммерии, повидавшему свет и отхватившему немало голов. Одной из них, как вскоре выяснил хозяин, была голова Хеймдала, давнего недруга Эйрима, что явилось вторым поводом чествовать странника. Тут уж Конан сделался не просто гостем, а братом, ибо Хеймдал лет десять назад прикончил Сеймура Одноглазого; выходило, что киммериец, сам того не ведая, отомстил за эйримова отца.
Но имелась и третья причина – быть может, самая веская. На подворье Эйрима стояли две полусотни бойцов из замка Кро Ганбор, дожидавшиеся своего господина, стигийского колдуна. Предводительствовали ими Торкол и Фингаст, люди малопочтенные, а говоря начистоту – изгои, ублюдки и смрадные псы, коих Эйрим в другое время и на порог бы к себе не пустил. Тем более – идти с ними в поход! С ними и с мерзким чародеем! Да еще в такие края, о которых в Ванахейме никто слыхом не слыхивал!
Однако Эйрим, сильный, храбрый и удачливый Эйрим, боялся; он хорошо знал, что колдун может сделать с его рабами и дружиной, с его усадьбой, ладьями и с ним самим. А потому молчал, ни словом не противореча Торколу и Фингасту в том, что касалось будущей экспедиции – подготовки кораблей к долгому плаванию, снаряжению их запасами и прочим делам. Но уж сажать за свой стол этих двух ублюдков он не собирался! И сейчас, пируя с Конаном и ближними своими людьми, Эйрим Высокий Шлем наслаждался маленькой местью. Пусть видят Торкол и Фингаст, как он принимает почетного гостя – хоть тот и не рыжий ванир, а черноволосый киммериец!
Хозяин снова встал и поднял рог с красным аквилонским – в знак того, что хочет держать речь.
– ы выпили за врр-рагов и покойных дрр-рузей, за братьев и за собак, – сказал он. – Еще мы пили за тебя, Конан, за меня, за моих людей и мой корабли, за их весла и мачты, за снега Ванахейма и горр-ры Киммерии… Помнится мне, мы поднимали рога за печень Крр-рома и задницу Имрр-ра… Теперь настало время выпить за женщин! За твою рр-рыжую с Острова Снов!
Конан понурился и помотал головой.
– Н-нет, брат мой Эйрим, н-не хочу я за нее пить. Она – ведьма, обманщица!
– Хмм… – Эйрим недоуменно оглядел горницу, полати, пылающий очаг и две двери – ту, которая вела во двор, и ту, которая вела в Длинный Дом. – Ведьма и обманщица, говоришь? А почему, брат Конан?
– Все дело в с-снах, брат Эйрим… С-сны – всегда обман.
Вождь ваниров, покачиваясь на нетвердых ногах (все же выпито было немало!), погрозил Конану пальцем.
Ты не прр-рав, брат, не прр-рав! Я не считаю сны обманом. Подумай, что есть наша жизнь? Тот же сон, полный славных битв, дальних странствий, веселых пирров и любви! Жизнь проходит, как сон! И просыпаемся мы лишь в самый последний миг, на ложе смерти, когда сразила нас сталь или доконала болезнь… Так можно ли гневаться на ту, что посылает сны? Пусть она ведьма, зато – крр-расивая женщина, а?
При этих словах Конан несколько протрезвел, восприняв их как намек – намек, что пора поговорить о деле. Он поднял свой сосуд с вином, сдвинул его с рогом Эйрима и сказал:
– Ладно, в-выпьем за рыжую. И за то, чтоб освободить ее от колдуна. Он ведь и тебе ненавистен, брат Эйрим?
– Ненавистен, – подтвердил вождь, влив в глотку аквилонское. – Прислал ко мне своих ублюдков, а те стали грр-розить… мол, не выполнишь повеление господина, не доживешь до зимы! И никто не доживет в твоем жалком крысятнике! Господину подчиняются ураганы, и сметут они в море и дома твои, и корабли, и запасы пива, и людей – всех до последнего раба! Господин! – Эйрим хмыкнул, – Им он, может, и господин, да не мне!
– Т-тогда давай прикончим его, – предложил Конан. – Вместе! А людей его перережем.
– Хорошая мысль… – Эйрим вдруг перестал покачиваться, будто и не пил вовсе. Он посмотрел на своих кормчих, но те, не отрываясь от блюда с китовым мясом, смущенно потупились. – Хорошая мысль, брат Конан, – повторил хозяин Рагнаради и мечтательно уставился в закопченный потолок. – Перерезать глотки Торколу и Фингасту… и всей их своре…
– А потом и колдуну, – добавил Конан, Храста, кормчий, прожевал ломоть мяса и буркнул:
– Мысль хорошая, да опасная. Против колдуна мы не пойдем.
– Не пойдем, – подтвердил Колгирд. А Найрил добавил:
– Ублюдков его мы не боимся, клянусь Имиром! Их в замке осталось пять десятков, плюнуть да растереть… Сам колдун страшен! Смешает нас с грязью в тундре да с камнями на морском берегу.
– Колдуна я беру на себя, – сказал Конан. Он принялся есть кислые моченые ягоды, зачерпывая их ладонью – это помогало побороть хмель.
Некоторое время ваниры переглядывались и молчали, обдумывая слова гостя. Наконец Колгирд, взглядом попросив у Эйрима разрешения, пробормотал:
– Колдун-то, говорят, крепок… Ни сталь его не берет, ни бронза, ни камень. Как ты справишься с ним, брат Эйрима?
Конан погладил железный обруч, плотно сидевший на его висках, затем вытащил из-за пояса нож и положил рядом с миской, в которой плавали остатки ягод.
– Мне колдун не страшен, – он усмехнулся, лаская пальцами золотистый клинок. – Говорил я вам, что ведьма с зелеными глазами дала мне оружие и защиту от колдовских чар. Этот кинжал и обруч, что у меня на голове.
Эйрим и трое седоусых внимательно оглядели и то, и другое. Потом хозяин Рагнаради произнес:
– Защита, брат Конан, дело твое, и дело опасное – ведь как испытаешь этот обруч, не сразившись с колдуном? – Тут Эйрим сделал паузу и покосился на своих соратников; те враз кивнули. – А вот оружие… его можно было бы и проверить. На вид – хороший клинок, клянусь Имиром… да только и у меня найдутся не хуже. Есть меч, откованный в дальних краях, в самом Иранистане – так им бревно перерубишь с одного удара. Однако…
– Однако скалу твой меч не возьмет, – сказал Конан. А потом развернулся и швырнул нож в очажный камень – да так, что лезвие погрузилось в него по самую рукоятку.
Некоторое время в горнице царила ошеломленная тишина. Ваниры рассматривали рукоять, сверкавшую аметистами и рубинами, чесали в рыжих космах, хмыкали и переглядывались. Конан молчал, понимая, что за мысли ворочаются под их толстыми черепами. Одно дело – послушать сказочные истории про далекий Остров Снов, про его госпожу-чародейку, повелительницу иллюзий, про ее вражду с волшебником из Кро Ганбора; и совсем другое – убедиться, что те рассказы правдивы.
